к содержанию

№39

19—21 апреля 2002

Асенька Львовночка (как называет вас моя не девица Ксения)
Про собачков и про детей я читать категорически отказваюсь
Собаков и дитёв мне жалко, в отличие от взрослых и перевыросших
Ваше послание пришло чуть не наутро после нарождения, или на второе

Вроде, наконец, меня отпраздновали (но грядут ещё опоздавшие, в следующие выходные)
Начали 13-го (18 человек), продолжили 16-го (около дюжины туземцев, местных), вчера же состоялось публичное золочение жопы — золотом, покраденным в ООН
Акция посвящается Кофи Анану, генсеку, ему и пошлём
Наличествовало обратно под 18 человек, а в 4 ночи пришёл поэт Коган — пешком, с автобуса от Хэнкока (8—9 миль = х 1,6 = ? км)
Отчего очухиваюсь и под полночь на понедельник
Сегодня было, после отъехавших с утра, всего человек с полдюжины (или боле) — боле, боле
Починили бахчу, жду землю
Купил камня и полста ж/д шпал, крепить берег ручья—должны привезть на неделе

Только-только парились в 35-градусную жару, днями — и опять похолодало до чуть не ниже нуля ночью
От такой скачки температур и давления — даже Моника еле ходит, а уж мы
Мышь помыла прудик, я насадил лилии, поставил помпы и фонтаны — а рыбок переселять рано: змерзнут

В результате Мышь, перемыв неисчислимые груды посуды, в отпаде и спит
А у меня не ворочаются мозги, с перенапрягу
Нажрался в дупель и в сиську только панк-рокер Ромка-Партизан, отец годовалой Аполлианнии (“приближенной к Аполлону”, т.е. ко мне), от Юльки-певуньки из Уфы, но он нажирается всегда и сразу
Остальные пили вино и водочку, закусывая груздочками, собранными Мышью и засоленными
С картошкой, постным маслицем и зеленью (черемшой)

“Каковы читатели — таковы и писатели”: “Книга была мгновенно раскуплена” (А.М.)
Что Ефимов, что Людка Штерн, что Соловьёв-Клепикова, что параши Рейна и Уфлянда, что жополизательство Пенисов-и-Гениталисов.
Мондавошку Соловьёва — и Ося, и Серёжа, и Сашенька Кушнер — САМИ ИЗБИРАЛИ В ДРУЗЬЯ И КОНФИДЕНТЫ (обо мне он пишет, что я ему публично только хуй показал, и умалчивает, что при этом на всю галлерею — назвал его мондавошкой, что, впрочем, уже имеется в Антологии — в томе 5Б, на 1986-ой).
Так что Кушнера — надо было “защищать” от Соловьёвых — в 60-х, а не в 2002-м: из одного корыта, похрюкивая, хлебали.
При всей моей любви к Кушнеру — он не вышел из Союза, напротив, активно в него входил — дабы сидеть рядом с воеводиными, соловьёвыми, воскобойниковыми (.......... Мишу Хейфеца), талунтисами, бальдышами и прочей, ПОЧТИ ПОГОЛОВНОЙ, .........
Возглавляемых — граниными и пановыми.
Ворон попугаю глаз выклевал — делов!

Роман мой называется, Асенька, “ХОТЭЛЬ ЦУМ ТЮРКЕН” — моё первое заграничное местопребывание. (Кстати, “Это я, Эдичка” — носил первоначальное название “Отэль Уинслоу”).
И надлежало б его для начала прочесть.
(Милославский, после запоздалой публикации первых двух частей в “Мулете” — 1985-86, сказал мне /писал?/: если б “Цум Тюркен” был опубликован вовремя, т.е., в 1976-77, то и его “Укреплённые города” и “Эдичка” — были бы написаны по-другому)
Равно и лирика — должна была появиться в 1959-62, а не 40 лет спустя, и “Башня” — в 1972-м, а не 1996-м, чуть не 25 лет спустя...
Но такова уж моя планида

Могутин, увы, оказался хроническим вундеркиндом (а их я более всего не люблю: пример — Лена Шварц), последнее время тусуется по верхам, понтит и пишет всё хуже. И самолюбуется до посинения. А мальчику уже изрядно “за 20” (пора быть “мужем”, но не дозрел ещё), ко мне-то он нарисовался — в 96-м, свеженьким.
Киевлянина-“сарскосельца” Шубинского — почитываю иногда, но мальчик шибко припоздал — попал уже к пост-шапочному разбору (конец 80-х), и большею частию “не в курсе” (да и поэт он — никакой, так, отварная вода от Кушнера).

И вообще, Асенька, как школьная учителка — сядьте и составьте параллельный списочек имён: 1900-1950 и 1950-2000, и всё вам станет ясно.
Мне-то ясно уже стало давненько, с начала Антологии (“гениев” в ней — 1%, не боле).
При всей моей лютой нелюбви к Ахматовой, Бунину, Набокову — масштаб их несоизмерим со второй половиной, разве — в комедийной пьеске финского изготовления “Кривулин и Ахматова”, имело быть такое.
Уже сейчас шутют: “Последний литературный анекдот: Стратановский получил премию Бродского!” (стипендию, впрочем). И до него и после — её удостаивались поэты Строчков, Сморчков и Тучков (всяко, который-то из них).
Дима Кузьмин и некто Михаил Кузмин — берите и сравнивайте, уелком.

... понедельник, 22
ну, выспался-проспался-отоспался (а мышь ещё нет)
обратно за работу
нужно сделать фильм “Богоматери анархии”, с моими песнями, голыми девками на ж/д (отснято) и шнуровскими картинками (Алина торопит)
скопировать Стася Красовицкого (певшая в “анархии” Ириша Корсунская собирается издавать)
распечатать для Нортона мою книгу о художниках, с заставками
купить индийское ружьё 1801 года и робинзоновский зонт (из пластиковой пальмы)
словом, дел хватает

послал внучке д.р. фотку — емеля сына её крёстной перестала работать, так деда и не увидит

... откопировал полтораста страниц Стася — с разных копий машинописных, половина — повторений, бумага европейского формата — благо, машина у меня с процентным уменьшением
а то мне как-то Сапгира от души копирнули — ВСЕ нижние строчки не вошли
а Сапгир — он длинный
так и работали — антологию

“моя” судьба — меня уже не волнует: зафиксирован, если не стихами, то — ссылками-поминаниями во всех практически жанрах (ща буду писать балет и театр, с мышиных видео — часов на 10—12 наберётся)
а вот Охапкин, Ширали, Эрль, Куприянов, Чейгин — их и по сю толком нету, так, “подборочки”
даже Валентина Лукьянова с Толей Цюпой — Толик Михайлов толково издал (щас писать ему), а уж все лукьяновы, включая путчиста — пятки Куприяновской не стоют
и нет у меня ни одной записи раннего Бореньки
а “зафиксировались” при этом — “третьесортные”, типа Генделева, Вензеля, Брандта, Ханана (баб я уж и не считаю) — у всех уже книжечки
гондон Генделев — и вообще стал афторитетом в Исраэлях, там и вообще весь еврейский СП жирует (умеют)
знаете такого поэта Е.Бауха? — в Кишинёве и Израиле его знают, председатель русско-еврейского СП чать
одно благое дело этот урод сделал: тиснул факсимильно Илью Бокштейна, изрядную книжицу (и продавал — в свою пользу, Илье дал малость экземпляров)

а помянутые мною питерские гении — остались только в антологии,
тома 4А и Б
(а вы там каких-то девочек символической грудью кормите)
отчего становится более чем грустно
в меня-то — куда ни плюнь, попадёшь (но не в поэта, впрочем)

... всё, асенька львовночка, прощаюсь

у меня — несварение чудовищное (перенапрягся от уймы народу), а мышь и ваще отсыпается за всё, моника какается от старости (что и нас ждёт)
надо закругляться, распечатать и отправить кучу писем, глянуть в емели

ваш неизменный и несоизмеримый ККК
поклон дому и всем

Love, KKK—Махно

 

№40

6 июня 02

милая асенька, она же львовна

у нас тут было всё: статья в “нью-йорк таймс”, золочение моей жопы ООНовским золотом, куча сказочных клинков со всех континентов, смерть моники и, наконец, торнадо

повторяться про торнадо — проще процитировать меня ж (ужо)
про “нью-йорк таймс” — там его, в совке, всяко, не читают
одначе, моя цветная фота на треть листа, рассказец (про меня и про мой молодняк, с их малой фотой) и продолжение онаго на обороте
фотокопию газетки от 3 мая — тут же отъемелил внучке ксении, через её крестного братца павла — с тех пор ни ответа, ни привета
впрочем, и ни от кого

писмо ваше получено уже изрядно как
но то хоронили монику, то праздновали премьеру фильма “вася”, то наконец налетело торнадо
посносило к хуям и к чортовой матери половину деревни, но наш дом и пальцем не тронуло (правда, сломало в щепки мачту у яхты и порвало парус, в клочья)
берега дэлавэра теперь лысые, с обломками деревьев, в 100 метрах от нас по реке — посносило все домишки, в 10 метрах рухнули 3 столетние ели, у соседа напротив
а я во время етого торнадо — ловил свой порхающий четырёхугольный зонтик (которым мыш прикрывала ирисы от дождя, и который я покрал в магазине, чтоб сниматься с ним)
мимо летели крыши и деревья
мыш держала меня за хвост, чтоб не улетел
вслед за предметами

но рыбки не улетели и цветочки тоже
так что покамест живём

вы пишете про свои наполеоновские планы по изданию писем дара и дару — я заранее согласен (хотя и заранее недоволен)
вы же ж — не поставите на обложку название главы одного из писем — “ХУЙ”, хотя для деда это было явление первостепенное (да, боюсь, и внутри — цензуру наведёте)
прочёл и перегнал на компутор присланную вами эссю лапенкова — я знавал его как тонного мальчика-писюнчика, одного из протежоп дара — ан младенец подвырос, и рассказ хорош (но я уезжал, когда ему было 18—19, а васе филиппову и вовсе 16—17?)

у мыши нет ни сил, ни времени перелопатить дюжину ящиков архиву, где наверняка имеются и ещё писма дара, да и у меня тоже
перелопаченное и, возможно, найденное — надо будет ещё сканировать или перенабирать, морока

впрочем, недоволен я всем
открыл, к примеру, книгу устинова, портнова и нацваладзе, “холодное оружие: ножи, кинжалы, кортики, тесаки, стилеты, штыки”, ао издатель­ская компания “арсенал-пресс”, москва, 1994, 222 стр., 395 илл. — о военных штыках авторы знают поболе моего (и половина /паршивейшего качества/ иллюстраций — к ним), а вот о крисах малайских, джамбийях, баронгах — авторы не знают ни фига, и путаются (назвали сирийскую шебрийю — индийским кинжалом, подпись под рисунком)
а уж пишут — общими фразами, как о столовых приборах, скажем

а каждый клинок — это поэма (по крайней мере, в моей коллекции)
я тут, разжившись мал-мал денюжкой, решил не тратить её на поезию или поетов, паче — на жизнь, а скупил добрую дюжину (или больше) клинков по интернету и по всему свету
джамбийя и шебрийя из саудовской аравии (новодел, но добротная ремесленная работа)
каскара и флисса (суданская и марроканская) прибыли из вирджинии, конца 19-го
в мои имянины пришли из израиля — балканский ятаган, джимпул с борнео и меч фангов из габона
да из лондона пришёл наборчик малых ножей — туарегский плечевой и такой же эфиопский, шебрийя без ножен и персидский кард
сейчас жду листовидный кинжал из центральной африки, сегодня выслана бирманская дха, и сегодня же — прорезной меч нгомбо, папуасский кинжал из кости казуара и клеванг-рентджонг с суматры
на масайское семе — денег уже нехватило (хорошая кузнечная работа, но не старее 1950)

а мыши, в свою очередь, выдал карт-бланш на цветы и всякие одеяла-стулья
заработанное за полгода немалого труда — спустил где-то за месяц
но зато сколько радостей
заодно обнаружил, что помимо парадных клинков в “рыцарском зале” (над головой), в спальне на окне сиротливо висели 3 неслабых клинка в ножнах: 2 баронга с филиппин и 1, похоже, мачете с кариб — купленные по случаю в негритянских лавчонках лет 20 назад, по двадцатнику

... согласен ли я на кириллыча? — я был НЕ согласен только с изготовлением переплёта, чудовищного по цвету и по качеству (обложки цвета дамских исподних штанов, но в совке это модно: так же издали мои “лепты” и бурлюка)

не согласен с оценкой вашей леночки щаповой — кокетливая тварь, “по ком страдал эдичка” (читали ли, к примеру, мемуары вероники полонской, при которой застрелился маяковский?)
книгу целиком — сделал я, собрав её воедино из полуграмотных почеркушек и стишков на грани графомании, и уснастив её фотами (за которые она и судилась)
и когда я делал её, она была для меня — героиня (творимого мною романа)
потому и получилось

вася филиппов фигура, увы, трагичная, но дико неровная поэзия его — зиждется на полупереваренных кривулине/шварц, с элементами болезненно-чувствительной патологии (откуда, собственно, и поэзия)
был бы он здоров — вряд ли бы получились стихи
хотя именно болезнь не дала им дойти до совершенства
так, зыбкое, околопоэтическое существование, чем и трогает

дед, дар — очень тонко чувствовал эту “зыбкость” в поэтах:
“вы знаете, я совершенно не понимаю стихов чейгина, это не мой секс, не мой секс...” (пыхая трубочкой)
а от бореньки куприянова, красавца и редкостно талантливого эпилептика — балдел
потому что петя — был внеше здоров, и контролировал свои шизо-поэтические эмоции
чейгин пишет и по сю (и ничуть не хуже), а боренька, в юности сверкнув — ушёл в священники и монаси (а то бы — сгорел)

шубинский — провинциал, даже в сарскосельском своём обитании, а на коленях ему, приспособившемуся в перестройку стоять устойчиво раком — даже перед кривулиным ни к чему: печатают-то критику его на кривулиных-шварц, а не их — на него
грамотный, бойкий — но таких мальчиков сейчас в совке — пруд пруди (читаю на интернете)

охапкин — что ж, олежка сам себе выбирал судьбу (и ему уж очень хотелось в союз писателей), беда в том, что его ВОСЕМЬ ТОМОВ стихов и не востребованы, и уже — теперь — не нужны...
потискивают его в православно-почвенных газетках (получаю, привозят) — но такое же говно, как они сами: иван краско, ребров и прочая православная графомань
уж отрецензировал, где-то (разумеется, не напечатано)

а мне лень — паче, за свой счёт — делать изрядную книжищу, “писма о русской поезии. и живописи” — стр. на 600, минимум
где и об олеге, и обо многом

и мечтаю о том дне, когда союз поделится на явреев и русских — вот будет смеху
ведь вся ХЛЕБНАЯ секция переводчиков — состояла на 90% из одних евреев: топоров пишет, что его выдавали за русского, чтоб “уравновесить” процентность
и, как я писал (в томе 2Б): “я поэзию на евреев и русских не делю. бродский и бобышев мне равно антипатичны”
а в союзе — пето же галичем: “ах не шейте вы, евреи, ливреи” — шьют, и носят, с гордостью
будь я чистокровным евреем в совке — я бы писал исключительно на идэш и на иврите
и не печатался бы (как и по-русски)

и “за кузьминского” — не заступились бы никто (равно — за охапкина, чейгина и т.д.)
и здесь, в америке — та же еврейская местечковость и корпоративность: за своих
правда, здесь этого никто и не скрывает
скрывать приходится — прямо обратное: марлон брандо ляпнул, что “в голливуде всем заправляют евреи” (что есть истинная и абсолютная правда: бизнес — в их руках) — и пять лет потом извинялся и извинялся
но фитцджеральд скотт — сказал ровно то же самое, в 1940-м — и помер, не извинившись
потому что в америке — именно евреи представляют силу (денежную и политическую)
саша захаров, панк-художник, тут пошутил в интервью: “надо было гитлеру не пальцы на руках в германни рубить, а пройтись с автоматом по мэдисон авеню, ПО ГОЛОВЕ”
“КАПЛАН ПОКУПАЕТ БРИЛЬЯНТЫ” — лозунг во все 10 этажей здания, на 5-ой авеню
заметьте, даже не “продаёт”
и, если бы не еврейское лобби в конгрессе США — израиль давно бы уж накрылся, а так — переговоры, кэмп-дэвиды, ляля

между прочим, когда-то в юности прочитанный роман “Фосфорическая Джеврие” — был написан классиком палестинской литературы, Махмуд Дервишем (о чём я узнал лишь тут), замечательный роман

мне, асенька, легче:
я — ЦЫГАН, ПОЛЯК, ЕВРЕЙ и РУССКИЙ
и у меня отстуствует пиетет и приоритет к любой из перечисленных наций
“несть ни еллина, ни иудея”, евангелием

цитат я вам могу надрать — на любой случай жизни (профессия, чать)
“будь жид — и это не беда” (пушкин)
а о фаддее булгарине у меня накопилось многонько

впрочем, и много о чём
а вы мне — про каких-то арьевых-гординых (ведь писал же!), знаю я эту сволочь — гордина с января 1959, арьева — на 10 лет позже, в 69-м
они-то как раз меня не удивляют
удивляете меня — вы
когда пытаетесь якшаться с этой сволочью, да ещё взываете к совести и человечности
а зачем васе — ихняя премия, или мне — ихний же журнал?
я и без них антологию сделал
и всё остальное

повторяю: будь я 100%-ным евреем — я бы писал, принципиально, на идэш
(правда, не знаю, как правильно: идЭш, идИш или идЕш — существуют существенные разночтения)
а так — я пишу на всех языках, предпочитая, за свободностью — русский
и универсальностью
как гоголь

шестая страница пошла — а вы мне пишете бисерно, по 2 странички
вот распечатаю сейчас — и мыш завтра отправит

она всё ещё в кусках, после смерти нашей последней и единственной борзунечки
да и я всё в комнате и доме оглядываюсь

но ничто не вечно, паче мы

обнимаю вас и целую ручки
дерзайте

ваш ККК-цыган (сегодня я — цыган)

 

№41

18 иуня 02

асенька, милая
хлопотуша-воспитуша
только отправил вам писмо — второе от вас
с фотками около-ксенииными (яны-павла), а то я не очень представлял (хотя и теперь — “не очень”)
ксения, может, и учится сочинения-изложения (и 10 правилам грамматики, которых я не знаю: никак не могу отличить причастия от деепричастия, и не помню всех падежов, разве “иван родил девчонку, велел тащить пелёнку”, но кто из них кто — не помню, за полной ненадобностью)
лучше б писала “дневник деду”: “сегодня ели на обед постный борщ, после чего сожитель (х-фрэнд) дал мне по морде, и т.д.”
но у неё наследственная антиписучесть
а и Бог с ней
жива-здорова и ладно
за настасию я более беспокоюсь: сочи-ночи, абхазия-грузины, но — не маленькая
и не девочка

касательно “цензурных сокращений”: в “печатную” продукцию надлежит вставлять “непечатные” слова, желательно — через слово (методом драматурга михаила волохова, пьеса “непорочное зачатие” — настоятельно рекомендую!), а то, глядишь, и напечатают какие ..........-......., гордины-арьевы, в своей халявной “звезде-пизде”
писма (как и вообще любой документ) “готовить” не надо: это не селёдка под шубой, не гефилте-фиш и вообще, не цимес
юлия вознесенская собиралась РЕДАКТИРОВАТЬ свой “дневник”, отчего была послана — на “свободу”
то же вознамерился и юра милославский, с нашей с ним многолетней перепиской — у него изменились мнения о власть предержащих
так же и лившиц-лосев, с НЛО начиная — печатает “исправленное и дополненное” своё эссе “тулупы мы”, из тома 1 антологии — исправление заключается в полном изъятии абзаца про илюшу фонякова, который был гнидой ещё в 53-м, а полвека спустя вымахал в крупную литературную ВОШЬ (и ему, спецкору “литературки” — давала интервью старая .... лидия гинзбург, <...>
а по морде? — не, по морде нельзя
не в кабаке ЦДЛ, чать
а в общей, великой и неделимой, изящной российской словесности
о том, что игорь кузьмичёв (передающий сейчас мне приветы) был ком-боссом филфака и заложил всю команду — лишь мельком помянуто в какой-то статье (уфлянда?)
а валера воскобойников — сдал в гэбэ рукопись предисловия миши хейфеца к бродскому, за что миша сел (а марамзин, покаявшись, отделался обделанными штанами)
об этом не нужно и низя
поговорим “о высоком”

дед на высоту галилейскую — ставил мальчиковую жопу
об этом тоже низя
а хуй в рот? —
это тоже “не для литературы”
поэтому я и напечатал писма деда — буква в букву (изменив лишь одну фамилию — братика саши, серёжи и<сачёв>а, ПОСКОЛЬКУ НА 1985-ЫЙ ВОВСЮ ФУНКЦИОНИРОВАЛА СТАТЬЯ О ЖОПНИЧЕСТВЕ)
более ничего я во всей антологии — не “редактировал”

а вы, асенька, если уж что похочете изъять цензурно (нецензурное), то ТАК И ПОМЕЧАЙТЕ: “абзац (или матерное ругательство в адрес) изъяты составителем”
иначе я не согласный на никакую бубликацию
даже 50 экз.

а с григорием там или георгием — вам выбирать, по мне ВСЕ издатели-филологи-журналисты и пр. — проститутки и бляди (суки — само собой)
я как-то умудрился прожить чуть не 62 года — без каких-либо серьёзных контактов с ними (ну, с полсотни статеек порезали, газетных — не боле)

а вот комментарий “к огромному количеству имён” — как раз и НУЖЕН
не можете сами — давайте имена мне
к каждому напишу по строчке, неакадемической
типа: “боренька тайгин /он же всеволод бульварный, он же борис павлинов, он же, он же/ — божья коровка, первоиздатель “музыки на рёбрах”, кузьминского, бродского, рубцова и собиратель полного горбовского (не издан)...”
типа етого
а вот “иосиф бродский — иосиф бродский”, и ша
“николай рубцов — русский национальный поэт, удушенный любовью”
и т.п., типа

саша кушнер — хотел КУШАТЬ
и желательно, с маслом — не в столовке-рыгаловке, а дома, за обеденным столом
а гришка-слепой — жрал, что дают (и весьма не густо), и почему-то не хотел в союз писателей, разве — в кабак (где мы и проводили время, весьма весело — на гроши)
хорошо я отношусь (относился) к кушнеру
но и он, и довлатов, и бродский — САМИ выбирали в конфиденты либеральную союзовскую сволочь, соловьёва-клепикову, теперь — пусть облизываются, обосранные с ног до головы
я выбрал — тётку таньку гнедич и давида дара (ну ещё немножко, эпизодически — папашу пашу антокольского), у л.в.успенского — я просто вырос (когда рано ещё было что-то “выбирать”) — с которым л.в. — не здоровалась отсидевшая тамара габбе, за статью, заложившую обэриутов
(а его соавтор, генерал караев — катал нас с лёвкой на “зисе” или “зиле”, не помню — лет в 10)
плешивый соломоша волков, с женой-уродиной марьяной — тусовался у меня НА ВЫСТАВКАХ (а чаем я их не поил), и обо мне сказать ничего не может (и, старательно, “не сказал” — прочитав подробнейше всю антологию, сужу по вопросам телефонным)

вот с вами я, асенька — всегда откровенен: вы (как и дед, и тётка танька) — не заложите
а кушнер — сам выбирал свою кумпанию, пусть и кушает
не фига его “защищать”
ведь — не от меня же? (я о нём — лишь мягко иронизирую, в томе 2Б)

за евреев — заступался е.г.эткинд ( и НЕ СКРЫВАЛ своих “нац.предпочтений”), и сидней монас — пристроил своих еврейский родственников (ю.дружникова, п.вегина — уёбищ) на американских славиках, в чём и признавался — мне (а я как-то врать не привык)
у охапкина же как-то еврейских родственников в заводе не было
как и у двух третей поэтов в моей антологии
а насчёт “еврейской секции переводчиков” — читайте не меня, а ТОПОРОВА, еврея (он именно об этом — и говорит)

при “процентной норме” (КСТАТИ, И ДЛЯ МУСУЛЬМАН, И СЕКТАНТОВ, И ШТУНДИСТОВ — при царе-батюшке, а не только “для евреев”), образование получали — и до, и после революции
из всех моих несчётных друзей-евреев, высшего образования — не получил ОДИН (алик гиневский, еврей-пролетарий), остальные как-то поступали и — получали
потому и в секции переводчиков — были одни евреи (русские члены — и русского-то языка не знали, зачем? — редакторы, корректоры, соавторы — вполне могли потщиться за них)
всё это фуфло, асенька
и в первую голову — “еврейский вопрос” (поднимаемый — евреями)
а как насчёт — цыган, курдов, туарегов, АРМЯН (которых, оптом, наберётся — поболе евреев) — много вы читали курдских и цыганских газет?... много — об армянах?
юл бриннер, “цыганский король” — был швейцарским евреем
и сейчас, сегодня — мочат по-чёрному цыган, курдов, туарегов — и кто за них, кроме меня?...

и зачем вам читать ..... гурвича-яснова, когда достаточно взять книжку ОЛЕГА ГРИГОРЬЕВА (под его “вред-акцией”, подло-умалчивающей и приглаживающей), чтоб стало ясно, ху из хто”
в оформлении семейки плаксиных, присосавшейся к детской-постсоветской
пришедших на смену мафии семейства трауготов (но и те — ещё “в силе”: какой-то г.а.в.(гав-гав?) траугот — испохабил книжечку ширали...)

“суть болезни союза писателей” — в его существовании, как КОРМУШКИ
а у любой кормушки — свиньи себя соответственно ведут
(о чём и писал я — в 76-м, статью “трифоныч, исаич и лёва халиф”, НЕ ОПУБЛИКОВАННУЮ и по сю)
там-то я и писал о “скотском хуторе”, сравнив 3 мемуара: солженицына, эткинда и халифа
и сейчас мне так уже не написать: выдохся (да и слишком много “знаний” прибавилось)
“многия знания умножают скорбя”

вот вам кусочек из 29 стр. “о даре”:

ПРИЛОЖЕНИЕ:

Припоздалое примечание к редактору Д.Б.Колпаковой:
   — справлялся, “о здравии”, у самого порядочного (если не единственно!), в моей полубогемной кумпании, человека...
   (Я-то, “под Колпаковой”, провёл с А.Б.Ивановым — всего какой-нибудь час-полтора!...)
   Имею ответ:
   “Очень даже помню твоих “китобоев”, “кочегаров”. Знаешь, те рисунки А.Б.Иванова очень даже помню. А Дора Борисовна Колп.<акова> ушла на пенсию давно, еще до того, как начали разваливаться издательства и редакции. След ее затерялся. Слышал, что она подрабатывает в каких-то коммерческих издательствах, редакторствуя. В свое время я много имел с ней дела — после Детгиза она ушла (перевели по партийной линии) в редакторы “Искорки”. Костя, если бы ты знал какая это была партийная .......! Я мало о ком могу сказать, употребляя это определение... Но если ты настаиваешь, я все же передам ей от тебя привет, если по Господней воле столкнемся с ней носом к носу. И насчет рекомендации Давида Яклича тоже напомню... Правда, уверен, вспоминать ей не резон и потому не вспомнит...”
/Письмо от 15 марта 1996, из Питера, писанное моим стариннейшим другом, с 61-го?, детским писателем и поэтом Аликом Гиневским... Вообще-то он всю жизнь был наладчиком станков-автоматов, в армии — опекал Соснору, на гражданке — меня, выручая до бесконечности и безвозвратно денюжкой: когда на пропой, когда и на жизнь... Литературой интересовлся — как воздухом, возвращаясь из длительных командировок — сразу ко мне: что нового? дай почитать! НЕ делая разницы между литературой “оффициальной” и “не-”, поскольку, будучи урождённым реалистом — ценил её только за искренность... Дивно и тепло рассказывал мне о Драгунском или Адмиральском, я знаю?, ведшими Лито детских писателей... Никогда не лгал, трудолюбиво писал детские стихи и рассказы — искренние, не для денег, а печатать начали — перед развалом Союза и прочих Союзов... К тому времени и здоровьишко покачнулось, лечился методом какого-то легендарного Порфирьевича — вроде, сердчишко подправил... Но не весь организм.
   А сердце было (и есть!) у него — детское и доверчивое. Чистокровный еврей и, вдобавок, потомственный пролетарьят — что куда как необычно в Российской стране... Пил — как русский, но никогда — “на халяву”: не было денег — не пил. Деньгой никогда не считался. Я, случалось, без стеснения запускал руку в его карман, как в свой собственный...
   В этом — в щедрости (финансовой и духовной) — он был чем-то разительно схож с Даром. От которого — Старика — тоже почему-то не пахло “еврейством”, в худшем его значении... Человеком пахло.
   Потому и верю я его оценкам людей — больше, чем собственным...
   Потому что часто (и даже слишком!) делаю скидку “на талант”. Талантом же творческим — Бог Алика одарил не щедро. За все эти — долгие, многие годы — полюбилось мне его единственное, которое повторяю всем и вся — и по сю:

Собаку решили назвать — “Дарданелла”,
Хоть я не хотел, и она — не хотела...
Даю Дарданелле понюхать я Васю,
Внушаю на ухо, что Вася — опасен!
Понюханный Вася — ползёт под кровать,
А мы с Дарданеллой — уходим искать...

   Что-то там было и ещё, но хуже, и поэтому я — не запомнил. Вероятно, середина 60-х, и — стопроцентно — не опубликовано. (Вычетом, как всегда — у меня в Антологии).

   Вот такие вот воспоминания о Доре Борисовне Колпаковой, к которой Дар послал меня с А.Б. — в самый день смерти Пановой.../

/10 марта 1997/

“ВОТ ТАК ИСТОРИЯ!”, С ДВУМЯ АФТОГРАФАМИ
(под редакцией Доры Борисовны Колпаковой)

Миша же Беломлинский — о Колпаковой вполне хорошо говорит (но он вообще о людях не может плохо: не верит, что Барышников Годунова задушил, и Калю Федичеву обхамил, перевернув столик в ресторане — а я от этой злобной обезьянки ничего другого и не жду, знакомо-понятно, и друг его Оська — тоже преизрядным хамом был — но Миша, по интеллигентски, “ничего такого не воспринимает”, у него даже карикатуры — добрые, лестные).

... После статьи обо мне в “Нью-Йорк Таймс” — нарисовалась из Хьюстона исчезнувшая Ленка Коган-Керзнер, бывшая жена моего “зоофотографа” (напечатавшего сотни фот для антологии), Саши Когана, а ныне — семейная мать. На зажатом ещё в 80-м собрании мышином детских книжек — воспитала полдюжины детей, заговоривших по русски, книжки же (сохранённые!) немедля, по требованию, вернула. Продам Нортону.

На одной — и обнаружился малый афтограф Д.Я.Дара:
“Дорогому Константину Кузьминскому, с пожеланием, чтобы с ним не случилось того, что с героем этого печального повествования.
От автора
Д.Дар
30.IV.75 г.”

Книга, надобно сказать, идиотская — для дебилов подготовительного класса вспомогательной школы, я так и не понял (не поинтересовался), что “случилось с героем данного произведения”, читать такое мне, на старости лет, уже не под силу.
Но немедля прибавился и “фторой афтограф”, художника Миши Беломлинского:
“Дорогому Константину Константиновичу с удовольствием, что с ним никогда не случилось того, что случилось с изображением Дара в этой книжке. Его пришлось переделать в НеДара, а то бы книжка не вышла.
M.Belomlinsky
05-15-02
N.Y., P.A.”

Миша рассказал, что в иллюстрациях изобразил Дара (в роли “дедушки”), жутко похожего, но какая-то девушка из “Детгиза” в ужасе просила “заменить” и переизобразить — не понял, из-за чего: “Ну, Миша... Ну, могут быть неприятности... Ну, уберите лицо Дара...”
То ли Дед был уже не в фаворе (но книга-то — его!), то ли какие-то “внутри-детгизовские” дела — мне, как-то, начхать.
Миша — переизобразил, конечно.

Выходные данные:
Д.Дар, “Вот так история!”, рисунки М.Беломлинского
Для дошкольного возраста
Ответственный редактор Д.Б.Колпакова. Художественный редактор В.В.Куприянов. Технический редактор Т.Д.Радкевич. Корректор К.Д.Немковская. Сдано в набор 19/IX 1974 г. Подписано к печати 10/I 1975 г. ... Тираж 150 000 экз. Цена 14 к. Ленинградское отделение ордена Трудового Красного Знамени издательства “Детская литература”. Ленинград, 192187, наб. Кутузова, 6. Фабрика “Детская книга” №2 Росглавполиграфпрома Государственного комитета Совета Министров РСФСР. по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. Ленинград, 193036, 2-я Советская, 7.
12 стр., 12 илл., +4 на обложках и внутри.

Надо будет спросить Мишу, сколько кто получил. (Предлагал ему днями — переделать “НеДара” обратно в Дара, согласился).

6 человек (включая Мишу и Дара) получили денюжку от “Детгиза” — откуда нас и завернула Д.Б.Колпакова, вместе с рекомендацией Дара.
Поэтому А.Б.Иванов — фарцовал, воровал и спекулировал, а я — вынужден был жить на содержании жены и матушки.
Впрочем, зачем спрашивать? — См. мою — естественно, неопубликованную, статью “Детская советская”.
И сегодня, с режиссёром Андреем Загданским, автором фильма “Вася” — вспоминали ностальгически совписовскую и киношную кормушку (точнее, вспоминал он, а не я — не быв при таковой).

/14 июня 2002/

... путём вашего писма — проясняется, почему надо было “переделать харю дара на нейтральную” — но о выходе из союза он заявил только перед отъездом в израиль, в 77-м, а на 74-75-й ничего не выясняется
да и насрать мне на все эти входы и выходы
и на евреев и русских
надоело

о лимонове:
допереж суждения по рецензии (официозно-совковой — союз не вмэр ещё!), надлежит прочесть его “ЛИМОНКУ” (или хотя бы мою рецензию на таковую), где пишется, устами наташки медведевой, О СТАРИКАХ, СОБИРАЮЩИХ КОЛБАСНЫЕ ОШУРКИ ПОД СТОЛИКАМИ, и о многом другом
но “ми эту антисемитскую литературу не читаем!” (евреями из германии 30-х, брезгливо проходивших мимо лотков с “майн кампф” — в ювелирную лавку — рассказ киры львовны вольф, дочки и внучки издателей)
мы лучше — осудим лимонова, согласно мнению сов-прессы, пост-перестроечной (писомой теми же суками, что и до)
не читают они и про-семитские статьи “нового русского слова” (в том числе и мои, а слал я их в питер — пачками, кузине)
белинков и лимонов — вполне материал для размышлений (но для начала надлежит прочесть обоих)
белинков развенчивает легенду “замолченного” олеши (писавшего и печатавшего успешно совковую муть), заседавшего безвылазно в кабаке ЦДЛ (на что?)
лимонов — выступающий против лебедя, михалкова, гусинских-березовских, получивший своё от путина
хотя эдик, может, и меня расстрелял бы — за абсолютную анархическую левизну, но мне он — ПОНЯТЕН

нет, асенька, на писма с купюрами (даже если мои высказывания “могут послужить”) — я категорически не согласен
и чего там “сохранять стилистику и аромат” — когда проще НЕ редактировать, НЕ переделывать, НЕ купировать, и вообще — НЕ

пен-клоб — (с битовым и чулаки, чья жена, домработничая тут, принесла мне роскошный африканский халат, выкинутый на помойку) — охапкиным и любегиным заниматься НЕ будет, у них своя очередь халявщиков и соросо-сосателей, и битов — стоит во главе её, очереди
когда очередь рассосётся (отсосав и отвалившись), наступит очередь и охапкиных (если что останется)
я в очередях с детства стоять не любил, последний раз стоял — в детском возрасте, за хлебом по карточкам
как-то умудрился выжить (заботами матери и жены, на мои заработки — и года не прожить бы, как, впрочем, и лауреат-тунеядец ося, на родительских харчах), и даже что-то преуспел сделать

касательно внучек — уже говорил: я на писма ОТВЕЧАЮ — а дальше их проблема, научиться писать
рвался тут послать чего-ничего, но все заработанные деньги ухнул в клинки, от габона до филиппин, антикварные и этнографические, сбесился на старости лет — осуществил мечту о путешествиях:
суданская каскара и марроканская флисса, джимпул с борнео, фанг из габона, балканский ятаган, бирманская дха — приложением к моей и без того не слабой “коллекции” за 25 лет (но боле — по мелочам), к сирийской гурде-шамширу, малайскому крису, филиппинскому пуналу (и афганским бландербасу и карамультуку, пистонным)
жду ритуальный нгомбо, папуасский нож из кости казуара и клеванг-рентджонг с суматры, из калифорнии, да листовидный кинжал африканский, из лондона
да залезаю в долги — купить 2 арабских ружьишка (кремнёвых, длинноствольных, инкрустированных) и туарегские телек и такубу...
после чего можно будет спокойно умирать
нет, сначала надо достать эфиопский шотел!...

вот, асенька, “в каждой избушке — свои игрушки”, как любит повторять мышь
она всё ещё оклёмывается от смерти последней борзунечки, переживает, что не прислали летних цветов (за нищетой заказывали на чужую карточку, и никто не почесался)
сегодня первый раз купались
я месяц уже лажу бамбуковый забор (купил 100 палок бамбука, 8-ми футовых), вяжу и сверлю

в промежутках готовлю книжку с максимкой (в москве), получил материал от лапенкова (вьюноша вырос), пытаюсь общаться с “немецким партнёром” трифонова — во всех трёх случаях всё вертится “вокруг дара” (откуда и цитатка вам)

всё, закругляюсь: 9 страниц

желаю вам и льву овсеичу терпеть и здравствовать, опекайте девицу (уже “не”, с 13-ти?) ксению, васю и ласточек
счастия вам, посильного

ваш ККК

поклон исчезнувшему в дебрях криминалистики с.ловчановскому

 

№42

12 ОКТ 02

асенька, милая
вы меня смешите-грустите-трепетите
я всё время вздрагиваю, когда от вас долго нет — и здоровье л.о., и ваш, далеко не детский, возраст
а вы меня вините за какие-то обиды — якобы, я на вас — какая чушь
на вас я обижаться не в состоянии, разве — ругаться за вашу ортодоксальность, желание сотрудничать с совписом и отсосами от сороса — сучьим племенем
вы всё ещё, из идеализму, верите, что литература (как в веке лживом, 19-м) кого-то куда-то зовёт, кому-то что-то внушает
и заушает
цинизм сорокина — явление куда как более современное и рациональное
он, если и внушает что-то — так это иронически-удивлённую формулу фаины георгиевны раневской: “боже! никогда не думала, что в человеке столько говна!”
вот он его и выворачивает наружу
а вы — упорно и стыдливо игнорируете сам факт наличия
и вздыхаете, как карамзин: “о, стерн несравненный! сколь тонко ты чувствуешь!” — в ответ на:
“... и тогда я протянул руку, и схватил горничную за ... /рукопись обрывается за смертью автора/” — конец “сентиментального путешествия”
и ваше отношение к васе (да и к дару тож!), ко мне — из той же, карамзинской, оперы
когда давно уже нормой (название романа сорокина) стала — карамазовщина
нелюбимый мною ф.м. — как раз и копнул то унутреннее содержание человека
чего никто постарался не заметить
всё то ещё — фратарнитэ, эгалитэ и либертэ — особенно в сараево и чечне (и и и и и и...)

вы там в писмах обнаружили, что “хоть в какую “звезду-ПИЗДУ” (заменив стыдливо точечками), и прочтя “ХОТЬ” — вот это-то “хоть” и говорит о полной бессмыслице-безнадежности моих писаний и начинаний
когда уже вообще и совсем — никому, никуда и некому
и сугубо прав с.п. (и СП, впрочем, тоже), что пишу я нечто подсудное, и уголовно наказуемое
д.я.дар — как всё поколение его — был “двуязычным”: ср. писма мне и, допустим, предисловие к куприянову в томе 4Б
мне он писал о хуях и попочках мальчиков (и о сравнительной шкале оных хуёв литераторов петербургской школы), в куприянове же — о задумчивом мальчике, бродившем по сарскосельским аллеям — сю-сю, мисюсь
письма чехова, кстати, тоже весьма разнятся от его прозы
а уж гончарова, моего любимого...

писмо, к сожалению, это — документ (и как таковой, не поддающийся цензуре и редактированию)
редактированный документ — это фальшак (как фото сталина-ленина в горках)
когда юленька вознесенская пожелала РЕДАКТИРОВАТЬ свой дневник (я мечтал издать, фильм-то я всяко сделал), я послал её — на хуй
во всей антологии — единственная “правка-умолчание”: когда дар пишет о белоснежных лядвеях и фарфоровом хуе мальчика “серёжи и/вано/ва” — по тем временам, статья это была (и есть, вроде? — спросить геночку) уголовно наказуемая, отчего я и ввёл эту правку
хотя мальчика этого — в глаза не видел (хоть он и братик моего ученика-оруженосца, уже покойного, увы)
и антология писалась в условиях, способных ПОВРЕДИТЬ тем, кто “там”
отчего и приходилось иногда — умалчивать, смазывать, недоговаривать

когда ведьме танечке, в период писания моего патрета (и поэмы “про ето”) в 86-м, на пленэрах, поблизости отсюда — я читал стихи из тома 4Б и досказывал, ЧТО я знаю о героях писомого — ей было как-то зябко, холодно и неуютно
так что даже антология, при всём максимальном приближении к правде — ТАКОВОЙ не является
являясь лишь литературой
нахально-скандальные писма а.с. (“вчерась, с божьей помощью, уёб аннушку”, “законная пизда — как шапка с ушами”) — и по сю проблема для академиков и пушкиноЕДОВ
а писма его злоязычного вяземского — и по сю, отсутствуют

там, в совке — и по сю (и по сю, сю-сю — рефреном, рефреном) наводят “КОНЪЕКТУРЫ” (из конъюнктурно-шкурных соображений) на мною писомое:
“<ГНИДА> овчина” (в.а.овчинников) — изъято, и заменено точечками в треугольных скобках (в предисловии к недавно изданной прозе эллика богданова, НЛО, 2002)
придётся писать особо, как художник владимир афанасьевич овчинников, быв введён в дом моей дочери, и ставший её крёстным отцом, вынес ВСЮ библиотеку н.н.пунина, первоизданий футуристов (при этом, стирал автографы кручёныха-хлебникова-маяковского), и продавал её через юппа — в старую книгу, на чём и попался (хотя рассчитывал, что все подумают — на меня: я ж поэт)
опосля чего — стоял в церкви и пел акафисты, христианин ёбанный

там же — изъят анализ двухтомника русских абстракционистов ХХ века, под редакцией боровского — куда ни эллик (ни галецкий, ни товбин, ни...) не попали, поскольку оный куратор модных течений — вмазывает голимую коммерсуху конца века, под маркой русского авангарда — западному, мало что понимающему, лоху
вполне подсудно и уголовно наказуемо — не то, что делает боровский, а то, что об этом пишу — я

вот это-то и есть главный вопрос публикации моих посланий, а не пизда — точечками
или жопа в крапинку
под одной или под тремя обложками, с даром или арьевым (юппом, чортом в ступе), меня не волнует
как-то спросил я в техасе буддолога сашу пятигорского: “а можно ли печататься с тем-то и тем-то?” — посмотрел на меня саша глазами в разные стороны (дивного косоглазия человек), и сказал: “печататься всё равно, с кем, пить — не всё равно, с кем”
и был сугубо прав
просто с даром “под одной обложкой” — мне как-то трепетно-приятно: я старика безумно любил, до физиологичности аж (о чём и писано, в антологии, см.)

а что до “звезды-пизды”, так она так в народе и называлась
в томе 5Б, вроде — эпиграмма гены гума на публикацию хулигана нестеровского в “звезде”:

“знакомы будем, я — мудак”*
и это так, и сладко верить,
что не пизда, а что “звезда”
спешит о том удостоверить

(* строчка нестеровского, из “монолога мудака”)
и это так

что до внучек — неведомы они мне, и отдаленны
знаю только, что старшая — “уважает цоя, под пиво” (побалдеть в толпе, под музЫчку), писала
о чём я ей и отписал, полгода тому (о МОЁМ отношении к толпе)
на последнее писмо, после гошпиталя (в августе уже) — ответу не было
там какой-то сын её крёстной, яны, павел — висит на интернете, емелит её писма мне (коих не так уж чтоб часто)
от младшей внучки — и вообще отродясь не было ни записочки

“эскперт” — явно не борин (паче, не бовин), а юрий борев, что ли — графоман и мудак (читан)
не ему, падле, о ЛИТЕРАТОРЕ вякать
(но именно они, падлы — чаще всего и вякают, и постоянно)
защитники общества, блин
вот таких и мочить — моралистов (говорухина, к примеру) — в первую голову
для них порнография — всё (хотя сами они — именно порнография, по мерзостности)
их-то и надо — в камеру (к обществу), где их и поставят — на место: раком и к параше

лимончик — в порядке, написал ВТОРУЮ (после “эдички”), “книгу воды” — удавшуюся
чрез беляка я слал ему фотку меня с пулемётом — “идём тебе на выручу” (велемиром)
а вот вася — дело грустное (и факт, и литература его)
геночка же — с ним полный порядок (при влияниях, или без оных), за него я спокоен

состоялась тут, последний месяц, стихийная переписка с эрлем, по емеле — единственный, кто остался из той “великолепной семёрки” 4-ых томов
а с лета возник лапенков, тож писано было немало
охапкин и шир — в полной клинике, страшно и думать о них
псевдо-публикации (мини) — только искажают-затуманивают их лики — столь прекрасные в антологии
в сети — ширали лишь на сайте самоубийств (3 попытки суицида, грозится четвёртой), стихами правда
а охапкина — и вовсе нет
зато кривулина (... праху его) и ........ при нём (стратановского, шварц) — хоть жопой ешь: они-то и были ЛИТЕРАТУРОЙ

собачился тут, впустую, с ванькой ахметьевым (40 лет, составителем “самиздата века”, продолжающим то же на сайте)
и с машей левченко (27 лет), питерской, начавшей сайт “поэзия 60-х как гипертекст”
кончилось тем, что обоих — послал на хуй
малограмотные, наглые, настырные, тусовочные (кривулин для них афторитет, а я — нет)

а свой сайт открывать — лень и хлопотно
но о художниках — пришлось (поскольку тексты о них — только боровского и прочих сов.исхуйствоедов, искусствоведение ПОДПОЛЬНОЕ — не состоялось, по сути определения)
37-летняя анна франц (ровесница дочки) — дала мне подсайт у себя
израильтяне мои — то ли с палестинцами воюют (то ли с кашрутом и гистрадутом), но сайт еле-еле фурычит: пол-тома 2А с трудом одолели, да добавки мои к тому 1 (который заинтернечен в дании)

но вы, асенька, допотопное поколение — не интернетное (это я, поневоле — как всегда, с молодняком)
даже преклонный эрль (1947 г.р.), по авангардности изначальной — интернетит напропалую, при всей скудости финансовой
а боренька тайгин — сначала переписывает графоманию полупьяного глебушки от руки, потом оттюкивает на машинке, потом шлёт — на свои пенсионные! — пакеты поштовой ценой в 2 доллара (вашими, деревянными — в 60 рэ), вместо — доехать до того же эрля и отстучать послание на компуторе

сестрица моя — с сетевой деятельностью прервалась, с августа ни строчки, пребывают на дачах
отчего мои писма августовские, пост-гошпитальные — явно не дошли

но — оплатил и высвистал сюда, с толиком михайловым, книжником — своего друга с 61-го, алика гиневского (второго немного корреспондента, после вас), со среды они тут (на брайтоне), в понедельник приедут на недельку погостить
он-то и будет моим гонцом-посланником

вкратце:
22 июля, после съёмок у меня нью-йоркским бибиси (читали-хулиганили с поэтами-молодняком под мостом, у сортира) — прихватило кишки (как 3 года назад — но тогда продули-просифонили)
пришлось резать — 10 см мёртвых кишок
всё это результатец каратистских упражнений <...> в ночь на 14 января 1970 (где ты был, вова?), когда мне выбили селезёнку и половину кишок
32 года спустя — снова достало
отволокли в гошпиталь, опосля неделю — сестра перевязочная навещала, а потом — всё на мыши: 2 перевязки в день
3 дырки заросли-закрылись, а 4-я, в пупке — кровит и не зарастает по сю
болеть не болит, но долговато
зато — гуляю по мосту каждодневно (чего не делал в здравом состоянии, за леностью)
врач обещает пуповую грыжу — хорошо, что не паховую (неудобнее)
расходы — только на марлю и заклейки, да промывания — копейки
всё остальное — оплатил благодарный американский народ (как преклонному негру — сегодня даже 8 долларов фудстэмпами прибавили! — хэмингуэю б такое...)

а я тут, с апреля (малость разжившись, временно) — зачал и учинил коллекцию клинков
аналогичная — только в каком-то чешском музее (нашёл на сайте, и потерял)
всё холодное, от габона до филиппин
было кое-что и раньше, по мелочам — но сейчас уже такое, что рёхнуться можно: каскара, ятаган, фанг, джимпул, телек, такуба, дха, клеванг, флисса, нимча, нгомба...
и на остатки наличных (и в долг) — прикупил 2 мушкета кремнёвых: афганский 1817-го, весь в перламутре (сейчас подруга восстанавливает кусочки отсутствующие) и маррокканский того ж времени — в слоновой кости, длиной — 1 м 75 см, выше мыши (и почти меня — 1.78)
так что все стены, скрозь — в стали и железе
и 2 папуасских нахуйника прикупил — надо же во что-то одеваться, из тыкв-горлянок, украшенных ракушками (один — в полметра длиной, очень комплиментарно)
ну и браслетиков-колец бедуинских (сейчас они, разжирев на нефти, только золото носят, а старое серебро — продают по 8-12 долларов, по бросовым ценам), ожерелья туркменские и афганские, туарегскую ювелирку-новодел и т.п.

разбираюсь я в этом — и от деда, и от ники, и просто — от чтения, с издетства, этнографического

по случаю болезни — друзья завалили соками (а я кобенюсь, требую экзотические)
но в целом всё нормально и ОК

вычетом гробового молчания публички (понятного и знакомого), а мне им попросту лень писать — да и на ...?
пять лет уже идёт пепериздка о моём архиве — с оксфордом и беркли, с коллецией уитни, чорт те с кем — и стоим на том же нуле
мышь сейчас, для очередного фильма (обо мне) — вывалила горы фот, атрибутируем заодно

скучать мне тут не дают — 3 фильма только в этом году, да ещё 2 — с моей подачи, ученички мои
подарил последние 2 ваших сборничка меня — оператору женьке (выросшему на клячкине), он автор гениального фильма об актёре немого кино, леониде оболенском — по сю вздрагиваю — “таинство брака”
режиссёр — серёжа мирошниченко, 1990?, свердловская студия
а сейчас он с андреем загданским (“толкование сновидений”, о фрейде, киев-вена, 80-е) снимает меня
читал на мосту стихи — вроде, простудился малость
а мыш и вообще, докупавшись в сентябре — дохает как кашалот
нормальные старческие болести

проштудировал тут книгу чхартишвили /акунина/ “писатель и самоубийство” — написано препаршиво (не чета зощенко, “возвращённая молодость”, мельком цитируемой), но фактология имеет быть, и цитатничек, неслабый
я как-то самоубиение в 37 проскочил (занявшись антологией), а дальше уже было смешно — в 47 (поэма “про ето”, неопубл.) или в 51, скажем (вместо — получилась “поэма АДА или девочка из днепропетровска”, неопубл.)
заодно читаю тут переписку маяковского с лилей (швед янгфельдт, 80-е) — изрядно лживую, по сути-подаче
попутно — сокращаю до предела помянутые поемки, намереваясь-пытаясь самиздать
что для меня как-то важнее многоболтливых писем (пардон)

а писма — ну, как хотите (в ваше удовольствие), но с юридической консультацией с.п. (не пишущего мне)
главное — бесцензурно (а сокращайте — указывая! — хоть до пустого листа)

2 моих книги — “писмо на деревню девушке” и роман “хотэль цум тюркен” — лежат, бездвижно — и в НЛО, и у захарова-аста и в ад маргинем — под пару лет уже
агент хлопочет, но без толку(*)
да максимкина книжка, моих интервьёв-рассказов — всё никак не закончится (из-за него и из-за меня)

вот, асенька, и всё
а вы — про обиды какие-то, измышленные
Я ВАС ЛЮБЛЮ
DIXI

Нежные поклоны от мыши, припишет

Ваш ККК-Махно

PS от 16 окт 02:
толики-алики — гостят, и квасят “смирновскую”, с утра — на даденнный же им том неопубликованного “вокруг и около бродского” (500 стр.) — глянули вчера мельком, в пару страниц — и сунули в зад, на полку
так, мило балакаем “о прошлом” (и о тяготах настоящего), под её же, “смирновскую”
сегодня зажарим гуся (ленка ощипала — мыши не под силу)
завтра будем есть раки
на подъезде — шевчук (младое поколение — лет 38)
ПОЧЕМУ ВЫ МНЕ НЕ ОТПИШЕТЕ ПОДРОБНЕЙ — О СВОИХ УЧЕНИКАХ, БГ И ТОЛЕ ГУНИЦКОМ? МЕНЯ ИНТЕРЕСУЕТ — ВСЁ

(*) сегодня ночью — емеля от мово литагента, вернувшегося с книжных ярмарок в европе:
иванов “ад маргинем” — отказался печатать меня
захаров-“аст” — согласен якобы, но если агент ему устроит мемуары дочери распутина, сначала
ирина прохорова “НЛО” — только если я уберу ВСЕ имена живых (во избежание исков) —
только в пространном заглавии “писма на деревню” — перечислены (вчера посчитали) не менее 50 имён благоденствующих-живущих
могу заменить только матом: ирина похерова, мудославский, джон гад, грымзер, асенька мопсель — и т.д.
потом, соответственно, придётся (благо компутер) дать команду: замени — и заменит
смеха для — попробую
опять же, игра

надоть писать геночке — вчера от его емеля, из школы
чем и займусь, пока не вернулись квашенные старцы, от беломлинских (юлика, шнурова — не знаю, куда их повезли)

поэтому — цалую ручки (и поклон л.о. и с.п. и в.ф. и и и)

 

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Сборник этих писем — не для ленивого читателя. Тому же, кто дал себе труд не только пробежать глазами тексты, но и вчитаться в них, надеюсь, нашлось многое, что еще более открыло.

Лет двадцать назад письма Константина Кузьминского друзьям и близким в СССР, ставшие мне доступными, похоронили мои иллюзии, так мило баюкавшие сны, что было воспринято мной как беда, потеря равновесий и пустота приобретений. Это была диверсия. Она разрушила хижину моих пристрастий и надежд. Я, пораженный, ненавидел того, кто вторгся в мой парной хлев и выгнал наружу все тепло гниений. Зазнобило.

Диверсант же не мирно возлежал за океаном в “шпионском” подвальчике, окруженный борзыми, дергал волоски своей бород-корневища и что-то воображал, волшебствовал и ворожил, сшибая с ног, обранивая фразы, перетекающие в тексты как бы писем, на самом деле — в повесть без конца — на двадцать с лишним лет, что ни письмо, то главка, то глава.

Дыхание текстов кондово, но в том есть свой резон —дурман откровения приводит к распрощанию с рафинадом условностей, вымученной учтивости, к подлинности ощущения себя, плененного всем, кроме прозрений.

 

Сергей Ловчановский

 

«а вот комментарий “к огромному количеству имён” — как раз и НУЖЕН
не можете сами — давайте имена мне
к каждому напишу по строчке, неакадемической
типа: “боренька тайгин /он же всеволод бульварный, он же борис павлинов, он же, он же/ — божья коровка, первоиздатель “музыки на рёбрах”, кузьминского, бродского, рубцова и собиратель полного горбовского (не издан)...”
типа етого
а вот “иосиф бродский — иосиф бродский”, и ша
“николай рубцов — русский национальный поэт, удушенный любовью”
и т.п., типа»

От издателей: именной указатель к этой книге, составленный К.К. Кузьминским, будет выпущен отдельным изданием.