к содержанию

КНИГА СВИНЬИ

       Настоящий писатель так и норовит подложить своему собрату свинью. А вот Василий Агафонов осмелился эту традицию нарушить: его КНИГА СВИНЬИ меня просто заворожила.

МОЖЕТ ЛИ ТАКОЕ СОСЕДСТВОВАТЬ?

       Порадовала и Марина Тёмкина. Тебе о чем-нибудь это имя говорит?

       Я где-то читал (или слышал), что эта Тёмкина была очень дружна с Иосифом Бродским, и, вот, мол, её обошли вниманием, и теперь её об Иосифе не мешало бы потрясти.

       На презентации альманаха “Петрополь”, на которую меня пригласил Агафонов, я ей надписал свою книжку. А мне свою она так и не надписала, и даже не помог и Кузьминский; при таких обстоятельствах ты для меня служишь приманкой. Деликатесом, вроде жареной лягушки. И вот когда зашёл о тебе разговор, то она мне вдруг сообщила, что “Котьку  Кузьминского она просто обожает!”

       Тогда это меня развеселило. А сейчас после информации о дружбе с Иосифом озадачило.

       Может ли такое соседствовать: была дружна с Бродским и обожает Кузьминского?

ВЫСОЦКИЙ И БРОДСКИЙ

       На Брайтоне удивила одна баба. Уставилась в моего “Небесного гостя” и читает:

       “Бродский признался:

       - Мне нравится Высоцкий. Больше никто.

       Интересно: ВЫСОЦКИЙ И БРОДСКИЙ. Земля и небо”

       Ну, всё. И уже намыливаюсь для автографа за фломастером. И тут она мне вдруг и выдаёт.

        - Чай, - говорит, - Высоцкого. Сахар - Бродского.

       Так назывались в Одессе фирмы двоюродного брата её прабабушки.

КУЗЬМИНСКИЙ И ГОРБОВСКИЙ

Ах, репейник меж рельсами,
ах, бурьян между ног…

Г.Г.

 

И мех ея был мокр и влажен,
и меж его росли опята

К.К.

 

       Если у Глеба между ног любимой произрастает бурьян, то у Кости - вообще тёмный лес, где среди поганок иногда попадаются опята.

АГАФОНОВ И АЛЕКСЕЕВ 

       А всё-таки Агафонов оказался пророком: “Алексеев работал вахтёром. Работа хорошая, работа тёплая: сидишь на стуле выпимши.”

АЛЕКСЕЕВ И ГОРБОВСКИЙ

       - А чем ты можешь объяснить, - подначивает Глеба Алексеев, - что тебя принимают за своего одни евреи?

       -  А вот хуй на ны! - огрызается Глеб и, приставив к животу локоть, начинает водить кулаком сверху вниз и обратно.

К.К. и Г.Г.

а мне хоцца срать

К.К.

 

ходил по-большому в цветы

Г.Г.

 

       Твоё игривое “хуюшки” (цитата из твоего “писма”) в сравнении с Глебушкиным “хуй на ны” выглядит сладкопёрым взбздёхом на фоне наваленной кучи говна.

ПОДСОЛНУХ

       Алексеев как-то по-пьянке пожаловался, что когда он опускается на траву, то его “часовой” сразу же поворачивается на солнце.

ЭТО Я - КУЗЬМИНСКИЙ

       Сначала всё шутил, что даришь эту книгу (“Это я - Елена”) всем своим блядям. И в результате подарил моей жене.

ДВА САПОГА

      1

       Когда на экране телевизора (“Это я - Эдичка”) появляется новоиспечённый Нобель, то будущий лефортовец сжимает кулаки и, заготавливаясь на “сеанс”, расстёгивает ширинку.

 

      2

      - А как ты думаешь, - поинтересовался я у Кости, - почему Солженицын так не любит блатных?

      - Да потому, - смеётся, - что они его поставили раком.

      Сначала я решил, что это он в переносном смысле.   

      Но оказалось, в прямом.

САША СУКОНИК

      Подходит Саша Суконик и вдруг сообщает, что вызвал Лимонова на дуэль. За то что, сука, обосрался в Белом доме.

      Ну, вот. Опять попёрся жаловаться в ООН.

      Но оказалось, не в Америке, а в России.

ЛИМОНОВ

      Конечно, спору нет, настоящий писатель должен быть глупым. Но не до такой же степени.

СНИМАЮ ШЛЯПУ

      Мой сосед Эдик, - неожиданно удивляется в своём «Бесполезном ископаемом» Веничка, - тоже сочиняет:

 

«Наша русская мгла

смогла

то, что западный смог

не смог».

 

      Если эти строчки принадлежат Лимонову – снимаю шляпу.

ВМЕСТО ПОЛИ И ТАНИ

(средство от насекомых)

 

       А я бы на месте правосудия постановил бы Лимонова наградить. Чтобы своей задницей почувствовал, что такое “провокация”.

 

       “... и, приспустив кальсоны, подставлял бы волосатую ягодицу медсестре. А та, с нацеленным из ампулы шприцем, уже давно приготовилась. И, привычно всадив иглу, всё нажимает, и нажимает, и нажимает... И вот уже протягивает вату”

(А.Михайлов “Несолоно хлебавши”)

РЕМАРК

       Зафиксировав перенесённую в моей молодости гонорею, уролог неожиданно меня похвалил, заметив, что “триппер это украшение настоящего мужчины”.

       Оказывается, Ремарк.

 

Анатолий Цюпа «Собаки»

РАСПЛАТА

       Её я не запомнил совсем, а от него, за вычетом портрета на обложке, запомнились разве что тапочки. И не ручаюсь за больничный халат. Я к лицам вообще-то не приглядываюсь. В особенности, когда поглощён торговлей.

       Покупает - значит человек. Не покупает - сволочь. Такое признание выудила из меня в 93-м году Рая Вайль.

       (Я всё ещё тебя, помнишь, пытал, знаешь ли такую или не знаешь, и ты сначала почесал в задумчивости гриву, а потом со словами “нет, не ебал” с сожалением покачал головой.)

       Брала у меня интервью на радиостанции “Свобода”. Уже второе по счёту. А первое, ещё в 92-м, взяла прямо на бодварке Надя Попова. И я ей рассказывал про Димонову ночлежку и что теперь у меня  кликуха Солженицын. А потом её почему-то зарезали. Прямо на дому. И в моей записной книжке её рукой записан её домашний телефон. А теперь, улыбается (уже без микрофона), расскажите о вашей торговле. А сама микрофон так и не выключила.

       Полистали мою книжку (это уже сейчас, на Петропавловке) и поинтересовались.

       - Вы, что, - спрашивают, - встречались с Иосифом Бродским?

       - Да было, - говорю, - дело. Угощал, - улыбаюсь, - лимонадом.

       У меня на любой случай уже заготовлен ответ. В моей биографии. А иногда даже и не отвечаю. Киваю на обложку - и пускай разбираются сами.

       Бывает, правда, что всё равно не помогает. В особенности, если речь заходит о Климе. Ну, как можно обыграть в бильярд Клима Ворошилова!

       И всех, кто интересуется Бродским, сразу же отсылаю к тебе. Такая сложилась традиция.

       - А вы, - спрашиваю, - случайно с Костей Кузьминским не встречались?

       И оказалось, что встречались. И даже совсем не случайно. Просто ты его в тяжелую минуту приютил. Ещё в Техасе.

       А потом набежала толпа, и я переключился на брелки. А когда схлынуло, то уже никого. Ушли.

       Мог бы, конечно, и подарить. Это я о своем труде. Но я, когда торгую, то какой-то угрюмо заторможенный. Засунул червонец в навар и успокоился.

       А на следующий день приходит и уже без него. Я сразу-то и не врубился. Наверно, жена. И протягивает мне книгу.

       “Равиния”. Эффект публишинг. Инк. Нью-Йорк 1991 (стихи, песни, романсы разных лет). ВАЛЕРИЙ СКОРОВ. А на обложке - сразу же всё понятно. И дело даже не в бороде. И не в грифе гитары. Но это уже всё потом. А тогда я на этот гриф и не обратил внимания.

       - Вот, - говорит, - возьмите. Валера вашу книгу прочитал и передал вам свою. На неделю.

      Оказывается, у Валеры рак, и он лежит на облучении. А вчера из больницы сбежал. И пришли на Петропавловку погулять. А через неделю они ко мне опять подойдут.

       И вот на носу уже опять суббота, а я ещё к Валериной книге и не притрагивался. Сначала всё откладывал на завтра. А завтра - на послезавтра.  И даже  поставил на шесть утра будильник. Но всё равно не помогло. Развешиваю на телегу флажки и с какой-то трусливой надеждой всё мучаюсь тревогой: придут или не придут?

       И так и не пришли. Наверно, вместе со мной тоже всё ждали: когда же я, наконец, начну Валеру читать?

       Всё себя успокаивал: хорошо ещё об этом вспоминаю... что завтра уж точно начну. Но постепенно позабыл и успокаивать. Как будто Валера где-нибудь в Доме отдыха. Или опять уехал к тебе в Техас.

       И вот теперь расплата: Валере, чтобы меня прочитать, был отпущен всего один день - и Валера в него уложился. А я растянул отпущенную мне неделю на два с половиной года.

       На улице метёт. Ленка хоть и заклеила окна, но всё равно как-то зябко. Я смотрю на  летящий снег и читаю Валерину книгу.

 

 “Всё выше,

                       выше

                                     в облака

                                                        колючий снег

                                                                                   летит,

лишь человек

                         во все века

                                             один 

                                                      кружит,    кружит.

Снежинки лягут

                              на поля,

                                                    кругом

                                                                           белым-бело,

 и успокоит всех земля,

                                             и станет всем

                                                                           тепло.”

ИГРАЮ С ОГНЁМ

Если я заболею -
к врачам обращаться не стану...

Яр. Смеляков

 

       Вчера меня опять остановила милиция. Хотели “замочить в сортире”, но оказалось, “бей жидов”. А в паспорте - почему-то русский.

       - Что, - спрашивают, - много сегодня приняли?

       - Да просто, - улыбаюсь, - устал.

       Но Ленка считает, что у меня уже болезнь Паркинсона. Ещё, правда, в начальной стадии. И пора уже обращаться к врачам.

       - Смотри, - предупреждает, - играешь с огнем.

ЗНАК НЕСОГЛАСИЯ

       Последние двадцать лет жизни Толя Цюпа создавал  свой собственный вариант Библии. Но, если бы, перед тем как Толе сгореть, кто-нибудь исследовал его письменный стол, то обнаружил бы на нём чистый лист бумаги.

       Застрявший в МОНОЛОГАХ С КУЗЬМИНСКИМ я напоминаю Толю, и Валя Лукьянов нашёл этой закономерности объяснение.

       Молчание - знак несогласия.

ПОЕЗДКА В СТРЕЛЬНУ

       Ещё до Нового года ездили к твоей дочери в Стрельну. Приехали, а на платформе никого. Решили, что не пришла, и Алик уже разворачивает шпаргалку. И вдруг идёт. Она нас пришла встречать с собакой.

       Когда подходили к забору, то нам навстречу вышел какой-то пацан. И я удивился: какой взрослый внук. А это, оказывается, муж.

       А потом появился кот. Юля его подхватила, и я их сфотографировал.

       Позвонил Алику и спросил, а как зовут Юлиного мужа? Но Алик не запомнил тоже.

       Как ты потом напишешь Асе Львовне, “Сергей Иванович (неведомый мне даже по фамилии, неофициальный отчим внучек, “гражданский муж”, прячущийся от армии, почему и беспаспортный) - и мне кажется “человеком чести”, но скорее - помянутым вами “князем Мышкиным”...

       Решил, говорю, Косте отписать, как признал мужа за сына. Но Алик, оказывается, меня обскакал и написал об этом первый.

       Спросил, а ты не помнишь, какое было варенье. И оказалось, что брусничное. А я уж было чуть не написал, что клюквенное.

       Клюквенным я угощал Бродского, и когда читаю “Небесного гостя”, то на этом слове публика всегда улыбается. И ещё храню ушанку, в которой меня Бродский видел, уже, правда, проела моль. И Ленка всё рвётся выбросить, но я свой экспонат всякий раз перепрятываю: народ ведь не простит.

       И больше всего понравился самовар. Правда, он почему-то отсутствовал. Но самовар это на картине Кустодиева. А твоя дочь - обидно, что я не художник. Ну, прямо вылитый Кузьминский.

Январь 2001 г.

 

У Юлии Кузьминской, Стрельна 2000

 

       P.S.  Но всё равно самая-самая фотография - та, что на 301-й странице 1-го тома твоей ЛАГУНЫ

 

 

22 апреля 02

ддааа, Толик!...

нарисовался, не запылился

 

ЦЮПОЙ - очень меня обрадовал: от обложки, толково подобранной к названию - до (почти всех? - всех ли?) линогравюр и то, что оба фота - по разные стороны книги

книга - стоющая (при всем моем неизменном скепсисе к лукьянову - особенно в издании юденич!) теперечки она - есть

получил я пакет (от тебя, сумасшедшего) в аккурат по дне моем нарождения, наутро или на следующий день, милым-сказочным подарком

и ширушка мой любимый (тщетно тщащийся  “распродать” свои книжки - проще толику-копеечку ему послать, что и делаю) и нежно уважаемый мною корнилов (отметил ещё с “тарусских”, вот его бы - неполным, а избранным томиком сделать - был бы забойным поэтищем...)

и очень круто - последние его 4 строчки в книжечке!

и ХВОСТ (зараза, вечно забывающий меня - физически: не шлёт, не дарит, а оленька с сашей флоренские здесь были у меня, рисовали русалок, но книжек привезли мало, себя, а не хвоста)

и твоя (ща прочту)

и фоты - наконец-то толковое алика, а ты хорош только с котом ( за твою половину и не говорю: я в неё и так с первого взгляда - навсегда и безнадёжно), глебушка - мал-мал освинел (полагаю, от патриотизму - оно так действует, в совке: суди по серёже макарову, хотя бы)

но: КТО снимал, КОГДА снимал, ГДЕ снимал - ни знака, ни звука

дочка - что ж... в меня (на фоне колеса), а юный муж-вдовец куда-то подевался уже, пишет мне емельки лишь старшая внучка, ксения

а откуда у тебя “антологическое” (том 5Б) фото ожиганова-шира-меня-кривулина?...выглядим несколько молодыми - по тридцатничку

снимал приходько по весне 75, у писюлии вознесенской

 

писмо твое, с признаниями в присвоении “подари мне” и протчего - мило, но невнятно

нет, чтоб написать “охмурял в магадане девушку/следует описание статей-грудей/, и внаглую пел ей клячкина-кузьминского, за свое, отчего она таяла и ...”

а то литературу и из етого делает

 

с этой чортовой “ранней лирикой” - у меня полный завал: сделал (помимо асенькиных-боренькиных милых, но беспомощных потуг) свою подборку  - и насовал туда чорт те чего,  послал маше левченко ( 25 лет) в ейный сайт “поэзия 60-х как гипертекст”, теперь читать не могу

да и девушка испугалась моего напору, исчезла (усохла)

а машу ету - надо физически образовывать - и никому,  как тебе (и алику): она ж НЕ знает (и не может ЗНАТЬ), какие стихи кедрина, слуцкого, кирсанова, мартынова, заболоцкого, луговского, и иже, и иже, и иже - гремели на грани 60-го берёт поздние сборнички - и там всё не то (а зачастую - и НЕ ТАК)

 

в интернете, кстати, чего только нет - 99 %  говна самодеятельности, но 1 % такого - что я крякаю (в основном, по провинции: томск, братск, пятигорск и т.д.)

обнаружил даже “ученика” (заочника) - 27-летнего поэта и переводчика чарльза буковского - кирилла медведева: признался, что 10 лет торчит “на моей безумной антологии”

 

а 13-го (загодя на день рождения) нарисовался почти весь мой тутошний молодняк: журнал “магазинник”, почти в полном составе - 6 штук, всего было 18 гостей

16-го - человек 8 (местных, в основном)

20-го - новое нашествие, опять полторы дюжины, при этом поэт саша коган (из пятигорска) - пришёл пешком из хэнкока, 8 миль, в 4 утра

сейчас мышь валяется, оклёмывается - перемыв ГОРЫ посуды (да моника ей спать не даёт, капризная и наглая стала, но - дышит)

а я вот только сегодня собрался перебрать подарки отовсюду (и из исраэля пакет, от поклонников), и отписать

 

и обнаружил, что меня любят только абсолютно сумасшедшие: боренька тайгин, асенька майзель, гиневский, ты - и то же количество клинических шизов в израиле

нормальные люди от меня вздрагивают, а поэты и художники - любят только себя

что не мешает мне их любить

 

... вот, поправил набор стихов Жени Австриха - сидит в полупараличе в Иерусалиме, рвётся в Питер (поедет, по весне), а родичи близкие - лишь в Нью-Йорке (где его не лечат: какое-то дорогое лекарство, разрешённое только в Израиле)

 так и живёт, “на три дома”, поэт сугубо питерский (одну книжечку там издал)

ко мне его привозили ещё на Корбин, лет 6-7 назад

 

... про гуся и паука - хорошо

 

... ну где у тебя голова, толя?...

 

ОЧЕНЬ хорошая вещь, самостоятельная, проза - предваряется совершенно другой, обычной...

зачем две вещи в одну книжку пихал, однако?...

вот и “останется” - “дома ждёт папа”, а не “что остаётся”...

 

вторую - я бы включил в любую антологию прозы (а я и посейчас свои лепрозории-23, 23 прозаика питера, 1974 - переделываю и дополняю, так, в голове - но кому оно?)

 

... мышь изготовила салатик из помидор и укропа-огурцов, привозных (как в старые добрые там, на поголовной чукотке: у нас тут всё втридорога и не то), и окорок обезжиренной ветчины мой литагент, володя карцев, привёз (за его женой, слушавшей меня на психфаке в 73-м, ухаживал вова путин, но она не пошла, а сейчас карцев продаёт книгу путина о дзю-до), они с женой снимали публичное золочение моей жопы, золотом, украденным в ООН - 20-го, в день-рожденческий хэппенинг

 

... звонил серёга шабалин, он же витт, он же “пэтэушник” (моя его кликуха), звал на радио, делать передачи “о поэзии” (поминал тебя и алексеева)

изъяснил ему, что пусть приедет со звукооператором, и я исполню “поэму маузера”, постреляв в микрофон из всего моего немалого арсенала, для благодарных радиослушателей, нехай их оглохнут

такую передачу он делать не хочет, а никакую другую не хочу я

 

ланно, закругляюсь, передавай нежный привет гиневскому (я ему исправно пишу), володе алексееву, глебушке - и всем, кто меня любит

кто меня не любит - тем не надо

леночку целовать особо (и, по возможности, страстно)

 

улиткин читан-перечитан, а вот что я ИЩУ (кто-то спиздил нумер “вестника”) -прозу миши берга, где он пишет: “кока ничем не пахнул” (позарез нужна цитата!), и далее о том, как бродскому делали минет, и выражение у оси было брезгливо-брюзгливое

 

но зачем ты разорялся на бандероль? - от моей кузины жеки днями опять будет гонец с багажом, всё тяжеловесное и писма он берёт не глядя (друг-выручалочка уже лет 15), и жека сейчас собирает посылку

 

к клячкину я куда как более “справедлив” (о чём изрядные 70-100 стр. в книге “вокруг и около бродского”, неопубл.)

материал мой о клячкине-жвачкине был слат его пиздателям (вместе с разрешением на стихи), но в однотомнике не был даже помянут, заменён слюнявыми дифирамбами дебилов-поклонников

стихи поместили (кроме “гонщика” - а это была не слабая и коронная женькина песенка, и ещё чего-то)

после чего постановил: всех левитанов - расстреливать

именно “за мелодию” (единственный МУЗЫКАЛЬНЫЙ бард) я клячкина и ценил - если б он не писал ещё и текстов!... а саша городницкий сам признаётся. что гитару в руках отродясь не держал, пел с аккомпаниатором (как татьяна сухомлина-лещенко, но та ещё и пела гениально, и гениальные классические романсы)

зато тексты  городницкого я могу читать, и даже - печатать (см. ант., том 1)

клячкина я уже напечатал (глянь, вроде, в 2Б - “барды и мормоны”)

и даже обессмертил на своём СД (1973, сделали-привезли позавчера) его “я прижмусь к тебе холодной ногой” (я холодною дотронусь ногой?), и “прозрачные слюни любимой”, и “когда сигареткой “опалом”/начертаны знаки любви” и т.д., писанное и исполненное а.б. ивановым и мною в том весьма уже дальнем 73-м

и именно женя клячкин - раскрутил магнитофонно осю, всероссийски, выступая и НАЗЫВАЯ ПО ИМЕНИ автора - во время процесса и после

 

кассету твою, тем не менее, жду

(всё хочу собрать до кучи, на одну пленку - “туман” от клячкина, егорова, аркашки мороза, твой - и до “редисок”, моей племяшки-рокерши, да техника у меня слабовата)

техника меня тут в деревне - особо достает, по-чёрному: ломается, засоряется - а колёс нет, отвезти в починку, покупаю новую, что делать

 

КСТАТИ, ЗАНЕСИ ЖЕКЕ ЕЩЁ ЦЮПУ / ЛУКЬЯНОВА экземплярчиков!

а то вот - в аккурат 11-12 апреля ездил на поклон к Нортону Доджу, за 350 миль (наняв машину), вёз ему картинки - а книжка с цюпой припоздала

но я сейчас буду старику готовить материал о графике - и цюпу тоже

когда ты мне напишешь лирически-документальный большой рассказ про цюпу (хотя бы в форме писма: “костя, помню, дело было так: нажрались мы в магадане с таким-то и поволокли пачку цюпы по ящикам...”)

а то у меня отдельные помнимые эпизоды - никак в картину не складываются

я могу писать - и много, и без конца - о тех, кого лично (пусть и не близко) знал, меня “зрительная память” подталкивает, как бы

хоть о саше соколове, хоть о веничке

а о губанове, скажем - ни слова не могу: НЕ ВИДЕЛ живьем (хотя и знаю кучу рассказов)

по антологии даже видно: не могу писать о том, чего не видел и не нюхал (разве - сделать коллаж из чьего-то материала: ривин, есенин-вольпин - к примеру)

 

ланно, обратно закругляюсь

твой завсегда и навсегда (уже немного) ККК-Махно-Циолковский

 

рукой Кости: P.S. См. новый адрес на конверте            

Love  ККК

 

рукой Эммы: Любим, помним, беспокоимся, как там Вы оба?

Emma К

 

читать дальше  | к содержанию

 

 

"20 (или 30?) лет (и раз) спустя" - те же и о тех же...
или
"5 + книг Асеньки Майзель"

наверх

к содержанию