Дополнительный комментарий (обнаруженный на полетевшем лаптопе, восстановленном внучатым племянником-правнуком п.г.антокольского, антоном /onti/ тоомом, onty@yahoo.com, см.):

   УКРОТИТЕЛЬ УДАВОВ ЧИТАЛ ДЮМА-ОТЦА?

   “Начнем с наружного вида современного Вавилона.

   С востока, юга и запада город выглядел в 1828 году так же, как и теперь. Его левобережная часть была тоже неизменна и скорее вымирала, чем заселялась, так как вопреки путям цивилизации, направляющейся с востока на запад, Париж возрастает с юга на север, – Монтруж поглощает Монмартр. Капитальные строительные работы, проведенные с 1827 по 1954 г. на левом берегу, были не столь значительны: площадь и фонтан Кювье, улица Гюи-Лабросс, улица Жюссье, улица Политехнической школы, улица Бонапарта. Вокзал Орлеанской железной дороги, вокзал Мэнской заставы и, наконец, церковь Св. Клотильды, высящаяся на площади Белль Шасс, дворец Государственного совета на набережной Орсе и здание министерства иностранных дел на набережной Инвалидов.

   Совершенно иначе шло дело на правом берегу, т.е. у подножия Монмартра. В 1927 году Париж простирался, собственно говоря, только до Бастилии, так что всего бульвара Бомарше еще не существовало; на севере он доходил до улиц Тур д'Овернь и Тур-да-Дам, а на западе – до бойни Руль и аллеи де-Вев.

   Но о квартале Сент-Антуанского предместья, идущего от площади Бастилии до заставы Трона, о квартале Попенкур, идущем от Сент-Антуанского предместья до улицы Мениль-Монтан, о предместье Сен-Мартен, о кварталах Лафайет, Бреда, Тиволи, Европейской площади, Божон, об улицах Милан, Мадрид, Шанталь, Бурсо, Лаваль, Лондон, Амстердам, Константинополь, Берлин и т.д., и т.д. – не было тогда еще и помину. Волшебный жезл богини, называемой Индустрией, точно из-ппод земли, вызывал улицы, кварталы, скверы, предместья, которые обратились как бы в почетную свиту князей торговли, называемых железными дорогами: Лионской, Брюссельской, Страсбургской и Гаврской.

   Окинув взором тогдашний Париж с его физической стороны, взглянем теперь на нравственную.”

(А.Дюма, “Могикане Парижа”, том 1, Арендное предприятие “Курск”, Курск, 1993, стр. 5-6)

– вероятно-таки, читал. и даже запомнил. наизусть...

... или, паче, многоцитированным мною эпиграфом из нежно любимого Бестужева-Марлинского, во времена начала Гоголя:

     “Биржа напомнила мне свежiя устрицы; отъ нихъ перешёлъ я къ патрiотическому жeланiю, чтобы у насъ удабривали поля устричными раковинами, для экономiи; потомъ вздумалъ о превосходстве многопольной мeтоды; потомъ о капусте вообщe и о свекловице въ особенности; съ этимъ связалась идея континентальной систeмы; потомъ идея о скале Св. Елены; потомъ о супе изъ костeй графа Румфорда, сваренномъ на дыму чужой трубы; потомъ о куренiи вина въ деревянныхъ чанахъ; потомъ о просвeщенiи въ Россiи; далeе о карманной паровой машинe, хозяйственно приспособленной къ дeйствiю зубочистки; далeе, по странному сцепленiю мыслей, о поездкe на пароходe въ Кронштадтъ съ прелeстною англичанкою; съ нeго прыгнулъ я въ Ост-Индiю, взглянулъ на прядильныя машины, которыми британцы тянутъ цeлый светъ въ свою нитку; потомъ подумалъ о коварной ихъ политикe, о сдачe Праги, бомбардированiи Копенгагена, о гречeскомъ восстанiи, о лорде Байроне; потомъ о скаковыхъ лошадяхъ, до которыхъ всe великiе поэты были страстныя охотники...”

(Бестужевъ-Марлинскiй, опубликовано ок. 1840 г., по совeтскому переизданiю, утраченному въ Вeне, въ 1976-мъ.)

... обсуждают сорокина и пелевина, ректора литинститута есина и улицкую (пишущую под псевдонимом петрушевская или – токарева?), печатают прозу жванецкого и мемуары горбачева-ельцына, микояна и хрущева, раздают букеров, пукеров и какеров, голос никому не ведомого

не будет услышан никем...

“слышу, сынку!” – отвечаю я ему тарасом...

ладно, галочка, прощаюсь, а то ещё чего наговорю, нацитирую...

мучос грациас за книги и индекс.

ухожу в полную несознанку, то бишь спать...

25-ое февруария [1998], чечверг, божедомка.

P.S. ... и заключим последнее первой лордвилльской эклогой:

К НЕСОСТОЯВШЕМУСЯ ВИЗИТУ С НОЧЁВКОЙ ПО РЕКОМЕНДАЦИИ ЯРМИЛЫ, ТРАНСРЕМИНИСЦЕНЦИЕЙ К КРИСТИНЕ

“... поэтому, кстати, такую скуку вызывали у меня западные радиоголоса и сочинения разных солженицынов...”

(Виктор Пелевин, лауреат Букеровской премии, “Омон Ра” /”Бубен Нижнего мира”/, М., “Терра”-”Terra”, 1996, стр. 10-11)

... пукает в пустоту свежевылупившийся пелевин, коего обожают коган, поэтесса кай и филадельфийский (дракул?) (оракул?) шкарупа

ополоумевшее поколение, не успевшее поумнеть – покололись, поколбасились, поколебались и баста

паточная вязкость планктона платонова, ново-библейское балагурство булгакова, а на закусь доктор жеваго и осолобеневший сол

ах мать твою, анна андреевна в пролежень сэндвичем с мариной ивановной, четвёртый позвонок прозы осип эмильевича – чу?

дарком яркевич и вик.ерофеев сорокой стрекочут, стригущим лишаём на плеши новорусской словесности в яркую пыль расцветут

проститут д.а.пригов и битов небитый (набитый) питаемый соками суки совка

на бобоны набокова бабочкой точечной севши, набормочет берберова бочку мочёных гнилых

быков бокову или распутин белову, водянистые бельма и жёлтые бели в пустую посуду сольют

и салют вдоль и посолонь в честь соллоухина – вася, сюся постная в стаде сирен поостынь

так, начавши пелевиным (пельше и пеле и пельцманом-армалинским), на гнилые пельмени сзывать охуевших гостей

поостынь, погостив в косном городе и на простудном погосте

не ярмола хвосту, а стыдоба постельных пилюль

возвращаясь на круги, курчавые пляшут подруги –

курощуп или ропшин, кристины нагое бедро

и умаслив сарни, милославскому лебедя синие яйца подсунув

зарубежной постясь, синодально давя на сосцы

... хер приехал, порюхав дэйв сорроу местный торо

робинзон но без пятницы с дюжиной дюжих бентамок

восседающих на –

то колибри несут и сосут

бурундук мелкий скунс и бобровое тело енота

риббон снэйк гартер снэйк рэттл снэйк

молодняк поедается дикими – блин – индюками

в делавэре форель мелкий басс раки щуки угри

клён сосна снова клён рядом дуб остролистый

непонятный хикорий и жирный вьетнамский бамбук

и журчит хамфри брук под окном выходящим на запад

рядом в милях писс брук и подалее – пи

здесь бен франклин болтался приходуя девок хэнкока

каковой начертал индепенсную хартию прав

в самом сердце касткилльских и адирондака

за рекой пенсильвания вася, шнурок и некрас

беломлинские – блин – саша дрючин (чей пьяный папаша

в мосхе выдал стоящего на мавзолее живьём ильича

и три тура прошёл без запинки пока спохватились)

там пурыгин пас коз пасторальное племя плодя

и лежит в нижней юбочке тощее тело поэта

у костра у ручья под сосной рядом зреет вьетнамский бамбук

поезда поезда в двух шагах от корявой веранды

верка прыгнула бойко с моста поражая хвоста

бродский строит сортир вяло ползает в доме пиндыр

мышь шуршит гектор тихо в могилке лежит

андромахою моника нюхает местные травы

пасторальные нравы, с визитами пастор грядёт

альва лорд запустение в доме помещичьем через дорогу

рыболовы туристы каноэ спешат через мост

тишина только хрипло стучат юрой спёртые ходики

(тому двадцать назад из техаса – из оффиса? – блин)

проезжает в бьюике пархом яркоалом моём шестиместном

неким элвисом пресли смущаются тонкие мысли

на сопле повисая навозная муха жужжит

лордвилл быт на бобровом ручье в окружении бойкой природы

рядом кладбище щи из козлятины вяло кипят...

/7-8 сентября 1997/

* ОБЕЩАННОЕ “ПРИЛОЖЕНИЕ О ШЕКСПИРЕ” из романа:

“Почему (если автор пишет лучше меня) не включить его слова в моё повествование? Почему, если в веке осьмнадцатом, понятие авторского права было отсутствующим начисто (см. Михаила Чулкова в одноименном исследовании Виктора Шкловского, впоследствии пересмотренном), почему мне бы не вставить парочку абзацев из Леонида Богданова, благо он не классик, обвинить меня в повторении прописных истин вы не сможете, а почтить уважением писателя, даже если он и не классик, не всё же в классики играть, они давно уже сброшены с парохода современности великими футуристами, за что потом сбросили футуристов, реабилитировали тех и других, и сейчас они мирно плывут, “только каждый на своём пароходе”, как сказала единственно мною любимая поэтесса Ирэна Сергеева, тоже не из числа классиков. Классиков я не люблю: не задень, не скажи, цитируй и то осторожно, и с парохода не сбрасывай, а если надоели, я и сам не классик, живым не дамся, пусть хоть расстреляют, всё равно буду излагать свои мысли чужими словами:

“... Я вижу перед моим взором, – говорит Богданов устами своего героя Мостового, но я уже говорил об устах героя, кои являются авторскими, – тысячи и тысячи писателей и поэтов всех времен...

Если взять сейчас и потрусить всю эту пишущую братию, то на пол выпадет несколько мелких монет, случайно завалившихся за подкладки тог, фраков и пиджаков. Если встряхнуть литераторов вторично, то на пол со звоном посыпятся пустые бутылки и шкалики, выпитые с горя и хранимые в писательских карманах на предмет обмена на закуску. Если их взять за петельки и еще раз встряхнуть, то на пол бумажным ливнем посыпятся долговые и кабальные записки, и кредиторы обступят писателей и начнут бросать в них грязь и камни. Вот что они за века, за все свои жизни заработали! ...”

[Далее следует сентенция о бескорыстном служении человечеству, её я опускаю, – Автор, он же составитель и компилятор; то есть я]

<  > “... Почему Шекспир бегал от кредиторов и боялся даже ходить в церковь, чтобы его не арестовали за долги?

<...> Почему Достоевский умер в долгах?

А историки, ковыряясь в их рукописях, собирая их письма, искажая их биографии, живут значительно лучше чем они жили...

Сколько больших, Божьей милостью, талантов погибло по немилости человеческой во все века и у всех народов? Сколько от этого потеряла мировая культура? Ведь великие писатели, может быть, были не самые талантливые люди. Может быть, были поталантливее их. ...”

Были, были.

звучаль печали

Алексей Кручёных

(отведавши яблок мочёных

по аду по саду плывет в небесах

обширная задница

Марфы Посадницы)

облаком белым

яблоком спелым

облако в форме яблока

яблоко в форме облака

облако в форме задницы

Марфы Посадницы...”

(“Хотэль цум Тюркен”, часть непомнимая)

– и, там же, в разделе “Роман с примечаниями”:

ШЕКСПИР И ЕГО ТРУПОЕДЫ

Повторим, неистребимым Бахчаняном (“Повторенье – мать ученья // Повторенье – мать ученья // Повторенье – мать ученья...” – и так далее, на целую страницу; см. Ант., том 3А, харькивско-новосибирский):

“Почему Шекспир бегал от кредиторов и боялся даже ходить в церковь, чтобы его не арестовали за долги?

<...> Почему Достоевский умер в долгах?

А историки, ковыряясь в их рукописях, собирая их письма, искажая их биографии, живут значительно лучше чем они жили...”

(“Хотэль цум Тюркен”, часть 3-я, цитата из Леонида Богданова)

“Британское общество “Друзья Шекспира” опубликовало сообщение, что во всем мире примерно 800 тысяч человек живут доходами за счет Шекспира. Это шекспироведы, писатели, библиотекари, книготорговцы, переплетчики... В том числе и члены этого общества.”

(В.Коняхин, “Книжное обозрение”, №49, 9 декабря 1997, стр. 32)

– впрочем, Шекспира, как значится, вовсе и не было: см. фундаментально-фантасмагорическое исследование, И.Гилелов, “Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса”, М., Изд-во “Артист. Режиссер. Театр”, 1998, 475 стр., тираж 4 000 экз.; книга изыскана и выдана на прочит Мыколой Решетняком, многоснабдившим меня преизрядными материалами, цитируемыми и не, за что ему выражается вечная и бесконечная благодарность...

– что же будут делать бедные шекспироведы, чем кормляться, если это окажется правдой?...

   И –

   “Как тут не вспомнить чеховский афоризм, что не Шекспир интересен, а комментарии к нему...”

(Михаил Кузьмин, в рецензии на дневники Михаила Кузмина, “Смена”, 30 октября 1998)

ЦЕЛОМУДРЕННЫЙ ПАСТЕРНАК

   “... Мне припоминаются смущенные оговорки по поводу непристойностей Шекспира (видимо, самого Бориса Леонидовича с его несколько старомодными представлениями о приличии эти места озадачивали). Место перевода, которое в позднейшем издании выглядит как

“Сию минуту черный злой баран

Бесчестит вашу белую овечку”*

– тогда содержало глагол “кроет”; прочитав эти строки, Борис Леонидович, смущенно улыбаясь, оправдывался: “Так у Шекспира”. Помню также оживленное обсуждение слова “шлюха”, начатое Борисом Леонидовичем и продолженное его слушателями: все сошлись на том, что слово это уже стало академическим.”

* [неужто – из “Отеллы”?!! – ККК]

(Вячеслав Вс. Иванов, [он же “Кома”], “Сестра моя – жизнь...”, ЛГ, №5, 31 января 1990, стр. 5)

... эт точно: все академики (знаемые и не) – шлюхи преизрядгые

и проститутки – вдобавок

козлы-то уж – точно

(прим. 23 иуля 2009)

ШЕКСПИР И ФЕДОТОВ

(по мотивам “Шекспир и Гробман”, 1980, см. том 2 неизданного романа)

– и как не процитировать моего компатриота и экс-израильского (анти-израильского, в чём я с ним солидарен) врача-прозаика Михаила Федотова, вернувшегося-таки в Питер:

   “Яня – моя племянница. Она пожила в Израиле десять месяцев, но ей очень не понравилось, и израильское гражданство она брать не стала. Теперь она учится на психологическом факультете.  Она спрашивает меня, как ей выйти замуж. Я говорю ей, что обязательно надо прочитать Гамлета. Я составил ей целый список, четыре пьесы, и Гилелов “Игра об Уильяме Шекспире”. Я объясняю ей, что для культурных людей это одна из самых необходимых книг века. Яня спрашивает, а можно ли прочитать только три пьесы. Я отвечаю, что конечно, можно, но если ее интересует качество, то нужно четыре. Пока она не прочитает Гамлета, я прошу ее мне не звонить. Яня подозрительно спрашивает, а не случится такого, что если она прочитает все эти книги, то ей “уже не захочется замуж?” Яня – прирожденный психолог.

   Туалетная бумага в Петербурге стоит одну шестую часть доллара. В Израиле на рынке можно купить за три доллара двадцать четыре мотка. Это получается одна восьмая доллара, но она мягче и быстрее кончается. Меня очень интересует эта проблема.”

(М.Федотов, “Я вернулся...”, “Панорама”, Лос-Анжелес, №927, 13-19 января 1999, стр. 13)

– но об этом уже см. “роман с сортиром”, во втором томе романа. – прим. автора.

“Утешает тот же Толстой, сказавший когда-то Чехову: “Пьесы вы пишете еще хуже, чем Шекспир”.

(П.Катериничев, “Редкая птица”, М., Центрполиграф, 1995, стр. 316)

... впрочем, как выясняется (со слов бывшего прокурора, а ныне писателя) –

“...  она ссылается на нью-йоркский журнал литературной критики, где опубликована статья, доказывающая, что Шекспир скорее всего был... женщиной...”

(А.Безуглов, “Факел сатаны”, криминально-эротический роман, М., “Дружба народов”, 1995, стр. 219)