СЕРГЕЙ ЧУДАКОВ

   
 

        О Чудакове никто ничего не знает. Тем менее я. Куда его пришить - ума не приложу. Вроде, он не барачный поэт. Но москвич. И из тех же кругов.
        Начнем со знакомства. Тексты Чудакова передал Гришке-слепому Алик Гинзбург в начале 60-х годов. Всего было с полдюжины текстов. Знали мы о нем, что он журналист, но это явствует и из текста "Переводы из Ружевича и Сэндберга..." Знали, что он циник, но это уже не факт биографии, а характера. Знали, наконец, что он печатался в "Синтаксисе".
        Больше ничего не знали. И на протяжении 17-ти лет я добавил к этому немногое. Во-первых, Чудаков не возникал. С 62-го году о нем и слуху не было. Были — слухи. Отсюда, похоже, что он относится к тем поэтам, что начинали в "хрущевскую", но дальше не пошли /или - почти не пошли. Например, Уфлянд/. Иные пошли в драмоделы. В переводчики тоже. В сценаристы. В работники радио.
        Чудаков не пошел никуда. Если Боб Безменов /см./ из биофизиков попал в богословы /и не он один/, то Чудаков, судя по слухам, так и остался - циником.
        Говорят, его стихи любит Бродский. По сообщению Лившица, Бродский знает массу Чудакова наизусть. Но пойди спроси у Бродского!
 

        Что еще известно о Чудакове? Ничего. Привожу его тексты - первые 4 по памяти, остальные - по журналу "Синтаксис", №1, декабрь 1959.

 

 

 

 

* * *

 

Переводы из Ружевича и Сэндберга ты уже прочитала
Наливаешь мне кофе и требуешь разговоров об Антониони
Я чувствую себя как окурок не в свой пепельнице
Блеск твоих связей в министерстве культуры я одобряю


Оператор снимает дождь: ему разрешили
Дождь крупный, тугой, напоминающий крутое яйцо
мочит людей во фраках вечерних платьях смокингах и тулупах
Оптика дождя великолепно передается оператором


“Тебе интересно всё это говорить?” “Нет, но я упражняюсь.”
“Зачем ты грызешь ногти?” “Дурная привычка.”
“Что ты делаешь сегодня вечером?” “Заказную статью об
                                       очерке в молодежном журнале -
Проблема изображения казённых подвигов бетонирования и
                                                                       лесоповала.”


Конечно я маньяк: занимаюсь искусством как любитель
Кроме того я трус: я боюсь холода, пошлости и грязи
Мы смотрели Антониони в разных просмотровых залах
И есть ещё многое что нас разделяет или сближает

 

 

 

 

 

* * *

 

Ничего не выходит наружу
Твои помыслы детски чисты
Изменяешь любимому мужу
С нелюбимым любовником ты

 
Ведь не зря говорила подруга:
- Что находишь ты в этом шуте?
Вообще он не нашего круга
Неопрятен живёт в нищете


Я свою холостую берлогу
Украшаю с большой простотой
Обвожу твою стройную ногу
На стене карандашной чертой


.....................................
.....................................
В телевизор старается Пьеха
Адресуется мне одному


Мне бы как-нибудь лишь продержаться
Эту пару недель до зимы
Не заплакать и не рассмеяться
Чтобы в клинику не увезли

 

 

 

 

 

* * *

 

Приятеля сажают за подлог.
Но было бы неверным сожаленье:
Всему виной - страдательный залог
И сослагательное наклоненье.
 

Вот “Моби Дик”. И смысл его глубок.
Утрата этой книжки - преступленье.
И стоит рубль - страдательный залог,
Рубль - сослагательное наклоненье.
 

Нельзя сказать, что наш премьер жесток.
Он кроток, но свирепо исполненье.
Стал моден стиль - страдательный залог
И сослагательное наклоненье.
 

Но водородной схватки близок срок.
И в час всеобщего испепеленья
Нам предстоит страдательный залог
Без сослагательного наклоненья.

 

 

 

 

 

* * *

 

Ипполит, в твоем имени камень и конь.
Ты возжег в чреве Федры, как жженку, огонь.
И погиб, словно пьяный, свалившийся в лифт,
Персонаж неолита, жокей Ипполит.
 

Колесницы пошли на последний заезд.
Зевс не выдаст, товарищ Будённый не съест.
Только женщина сжала программку в руке,
Чуть качнула ногою в прозрачном чулке.
 

Ипполит, мы идем на смертельный виток!
Лязг тюремных дверей и сверканье винтовок.
Автогонщик взрывается: кончен вираж,
Все дальнейшее - недостоверный мираж.
 

“Я хочу тебя, мальчик,” - сказала она,
Вожделением к мёртвому вся сожжена.
”Мне осталось напиться в ресторане “Бега”,
Мне осталась Россия, печаль и снега.”

 

 

 

 

 

* * *

 

Пушкина играли на рояле
Пушкина убили на дуэли
Попросив тарелочку морошки
Он скончался возле книжной полки
 

В ледяной воде из мерзлых комьев
Похоронен Пушкин незабвенный
Нас ведь тоже с пулями знакомят
Вешаемся мы вскрываем вены
 

Попадаем часто под машины
С лестниц нас швыряют в пьяном виде
Мы живем - возней своей мышиной
Небольшого Пушкина обидев
 

Небольшой чугунный знаменитый
В одиноком от мороза сквере
Он стоит /дублер и заменитель/
Горько сожалея о потере
 

Юности и званья камер-юнкер
Славы песни девок в Кишиневе
Гончаровой в белой нижней юбке
Смерти с настоящей тишиною.

 

 

 

 

 

СКРИПИЧНАЯ СОНАТА
 

"Чушка, чушка,

почешу за ушком."

 

               /Ласка/

 

               1
 

         Купоросу
         К опоросу
Свиноматерь изсебейный
ПриПЕРЕплод вколбасила
Лу-Жи-Жа Мерзь Бакрово
   Жирвотное животное
Сохлевники, однолохане
КаБанально соблезнуют
Хряквием
              Хрюквием
                             Транзительно
         Рььььвииии!!!!
Пару перлов с рыла
                              скрыла
 

В НАВОЗЬ
Петух разгребет АВОСЬ!
        Но убей
        На обед
        Ниобею!
                     Гильотак!
 

               2
 

Ценят центнер мяс
Шкур куш
Кишки ж
   и и   и
Св    тв     ты   /ШТПР/
bsp;    и     и и
На-          на
     де-        де-
          ты         ку
Жиг-жиг    шик?   шик
Брааа... рааа... РВЕЛЬ
Черные изручины
Ивгриф циркуозно
семь пальцев левой
вкрючены
маэст
        Маэстч
Ризбрызгнл душу
                          душем
Вс всякий глаЗЗЗаму
СЛЕЗуй
Люстрыдали
                  и дали
Фоэхом
           Рььььвииии!!!!
Апофеоз свинины -

 

 

 

 

 

* * *

 

Самоубийство есть дуэль с самим собой,
Искал ты женщину с крылатыми ногами,
Она теперь заряжена в нагане,
Ружейным маслом пахнет и стрельбой.
Инфляция листвы как биржевая рьяность.
На улицах дождей асфальтные катки.
Твой демон смерти стал вегетарьянец,
Теряющий салфетки и платки.
Забывчивостью старческой несносен,
И умственно немного нездоров,
Но в бесконечность отправляет осень
Скупые призраки почтовых поездов.
Когда дышать игрою больше нечем,
Давайте выдох на конце строки.
И взрежут ненависть, похожую на печень,
Звенящими ножами мясники.

 
назад
дальше
   

Публикуется по изданию:

Константин К. Кузьминский и Григорий Л. Ковалев. "Антология новейшей русской поэзии у Голубой лагуны

в 5 томах"

THE BLUE LAGOON ANTOLOGY OF MODERN RUSSIAN POETRY by K.Kuzminsky & G.Kovalev.

Oriental Research Partners. Newtonville, Mass.

Электронная публикация: avk, 2005

   

   

у

АНТОЛОГИЯ НОВЕЙШЕЙ   РУССКОЙ ПОЭЗИИ

ГОЛУБОЙ

ЛАГУНЫ

 
 

том 1 

 

к содержанию

на первую страницу

гостевая книга