Генрих Элинсон. Фото Марты Пиперсон.

 
 

КУЗЬМИНСКИЙ - ЭЛЛИНСОНУ, ЧТЯ

 

Художник и модель.
 

Стоит младой художник,

за ним свеча горит,

художник точит ножик,

и что-то говорит.
 

Пред ним лежит младая

натурщица в трико,

мечты ее витают

от тайн далеко.
 

Лежит засохший хлебец

и плавленый сырок,

и шеи тонкий лебедь

шепнул ему: "Сынок!
 

Гляди, лежит младая

и тает, словно воск."

Собою не владея,

берет художник нож.
 

Торчит тугое тело,

торчит нога, плечо.

Художник чешет темя,

увитое плющом.
 

Лежит не дева - древо,

морщинистым стволом,

отверсто ее чрево,

и ножик под столом.
 

Лежит сырком засохшим

артиста вялый мозг,

лежит знакомый профиль,

и пчелы тащат воск.
 

Лежит нагая Галя,

над ней стоит Дали,

температура гелия

в его больной груди.
 

Играет пара ножек

Младая над столом,

лежит засохший ножик,

над ним парит крыло.
 

Свеча колеблет тени,

художник стар и лыс,

и впадины на теле

таят подобья крыс.
 

Мерцает в изголовье

последняя свеча,

художник, как колодник,

глядит из-за плеча.

 
 

 

Генрих Элинсон. 1985 г.

 

ПОДСТУПЫ
 

     "Неразумные, взявши светильники

свои, не взяли с собою масла."
 

           От Матфея, гл.25
 

 

        Путь на кладбище лежал Конногвардейским бульваром. Диоскуры манежили колонны дорического стиля. Два негра являли черный лик, торча пугалом на воротах.
        Вернемся, однако, к горестным подсчетам арабскими цифрами на песках обеих рек, в том числе мифической Леты, где Харон мутил воду веслом до полной непрозрачности. Там только и слышно буль-буль утопающего. Упомянутые реки протекали между приютом глухонемых и пожарной командой. Короче, много воды с тех пор, привлекая использованные презервативы и брошенные по весне веточки сирени махровой Марсова поля - героям революции. Зимами любознательные просверливали дырочки и изучали молчаливую жизнь рыб по Брэму загрязнения воды.
        Вешние воды мешались со сточными. По берегу бежал человек вне носков по имени Фридрих с полуулыбкой барана Нарвских ворот и со следами особого понимания хода звезд в пространстве Эвклида. Рядом козликом в фуражке геологического факультета прыгал загадочный Афанасьев, покрытый экземой экземпляр, держа в кармане капли датского короля /низко по случаю поклонимся его Величеству, пусть земля будет ему пухом/. Капли смердили, а нужного элемента там было какой-то полу грамм кодеина от душевоного кашля.

ПЕРЕД ГЛАЗОМ /ЛЕВЫМ/ КАК ЖИВАЯ ВСТАЕТ МАДАМ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА ПО ПРОЗВИЩУ ХУЙ-НОГА.

Их бин.

Ду бист.

/Бист по ихнему имеет много гитик в том числе анимал/.
        Другая река... все это не имеет ничего общего с предыдущими презервативами, но увеличилось смуглого народа, а Конногвардейского бульвара уменьшилось до нуля. Увеличилось зато: устриц копченых под Смирновскую, но нет копчушек под Столичную, хотя сам сучок имеет хождение благодаря мягкому напитку, не содержащему для смеху ни одного градуса даже по Фаренгейту. Не говоря уже о Докторе Живаго, перешедшего из литературного состояния в предмет заливания международной грусти. Как не вспомнить, что закуска может явиться неожиданно травой приправы пастернаком.
ВСЕ ВПОСЛЕДСТВИИ НАПИСАННОЕ МОЖЕТ ВПОЛНЕ ОКАЗАТЬСЯ УВЛЕКАТЕЛЬНЫМ ДЕТЕКТИВОМ.
        Например, некий сильно рассерженный молодой человек возьми и убей другого не менее молодого. Или что-нибудь про шпионов глобального назначения, /МЕНЯ ЗОВУТ БОНД, ДЖЕЙМС БОНД/, так и снующих на пыльных международных перекрестках при лунном свете, соскребывая с евреев их верхний слой, под которым сидит хазар в бухарском халате обоюдного непонимания и пьет чай. Не говоря о противоположном народе насквозь пропитанном угро-татарской кровью. МУЗЫКА ИГРАЕТ ТАКАЯ:

Сесил Тейлор на рояле - свободная импровизация.
 


 

 

        Экзема различного назначения может метить также и безумных красавиц кордебалета. Но козлик Афанасьев к балету никакого танцевания не имел, хотя к искусству был близок, поскольку приходился сыном Заслуженного артиста Союзных Республик и племянником комиссара 2-ой конно-стрелковой дивизии Гражданской войны. И всякий при таких родственниках заболел бы экземой полной неизлечимости.
        Папаша играл Любовь Яровую, где на греческий манер по сцене на котурнах вместо женского пола разгуливал мужчина чистого бритья напомаженный последней блядью по ихнему гетерой. А мамаша по части народного образования неполной средней школы Смольненского района. Тетушка, безработный элемент домашнего варения с трудом доставаемых продуктов питания, гуляла мышью коммунальной квартиры.
 

 

ФРИДРИХ
 

        Из немцев, в давно забытые времена - лютеранин. Имел аллергию к чулочно-носочным изделиям - не умел штопать. Жена попалась не по игольной части, все валилось из рук, кроме одного предмета, коей она при возможности аккуратно вкладывала в нужное место. Мастерица варить эту кашу, хлебом не корми...
 

 


 

 

        Другой, еще не упомянутый, родился в очках, фамилию имел странную - Ибятов. К нему принадлежал Анатолий Горелик, из иудеев, зрение имел отменное, любил слушать звук патефона, хотя бы беспластиночное жужжание.
ПОЛУЧАЕТСЯ НЕ МЕНЕЕ ДЕСЯТИ ПАР ГЛАЗ, РЯД ИЗ НИХ, НЕСИММЕТРИЧНО СМОТРЯТ В ДРУГУЮ ОТ МЕНЯ СТОРОНУ. НОСЫ СЛОЖНОГО ЭТНИЧЕСКОГО КОРНЯ: РАЗ КАРТОШКА, ДВА КАРТОШКА. РУКОЗАМЕНЯЕМЫЙ ХОБОТ СВОЕЙ ХВАТАТЕЛЬНОСТЬЮ НАМНОГО ПРЕВОСХОДИТ ВСЕ НАШИ САМЫЕ СМЕЛЫЕ МЕЧТАНИЯ.
       
Другое дело зубы. В зубах есть характер и у каждого особая гниловатость, недаром, что после отлета души в неизвестном направлении для установления эксгумированной личности хороши бывают только зубы индивидуального кариеса. Кому придет в голову обнажать носовые пазухи для улыбки? А зубы тут как тут. Имея железы внутренней секреции почти невозможно руководить их работой, поэтому каждая железа выделяет нивесть что. При анатомическом театре актеры уже ни бе ни ме ни кукареку. Острым скальпелем гмырь счищает наросты с локтей для научного обоснования теории, что человек произошел от плавающих пресноводных руслок. Всё генетически запланировано, но вместо плавников имеем псориаз рогового вещества.
ХОРДОВЫЕ РЫБЫ НЕОБЫКНОВЕННОГО ВКУСА ВОЮТ БЕЛУГОЙ НА ЛУНУ, РАСПРОСТРАНЯЯ ЗАПАХ ТРЕСКОВОЙ ПЕЧЕНИ.
        Корюшка же отличается странной манерой прикармливаться фекальными массами. Прошу согласиться, что массы все - более или менее фекальные. Другими словами корюшка плоть от плоти...
        ... наш герой во времена эти украшен контрпогонами с вензелями ЛГУ. Белые подкладки уже давно в мире прозрачных душ, но происходит отрывочная гальванизация прошедших эпох.
        Валет /Ибятов-Горелик/ надыбал неплохое место - аптеку на Желябовой. Управляющий по случаю получил левым оборотом три килограмма морфия.
        - С такой скверной рожей вы ничего в этом городе не найдете, даже вокзальная блядь побрезгует вами. Какой рукой вы всё это делаете? Ага, левой, продолжайте. Вы же знаете, что застоявшаяся сперма ищет выхода из положения яиц и в конце концов бежит стремительно в мозг. На девятый месяц у вас будет голова беременна революцией. Всё от того и пошло - мастурбанты, лесбиянцы, прохвосты секса, пидеры хуевы!
        Но тут время появиться Кирочке, так как без пары грудей и места пониже повествование не может претендовать на минимальную полноту.
        Кирочка вошла без стука. Талия была длинна необычайно, ноги короче, чем у таксы. Сидя она смотрелась хорошим ростом. Лежа - кого интересует длина расставленных ног? Между этими обрубками человеческого хождения была дырка, со всеми втекающими в упомянутое отверстие обстоятельствами. Ничего особенного, стертая индивидуальность, на лобке волосы, эка невидаль, не на коленях же им расти. Вставши раком, она повернулась к нам другой стороной своего простецкого бытия, чем определила свое сознание. Сзади немедленно пристроился этот самый, весь в экземе. Провизору осталось изобразить из своей ладони козырек, обозревая всю эту суету.
        - А мне?, - сказал провизор.
        - А вам, пеницеллин, только визуалы, поскольку Кирочка вас не любит, и не полюбит, доколе мы ее не попросим, а мы пока просить не станем, не теряйте даром времени - нюхайте!
        Провизор вдохнул в себя воздух небольшого куска жилплощади и упал в обморок. Остальные наблюдатели и участники кончили одновременно.
 


 

 

        Провизор был в высшей степени нехорош собой.

        - Вы лечитесь?
        - От чего, я совершенно здоров!
        - А может косметическая операция: там подтянуть, на голову паричок, от носа отбавить, на позвоночник корсет, глаза покрасить кобальтом синим, в жизни не видел таких омерзительно белых глаз. А ну ка, расстегните ширинку, так у вас, уважаемый, почти ничего нет, зачем вам Кирочка?
        - Когда я возбужден он почти в два раза больше, я думаю.
        - Нет, в два раза совершенно недостаточно, ну это неважно, вы нам морфий, а мы вам Кирочку на полчаса, она больше не выдержит.
 

 


 

 

        Рожь как всегда не уродилась, но зато тополиный пух - необычайно, жаль, что не предмет народного поедания. Монголоиды рождались тысячами, как будто орда мстила за поле Куликово. /Свобода братскому татарскому народу./ Не мытьем, так катаньем - они опять нас. Вещуны с занудством шептали: "Быть Петербургу пусту". А вместе с тем душ населения росло по Мальтусу и по нему же с прилавков исчезали окорока.
        Кирочка своими короткими ножками гуляла в Эрмитаж на выставки инискусств, за ней табунком шли: провизор, экземный Афанасьев и тот небольшого росточка, иногда Ибятов-Горелик со страхом иудо-башкирским на устах.
БЫЛО ПИТО КОФЕ ЧЕРНОГО И АЛКАГОЛЬНЫХ НАПИТКОВ В ЛИЦЕ ПЛОДОВО-ЯГОДНОГО ВИНА ЕЩЕ БОЛЬШЕ.
       
Мелкорослый повернулся своей незначительной мордашкой к Западу, принимая на себя все виды марафета и однополой любви. Жопничество, как проявление ненасильственного социального протеста имени Ганди бурлило в нем. Красота жоп         спасет мир! Ура!
        Экспериментальный акт решено было провести при стечении творческой интеллигенции подпольного протеста, как-то: художник Глинка, рисовавший кофием, композитор Корнейчук, писавший хоралы древними нечитаемыми крюками, поэт Курлинский - верлибры, спонтаниетки, логопед Португалов - художник пастели, любитель ослиного рева саксофонов. Для пидо-хэппенинга была выбрана комната на Литейном, с одной колонной посредине, ничего не державшей. Малорослый провел неделю в поисках добровольца и нашел его в неожиданном месте 27-го отделения милиции, где на должности лейтенанта окопался эстет и нонконформист полового вопроса Ковалевский, внучатый племянник тех самых, частично из донских казаков, любитель Моше Даяна. Хэппенинг прошел с успехом. Легавый вначале сильно испугался и побледнел, но затем вошел во вкус. Все долго аплодировали. Мусор тихо жаловался на боль в соответствующем месте, натягивая штаны с красным кантом. Малорослый талдыкал о натуральной свободе помещать любой орган во всякое удобное место и стал в дальнейшем называть себя Оскаром Реюингским, по имени тюрьмы тяжелого прозябания Уайльда.
        Кирочка свосем не хотела отставать от поезда, когда даже цветной прогрессивно подставляет свою жопу. Через неделю назначили лесбийский хэппенинг для симметрии. Фридрих одолжил свою жену, он в это время сексуально бастовал, чтобы сублимировать весь свой немногочисленный секс в картину.
 

 

КАРТИНА
 

        Пейзаж, замусоренный людьми, на фоне бледнолицего неба. Все кроме неба - охра. Людишки пританцовывали что-то праздничное: прибавку к зарплате или снижение цен на черно-бурых лисиц искусственного размножения. Всё это в пику Матиссу с его танцами и свирелями. Ишь, пасторальщик выискался, а если бы его сюда, где кадмий красный стоит состояние, тоже бы охрой начал писать.
        Картин существовало несметное количество, о покупателях никто и слыхом не слышал, не всякий и в подарок брал, а если и брал, то для растопки печки-голландки или для другого пристройства пиломатериала подрамника.
        Через неделю, когда смеркалось, а смеркалось там всегда, начался второй акт.
        Лесбиянки женского пола выглядели немыто и нечесано, как-то коряво, без присущих улыбок. К зрителям присоединилась чета высокого архитектурного полета: муж, консерватор секса, бурчал о низости мастурбанток, что-то пил из заморской упакованной в кожу фляги. Смотрел он на все это со своей архитектурной колокольни многоэтажности. Жена же трепетала живым тростником, несмотря на приличный вес семимесячной беременности. Вконец измученная Кирочка даже плюнула в сердцах, настолько ей это было духовно и телесно чуждо.
        - Да перестань ты хватать меня за разные места, из тебя такая же лесбиянка, как из меня Лао-Дзы! Ты бессмысленная дилетантка половых актов! Руки мыть надо, руки мыть надо не только перед едой! Кусаться не надо! Всё, кончаем эту самодеятельность! А вы, что, голой женщины не видели?
        - Не видел! О профармацефтил провизор, гуляя в сторону Кирочки, желая пальцем коснуться соска.
        - Скотоложество в следующий раз, уберите вашу руку - она пропахла касторкой!
 

 


 

 

        Аптекарь жил с мамой. Папа - старый коммунист - сгнил, борясь за чистоту Вленинского знамени и основополагающих идей Кмаркса. Сгнил без права взаимной переписки. Ребенок пережил всю эту заваруху квадратно-гнездовым облысением. Кроме того его шатало. Странная походка: три качания вправо, два качания влево. Много раз арестовывался по подозрению в алкогольной интоксикации. Не шатайся, блядь, ходи по человечески! Впрочем, понюхав, отпускали на все четыре стороны очередного шатания. Несмотря на инвалидность, часто влюблялся и хотел наладить нормальное сексуальное существование. За свою лысую жизнь бабу он склеил только однажды - пообещал дефицитного седуксена. Бабец был весь не первой свежести, тухловатое тельце многоразового использования. Провизор страстно бросился на морщинистую обнажонку, но промахнулся, мозжечок не сработал, и хуйнулся корявым лбом в угол кровати, при этом эрекцию как рукой сняло. А тут как назло престарелая матушка, к тому времени вдова всесоюзного значения.

        - Где ты нашел эту старую блядь? А вы одевайтесь, тут приличный дом, а не бардак! А ты хорош, в твои-то годы... ты же интеллигентный, начитанный мальчик, прикройся, на тебя жалко смотреть, вот у твоего папочки был... в кого ты уродился, она же тебе в бабушки годится.
 

 


 

 

        Между строками рецептов вычитывал провизор склоки человеческих отношений и глубины недомоганий.

 

 


 


        Езда Керуаком по скверным дорогам и прописка в орденоносном - составляли скучный дуализм обыденной жизни. Кабаллисты вращали буквы вкривь и вкось, переезжая на колесах знания в другой мир, где окончательно заблаваченные теософы продолжали строить храм в своих душах. Проходными дворами поспешал никуда, закрыв экзему вуалеткой, кристаллоГРАФ Афанасьев. На Сергиевской прекрасно просматривались анфилады дворца Великого Князя. Совдепия смердила почками, хотя их жарил Блум в другое время и в другом месте. Аптеки Дублина и аптеки Петербурга заполнены Блумами, впрочем, после кодеина еврейский вопрос, как и известный орган, не подымается. Художник Охлопков до такой степени химик, что из свечей извлекает крупицы мелкого опия, но этого мало - душа горит, запор, холодный пот мешается с горячительными напитками до полного трясения всех членов. Хочется в Афганистан на маковые поля, о бабочка, о мусульманка. Так по проходным дворам, с Анной на шее, коллекционный предмет первой необходимости, брюки в серую полоску, к К.К. на Конногвардейский, где ни коней, ни гвардейцев, а только этот бородатый Распутин в красном халате на диване. Пивца бы, где плебс сдувает пену до донышка.
 

        - Позвольте представиться! Камер-Юнкер Его Величества, дважды красного знамени, мадам, не на балу ли у графини Юсуповой? Не соблаговолите ли повернуться спиной, ах, да, да, я прекрасно вас помню.

 
 

 
 
назад
дальше
   

Публикуется по изданию:

Константин К. Кузьминский и Григорий Л. Ковалев. "Антология новейшей русской поэзии у Голубой лагуны

в 5 томах"

THE BLUE LAGOON ANTOLOGY OF MODERN RUSSIAN POETRY by K.Kuzminsky & G.Kovalev.

Oriental Research Partners. Newtonville, Mass.

Электронная публикация: avk, 2008

   

   

у

АНТОЛОГИЯ НОВЕЙШЕЙ   РУССКОЙ ПОЭЗИИ

ГОЛУБОЙ

ЛАГУНЫ

 
 

том 2Б 

 

к содержанию

на первую страницу

гостевая книга