ПАЛЫЧ
 

        Купил Евгений Палыч грибков на рынке, а на одном из них - гусеничка. "Ну, я, говорит, отвез ее в лес, Божью тварь - пусть живет.", - рассказывал мне Палыч на дне рождения Овчины в Шувалово, году где-то в 65-м.
        Рассказывают: идет по Апраксину переулку холст, снизу - два башмака, сверху - шляпа-котелок: Палыч несет картину на выставку.
        Коротенький, с седоватой бородкой и дивными глазами, идет Палыч в Собес, пенсию получать по сумасшествию. Очередь в советском оффисе, как водится. И тут Палыч, с воплем: "Я Бурбон! Я Бурбон!" - прорывается в кабинет. Дают - куда ж они денутся.
        Юродствует, а хитер. Портреты какого там Чехова, сухотеркой, закупочная враз не принимают: то измени, да нос кривой, да вот это... А портреты Палыч делает так: на ватмане эскиз, по линиям натыкивает дырок, наложит на холст, графитом или чем черным присыплет - дюжина контуров с одной маски, а потом - подряд, по всем - кистью, как на конвейере. И чтоб потом всю дюжину переделывать? Палыч и рисует, к примеру, пуговицы - вдвое больше. "Ну что ж Вы, Евгений Павлович, - говорят ему члены, - разве ж так можно? Пуговицы у Вас, того..." "А? Я это... Сейчас..." - достает заранее приготовленные тюбик и кисточку - и пуговки в форме. "Ну вот, теперь - другое дело." Покупают. А другим лосховцам - картину приходится по нескольку раз туда-обратно таскать.
        Приходит Овчина к нему - сидит Палыч с каким-то мужиком на полу, патефон слушают, крутят. Пружина сломана - так они пальцами пластинку вращают, да еще спорят - с какой скоростью? Отсюда - и появление его в моем "Менуэте": "вторых же звали Палыч / и мудрый Соломон / пластинка им попалась / но сломан патефон" и т.д. /см. во 2-м томе/.
        Палыч мне учителем не приходился. Я картин не писал, в особенности - маслом. А вот Овчину и Шемякина - школил он с юношеских лет. Пыхтит Овчина на этюдах - колер никак не подобрать, мучается. Палыч подходит: "Что? Колер?" - из двух тюбиков даванет, пальцом размажет - и на холст: "Вот он." Абсолютное чувство цвета.
        Нет картин Палыча на международных выставках, нет их и в Союзе. Человеку под 60 /или за/ - всю жизнь кормился соцреализмом или реализмом просто, на хлеб насущный - и только! - зарабатывал, в члены и прочие аникушины-мыльниковы не лез, Глазуновых - не воспитывал, не учил, а учил сэ-хэ-эшников, молодых, талантливых и голодных. Выучил: Шемякина и Овчинникова. И я его знал.
        Юродствовал Палыч - как Дар, как Алипий, как старик Кропивницкий. Так и выжил. Живет ли?
        Шемякин - гремит. По Парижам, Нью-Йоркам и Лондонам, Италиям и Рио-де-Жанейрам. А у Палыча - подвальная мастерская на площади Тургенева и толстая, полусумасшедшая, сравнительно молодая, подруга... И его колера.
 

        МАСТЕРА Евгения Палыча Симеошенкова, тихого члена Союза.