НАТАЛЬЯ

киевская поэма
 

                                Наташе Гузеевой
 

                        "перебирать твою седую прядь...

                            /из посвящений А.Б.Иванову/
 

                        "Людмила, боже мой, Людмила!"

                            /из лирики К.Кузьминского/
 

Глава 1 .
 

перебирать твою седую прядь

ни пядь твоя ни пясточка ни кисточка

твоя от пятки лобовая косточка

позволь ее позволь ее лобзать
 

татьяна в глубине тебя есть тать

потение знобит тебя наталья

поскольку полиандрия в Непале

на колокольчиках растет киста
 

я кистью шевелю тебя понять

о подними мне гены гениталий

я преисполнен гения наталья

и талию твою хочу обнять
 

наталья помяну тебя опять

заверит завещание нотариус

банкноты обращу я в нототению

наталья но другого жду от тя
 

поет по телевизору кобзон

и в нем торчит бамбуковая тросточка

наталия ты мозговая косточка

позволь тебя позволь тебя лобзать
 

 

Глава 2.
 

крещатик сломанный крестец

на киевских дубах и буках

саранкой луковицей буквой

повиснет вымя на кресте
 

крещатик тощий иванов

ласкает бубликом марьяну

и тыча пальчиком в матрешку

прыщом проносит свой любов
 

крещатик хвостиком треща

иодом смазаны иоги

торчат распущенные ноги

из развращеннаго плеча
 

крещатик киевский барокк

кивают церкви головами

бежит с доносом головенько
и процветает баккара
 

крещатик копчик перелом

на передок народной брички

повешен чумаками пряник

малороссийский парадиз
 

 

Глава 3.
 

/похеренная, восстановленная с голоса А.Б. в записи Крыжановского,

первое слово ни я, ни Конев так и не смогли разобрать/
 

насинивиться? носиться

в осеннем лесу паря

напудренная косица

прокатный с довженки парик
 

напудренными сосцами

/расставлены нагло врозь/

и капаешь ты квасцами

на юбки фальшивый ворс
 

лежит иванов похмельный

рыдает над ним любов

понеже кумир похерен

наморщит лобок колобок
 

наталья на пудре синей

не вывих а выдох взвизг

кузьминский пропив подрясник

хоть голым играет в вист
 

на сiни вiтця? кирилла

кириллицей исписав

невинные небеса

нависнут чухной карелией
 

 

Глава 4. (ibid.)
 

ляпнуться майдан

синяя наталья

черная неделя

кожаный мандат
 

кожаные трубы

гладкие гробы

вытянуты губы

результат борьбы
 

спи наталья статус

ныне изменяй

синеватый пенясь

лезет из меня
 

иванов петрову

тихо говорит

опосля перцовой

у меня горит
 

падают мочалки

на степной майдан

спи моя печальная

никому не дам
 

 

Глава 5.
 

не бысть поелику не весть наталья

на польскую мову его переклад

спасибо что киев москва сберегла

и оные дни для меня настали
 

спасибо что есть черенки в постеле

поспели черешни заречный каштан

червивым тузом расцветает киста

бармены на чешской валюте подсели
 

спасибо что челюсть вставную украли

прошамкаю тихо неправящий член

по волнам скользит управляемый челн

наталья и мы в эти игры играли
 

на киевских площадях воет площица

софия замшела печоры печоры

весенний спектакль под платьем плечами

наталья печалью горит плащаница
 

невестой на выступе плоти наталья

но рыжею кошкой мяукает ящур

в прищур твоих глаз элегический ступор

на якоре ночи потенье таланта
 

 

Глава 6 /за которую масоны меня отравят/.
 

песок масонский теугольник

меж ног на пляже ля мезон

об плешь разбившийся мезон

галецкий бомба в треухголке
 

расплющенной ареной цирка

овальной чашей млеет грудь

гора афон системы грюндик

покинутый в отеле ритца
 

горят безумными сосцами

в трех пальцах спрятанный мираж

пятерка треф тире ремиз

порез подкрашенный квасцами
 

зиянье лона злень до вохры

на досках ерзает юрист

тоскует праведник в раю

дивясь на грудь который вогнут
 

на белом фартуке клистир

адамов перстень капля крови

адамов крест адамов корень

и конструктивные кресты
 

 

Глава 7.
 

иванов желает пососать

маленький кусок свиной грудинки

подарил зачем-то мне ботинки

и теперь рисует небеса
 

набегает на глаза слеза

киев отдаленнее хельсинки

почему-то бегают хвостенки

а за ними бегает сезанн
 

продается маленький сазан

в нем сквозят зернистые икринки

и грузины на кузнечном рынке

вспоминают своего coco
 

березовский где же бирюза

из бересты сделанные кринки

раздаются жалобные крики

то астахов продал бисера
 

очередь в садовый писсуар

и штаны находятся в починке

бродского повесили в синг-синге

иванов рисует небеса
 

 

Глава 8.
 

кончилась карьера пионера

отчество косынка перелом

он упал на желтый поролон

деснами поплыла пиоррея
 

но в бульоне не было порея

по евреям маленький облом

потому что маленький обком

на лобке созрела гоноррея
 

золотом написана корея

пень остановивший перекоп

и баркова вертит передком

позади туманная капрея
 

на штаны барочного покроя

пробежит шемякин питерком

а в москве тоскует интерком

по кровям нанайского покрова
 

кудряков по квд порхает

русс пархатый козьим молоком

феодосия столица молокан

лекаря историю похерят
 

 

Глава 9, которую я не напишу, но иванов сыграет

/в жопу пьяный импровиз/:
 

наталья
андреевский есть не суть
поелику он есть не величанский
не возвеличу
суну голову я в чан
я чушь порю наталья
от отчаянья
наталья не пиши мне писем не
не мне пиши
не я тебе наталья
на талию твою молчу
неделю
и 2 недели там же промолчу
я твой чулок наталия
я чуб
я чувств изнеможенье
о наталья
поскольку полиандрия в непале
но в киеве ее не может быть
там быт
там есть крещатик
есть крестец
и есть скопцы и скопидомы Боже
наталия
наложницей на роже
я не могу
а иванов играет жуть
он жииизнь
он жертва
или же он
жопа
в конце концов
торчим мы на конце
на коем объявляется европа
и ледою копается в яйце
там зевсы
или касторы
поллуксы
пол-луковицы дайте закусить
я все равно
мне все равно не быть
мне выть
мне вы-вы-вать свое поклонство
идоло-
ибо
идолу
дали
рыло
которое
били
немножко
но все
наталья
зачем ты меня изрыла
зачем ты зарыла меня совсем
я не желаю жены
наталья
в жены тебя не возьму зажжен
ибо горю я как факел в италии
там же везувий который
шел
вышел
на лютне играя саша
маша кричит он
голосом жутким
все равно все равно наташа
киев это тоже
сутки

 

 

 

КИЕВСКИЕ ТИПЫ


начнем как синдик - с синодика:
мадонна Лялька /она же - Лариса Андреевна Войтенко/
черноморский поэт Иван Рядченко
Гузеевы мама и папа
Наташа Гузеева /Гузя/
Наталья Кучинская
Иван Драч, а также Коротич
философ Валька Маляко
Андреевский
и с Киевом было покончено до эмиграции
 

начнем по-новой:
Очеретянский
Сайз
Виктор Платонович Некрасов
Моргулис
Яша Рабинер
Лариса, подруга Марка Марьяновского /виолончели/
Марк Малинский со студии Довженко
 

итоги:
киевский еврей задрочен и закомплексован вдвое больше питерского
но его легко понять:
щирые жовто-блакытнички с одной стороны
и русификация Украины с другой
еврей прижат к Бабьему Яру /не читал - ни Кузнецова, ни, паче того, Евтушенки/
 

я же знаком был с Лысой горой

украинским барокко

и Дарницей

 

 

 

в 67-м началась мадонна Лялька и продолжалась - "ВАВИЛОНСКОЙ БАШНЕЙ" - 5 лет было всяко был философ Маляко, гость Сосноры, с кем было пито на Новодевичьем у Врубеля и продолжено на Волковом у Блока помню плохо читался Драч, "баллада про гени"
писалось же что-то Марине так и продолжалось
украиньска мова начиная с Гоголя, потом Котляревський Гузя прислала мне Иоанна Величковского и Митрофана Довгалевского, да и "Твори" Котляревского тоже она, вроде а потом прислала Наталью Кучинскую, уже в 73-м, и я устроил знаменитые съемки с дикобразом, голой Малюткой и задрапированной в тюль Кучинской, на груди у Малютки дикобраз ел гранатовые зерна, но цветной пленки не было, снимал Володя Березовский света тоже было мало в квартире на Льва Толстого Кучинская стеснялась оголяться, говоря, что потолстела, действительно, "Русская березка" была в теле, что я люблю, отчего и прижал на лестнице - "Ах, говорит, но пропустить Кузьминского..." однако ж, зима, ночные блуждания по Петроградской в комнате у матушки жена в квартире Малютки Малютка а у Натальи и вовсе свои заботы - аборт так и осталась олимпийская чемпионка со мной и немножко с дикобразом на фотопленке только Приходько что-то там вытянул а вообще кадры не ах

и осталась "Киевская Наталья" - февраль 1973-го, покладенная на музыку А.Б.Ивановым и две главы, было похеренные, в его исполнении восстановил уже тут но одно слово никак не разобрать сейчас жду звонка Конева, может он разберет а Гузя, оказавшаяся подругой и Сайза, где-то, говорят, тут, в Канаде, вроде а и было-то всего: я читаю "Томь" папе и маме 15-тилетней девочки в Киеве, а потом меня отвозят куда-то спать и наутро дают кровяную домашнюю колбасу с гречкой а девочка не забыла, приехала уже 20-тилетней а мы с А.Б. сочиняли "Гратис" , клали на музыку и делали детские книжки девочка опоздала на самолет, приехала, чтоб застать мое пьяное мертвое тело и остались жалкие фотографии и поэма

 

 

в Киеве я больше не был    это Киев остался во мне и поэтому к каждому киевлянину я со всею душой
мадонна же Лялька, тянувшаяся годы и годы, заслуживает не эссе а романа
причем романа сугубо трагического, в духе "Эдички"
но я никогда такого не напишу
не люблю Лимонова и Достоевского
 

а вспоминаю я, как Моргулис привел ко мне в подвал Виктора Платоновича, с Юликом-кларнетом, уже из Риги, и Виктор Платонович обаял меня а потом спал пьяный на моей койке, я же не пил, а вовсе кормил их окрошкой   проснувшись, Виктор Платонович сообщил мне стихи, написанные его внуком, помещаю:
 

ДЕДУШКА СТАРЕНЬКИЙ

ЛЕТ ПЯТЬДЕСЯТ

ТРУСИКИ ПОРВАНЫ

ЯЙЦА ВИСЯТ
 

которые стихи сразили меня, не тем, что они посвящены знаменитому писателю В.П.Некрасову, а определением: "Дедушка старенький - ЛЕТ ПЯТЬДЕСЯТ", восприятие ребенка, гениально, а и мне уже через месяц 46 стукнет и вспоминаю я, в основном, молодость

свою ли, Наташи Гузеевой, Мадонны, Малютки, Натальи Кучинской

нашу

 
 
назад
дальше
   

Публикуется по изданию:

Константин К. Кузьминский и Григорий Л. Ковалев. "Антология новейшей русской поэзии у Голубой лагуны

в 5 томах"

THE BLUE LAGOON ANTOLOGY OF MODERN RUSSIAN POETRY by K.Kuzminsky & G.Kovalev.

Oriental Research Partners. Newtonville, Mass.

Электронная публикация: avk, 2007

   

   

у

АНТОЛОГИЯ НОВЕЙШЕЙ   РУССКОЙ ПОЭЗИИ

ГОЛУБОЙ

ЛАГУНЫ

 
 

том 3Б 

 

к содержанию

на первую страницу

гостевая книга