к содержанию

№35

6 ноя 01

асенька, милая
дёргался тут, спрашивал емелями жеку — как у вас? — а писмо-тетрадочка от 20 окт — явно пролежало пару-тройку дней на мониторе компутора, невскрытое с понедельника?..
день, значит

но уж очень я тут ухайдокался за выходные: 28 человек-гостей, 11 — с ночёвкой
7 совков-оффициозов (с тремя детьми), зато остальные — люди
наехал на трёх машинах мой молодняк (включая молчаливо-улыбчивую грудничку аполлианнию, 6 мес., от юньки-певуньки и рокера ромки) — базар, тарарам, разговоры, банька — а поутру весь двор разгребли задний, гнилые доски пожгли (трое напоролись на гвозди, мышь лечила австралийским деревом, мелялюкой), прыгали через костёр, жарили кур, бегали голыми в дэлавэр, и даже успели съездить на круглое озеро
мои 35-летние компуторщики — от этого молодняка попрятались по углам, я их и не видел (не успел наладить там себе технику, не до того)

а совков 3 машины привёз мой “литагент”, владимир карцев, 10 лет директорствовавший в изд-ве “мир” (зап. фант.) и кормивший формалистов: целкова, кабакова, соостера
супруга его, татьяна — сидела в 1973 году на моём единственном чтении “вавилонской башни” на психфаке ЛГУ, на красной, в особняке бобринских — но помнила не стихи, а дико лаялась-базарила со мной за “год”, утверждая, что я не помню
на даденный ей в руки том 5Б, где афиша и описание этого чтения, и фоты — поглядела мельком, продолжая спорить
телевизионщик-оператор юрий ростов — жрал жареное мясо и изъяснялся матом (при дамах и детях), изображая свойского парня
муж монтажёрши русского телевидения (клеившей мои малые передачи и приехавшей посмотреть на живого классика), архитектор — тож не блистал
с “литагентом” (предлагавшим меня на московской и франкфуртской ярмарках) поговорить толком не удалось
второй раз эта публика явно не приедет
и слава Б-гу

но ввечеру во суботу миша беломлинский привёл сруприз: физика мишу петрова с супругой
петров, сын академика (а маман — зав.обществом “дружба”), дважды лауреат госпремий и кандидат на нобелевку — трепетный обожатель с юности оськи бродского, и автор лучшего его фота тут
(это у них с беломлинскими на даче — димочка бобышев наставил другу рога в новый 1964 год, о чём со смаком пишет людочка штерн, и публикует, см.)
миша же робко напомнил мне, что виделись мы в январе 1972, когда он изымал из койки поэтессу таньку макарову (дочь алигер), уговаривая её вернуться к мужу в москву — а мы с ней трое суток стихи читали, пили и любились, не вылезая из койки
где-то в 80-х она покончила с собой
но его новая жена (которую он, скромник, увёл у кого-то) — оказалась маечкой фридрих, чей патрет был нарисован мною в пустом углу газеты биофака “зуб”, в декабре 1959 (см. 5А), был очарован — но 42 года не виделись
по-прежнему очаровательна
пустой же угол появился потому, что слава кушев, художник и лауреат премии комсомола по генетике — фармазнул нас (редколлегию)
потом он сидел (по подозрению в убийстве кита-гитариста, мужа фотографши оленьки корсуновой, авторши замечательного портрета мыши и очень лирического — меня), потом служил на автостоянках и лодочных с эрлем, ширали и кумпанией
у маечки же в жмеринке или житомире — домработницей была правнучка пушкина
а я являюсь американским первоиздателем поэта александра пушкина, 16-го, пра-пра...-внука, женатого на натали (которая как-то по пьяни выдрала мне пол-бороды) 
так и живём, в довольно тесном мире

за юку меня не огорчайте и не самоедствуйте: не в деньгах дело
и послато было — куда как немного: 2 тыщи, включая на компутор и жеке (для инвалидов моих)
так что профукали, потеряли, пропили или кто-то прибрал — всего лишь тыщонку малую
а юка не была бабушкой-пенсионеркой, у которой украли талоны на хлеб и молоко (или продуктовые карточки — в блокаду)
не драматизируйте

а я вот, читая подряд эти дни сайт коли рубцова — лучшего русского поэта второй половины века, его бездомное мыканье по общагам, и смерть от руки любимой женщины —
так запереживал (проживая недолгую его жизнь с 1961, времени нашей дружбы), что не могу накормить его хоть котлетами — ругаясь на мышь за плохо поджаренные
ван-гогу взад уши не пришьёшь
или, как сказала тож покойная галушко, про пушкина:
“зубами, ртом — перехватила б пулю” —
очень поэтично, но неприлично

не говоря, что у юки (помимо размотанного с васькой наследства — полк солдат хватило прокормить всю вторую мировую) был и не инвалидный муж, и богатый американский папенька
сейчас вот послал — сеструхе для ксюхи — чтоб выдавала ей по полтиннику в месяц (по многим опросам — вполне прожиточный минимум, без икры), регулярно
а купит она сникерсы (для ног или шоколадку), оплатит курсы (или аборт) — решать уже ей, не ребёнок

мыш тут в панику впадает регулярную: ах, чем мы будем платить, на что жить
а с продажи самолёта (за те же деньги, минус транспортировка — мелочь, но он её отработал!) — и дровишек сказочных купили (клён, вишня), и КРЫШУ покрыли, и я автоматик чешский приобрёл (все балдеют)
говорю: будут
и ровно через полчаса звонит пропавший полтора года как — миллионщик-мафиози феликс комаров: “костя, я тебе не доплатил... сейчас, начав с нуля, снова выплыл, днями перешлю через бухгалтера, к новому году буду сам...”
я его за язык не дёргал (жду)
не он — так откуда-нибудь ещё капнет, 25 лет так живём (вычетом 10, когда мыш чертёжничала в манхэттене)
сегодня выдали тому же терри — на доски-балки, восстанавливать в хлам прогнившую веранду (мышь и по пояс провалилась, и в ручей чуть не ёбнулась, бельё вешая)
крышу мне оценивали в 3-4 тысячи — терри сделал за 850, ещё лет 5-10 не думать (а проживём ли?)

я живу, как цыган (каких и кровей, по прадеду): сегодня дождя нет — и давай, дэвэла...
“я так далеко не заглАТываю, — сказала девушка” (в моей правке)
внучкам я оставлю “литературное наследство”, поскольку 70 000 зелёных, обещанных зайцевым в прошлом июле — всё ещё зреют
в апреле договорился послать первый чемодан рукописей на юку — но и не с кем было, а с июля — уже и некому

а мышь, ахая и вздыхая — никак ДВА года уже не доделает сотню-другую моих “рукоделок”, малотиражных (“надо нам тоже полный сет оставить, помимо который в публичку...”) — который я уже полгода как договорился с коллекционерами в майями: даже по цене 10-25 долларов книжечка — помножить на 150-200 = ?...

по дому я ей мал-мал рационализирую: и стиральная машина, и устройство для развески-сушки приобрёл-поставил, и для кухни там — но всё равно бросается делать всё за всех, на книги — ни сил, ни времени уже не остаётся...

платонова, асенька — можно и должно читать (хотя бы мой любимый “такыр”, в первой книжке 1962?), но я уже не могу
даже (и паче) в цитациях
затрепали-затрахали как многомужнюю вдову мадам акхматову

о васе — хорошо, что вспомнили, но бондаренко — хочут себя показать (со ссылкой на модную францию), целиком её текст не надо
если это соболева делала васину книжку — то я таких редакторов...
(молчу, молчу)

вас я за полное неумение редактуры (при всей влюблённости) не укоряю — ведь не каждый, кто умеет пилу-рубанок в руках держать — может стол построить
была такая профессия — краснодеревщик
мой отец и умел, и преподавал

а вот у великого исаича были редакторы — гении (чтоб из такого графомана и идиота — класического писателя сделать, но только — первые 2 вещи...)
я могу — редактуру лишь косметическую (подсказать поэту слово, и — подсказывал — всем, кроме кушнера), или — подборку-книгу стихов (восстановив лучшее, читавшееся — по памяти)
а вот себя — никак

сейчас вот — правлю как дурак распечатку моих интервьёв максимке гликину — самому тошно
но книгу делать — ему (пусть у него и голова болит)

геночке нежно отписал (молчит), ловчановский — подавно молчит

у гуницкого вышла книга в “митьках” — но безумно-бессмысленно дорого
приезжали оля-саша флоренские, обещали достать-отложить
за выходные — написали 2 моих патрета, сирен-русалок изобразили, пообщались от души, 2(?) недели назад, уже не помню — такой круговорот людей в природе
только сегодня — 4 соседа-визитёра в глухой деревушке (если и терри считать)

вот, асенька, не смуряйте, благодарите Г-да за КАЖДЫЙ день с львом овсеичем (пусть лучше — ругается)
мне вот матери и юки нехватает, а дитю нашему волосатому — вчера стукнуло 13, капризничает, но двигается (ножки задние слабы)

молодняк мой — и рад бы почаще (каждый раз новеньких волокут), но и у них там жизнь-выживаловка, не сахар
волокут диски, картинки, книжки (двух новых поэтов открыл-благословил, а ниагару — выгнал, за сучность блядскую, хотя тоже стихи писала, и обучаема — не чета вашим престарелым ласточкам: ровесница юки...)

а что и когда вы делали в ЛИТО нарвской — нашёл ваше имя в борином списочке, кто руководил и ошивался при вас? — напишите
я там хулиганил январь-май 1961*, а потом только заходил — был пару раз и при нине королёвой (когда она развела курятник, один был мужик — и тот “беспалько”, прославившийся тем, что он хочет “подержать солнечный лучик за кончик” — всё, что запомнилось)

* с колей рубцовым, эдиком шнейдерманом, толиком домашёвым (пишет мне) и ирэной сергеевой (моей любовью 1961)...
вёл, по-моему, полный мудак игорь леонидыч михайлов, сиделый (ученик сельвинского — но не в прок), после наташки грудининой (или — до? — после!), см. его мемуары о коле
... от так! — цитату, которую,помню, вставлял в писмо домашёву — и нетути
значит, у меня на лаптопе — старый вариант писма...
теперь искать, запутаешься

словом, игорь леонидыч — ругательски ругал, ещё в 80-х — “фиалки” (за “мелкотемье”), “левитана”, “видения” и “старого коня” (за формализьм) — хотя с их-то и пошла моя звукопись (по датам) — коля был на ЧЕТЫРЕ года старше (как рейн-найман — для бродского)
формалистом-звуковиком — меня сделал КОЛЯ (как выясняется, 40 лет спустя)...

но как хорошо любить, асенька — колю ли (постфактум и постмортем), оську-засранца, глебушку, витю соснору и даже — кушнера...
а рейна, а даже наймана (не говоря за девочку-димочку), а — всю антологию от “а” до “Я”!...
я и себя немножко люблю (и даже — слишком), но и анри, и хвоста, и — вообще, поэзию (которая стихи)
колю сейчас читаю (и о нём — 90% мусора) — взапой, как заново, а его сайт — с половину (или две) моей антологии, равный, пожалуй, бродскому
но читатели у коли — получше (в массе своей, а не те, кто мемуарят)
и даже две девушки его — нинель старичкова (не дала) и людмила дербина (задушила) — стихами меня обрадовали (дербина — давно)

вот этим и живём, а не сраными долларами (были — послал), но даже если юка на них просадила вконец поджелудочную — то легко и светло, В КАЙФ

хвостик вот сейчас пьёт круто в париже (но он уже 10 лет назад вконец помирал от язвы, кровившей — помню, денюжку на операцию собирали), и глебушка — пьёт, в свои (позавчера) 70
но водка таких поэтов (как и меня) — не губит, а спасает
от мерзости мира сего
и если юка загудела напоседок с посланных — то и я бы, тоже

мы, русичи — не с филозофией кьеркегоров и делизов-деррида, а — с хайямом и/либо — ли бо (см. ант., том 1)
такая уж планида

держитесь, асенька
на чём прощаюсь: приготовил двух мини-цыпчиков а ля ламме гудзак (с мушкатом, белым аглицким перцом и пр.), сейчас буду мыш будить: дрыхнет, от огорчения: соль просыпала

обнимаю и держитесь
ваш ККК-Ли-Бо (Хафиз и Джами)
Аллах велик!

Конечно, просыпая соль и теперь он (?) грызет поедом целый вечер. Все не так, не туда положила, не так сказала, молчу — чего молчу и т. д. Еще не совсем старый и беспомощный, а ворчит грымзит. Причин много. Дом большой, убирать трудно. Уберешь, и уже валишься без сил. А когда у тебя за субботу-воскресение человек 15-28 в гостях, то можете себе представить что это такое. Когда гости приезжают (которых я никогда не видела и врядли еще когда увижу), хотят жрать мясо, надо им то, да се. И водку пьют, и уже не хочется с ними ругаться, что мол нельзя при Косте пить вообще никакого спиртного. Были последние теплые денечки. Я мою посуду, вваливается огромная команда молодняка нашего — бурундуков. С ними очень весело, мило, тепло. Им очень нравится здесь. Они еще не буржуазные люди. Любят костю. Мне ничего не дают делать, хотя и надо их всех кормить, поить чаем и пр. пр. Варю им огромную кастрюлю свежих щей из костей, с мясом. Сегодня вторник,6 ноября в доме нет сметаны, всю съели бурундуки, нет картошки — всю испекли в кострах  (жгли весь мусор, доски старые, гнилые).Прыгали через костер. С бурундуками очень тепло, все молодые (от 18 до 24 лет) милые, умненькие. Я никогда не устаю от них. А вот компьюторщики 35-40-летние приезжают Вадим и Димочка-рыболов — с ними вечно у меня напряги какие-то, по мелочам, то я обращаю внимание не мелочи. Вот как грустно читать, про Васю Филиппова — даже погулять не пускают, я уж не говорю о той свободе (прыгать через костер не всем обязательно) которая доступна всей молодежи ЗДЕСЬ. Трудно здесь жить, но очень интересно, много возможностей. Об Юке — не грустите, не корите себя. Мы тоже ругаем Костю, зачем столько послал, но он мудр. Пока еще.

Целуем

...входящих — один —два дня лежу не шевелясь. (Есть все-таки такая возможность) а он — ворчит, грызет меня, ест поедом. Я чувствую, что отработалась. Я понимаю, что если я не приведу архив в порядок, то уже никто никогда этого сделать не сможет. У меня фотографии, архив 150 поэтов, около 100 художников, газеты (вырезки), журналы, книгитысяча. Еще письма за 25 лет и всего прочего накопила что и здесь в большом доме уж мало места. А картины. Сотни. А графика. Вообщем кошмар. Костя только лежит и тюкает в свой компьютор. Да на письма отвечает. А я весь день на ногах. Устаю, конечно, но ведь это жизнь, жизнь с Костей Кузьминским!
На этом прощаюсь милая дорогая Ася Львовна.

 

№36

5 декабря 01, день сталинской конституции

“I’m warning you: Будешь воспринимать Кузминского в серьез, погибнешь.”
— Alexander Bulkin, a.k.a. Sergei the Breadroll

(19-летняя русско-англоязычная “журналист, писатель и критик”, прозванная “Аня-паутинка”; ссылка не работает)

... Ещё одно, малоизвестное произведение Сорокина, или “Как закалялась сталь”:
“Ай У
... После создания КНР Ай У работает начальником управления культуры города Чунцына, затем проводит несколько лет на Аньшаньском комбинате, результатом чего явился роман “В огне рождается сталь”.
(В.Сорокин, вводка, в сб. “Избранные произведения писателей Дальнего Востока”, М., ХЛ, 1981, стр. 6)

“... /утомил сам себя/ волосами обросший самсон
но далила задолго мне до — удалила клаксон
или клапан аорты /как лёша цветков бы сказал
двадцать лет тому в вене; теперь собирает он зал/

всё проходит — и в первую очередь боль
всё равно никогда ничего не случится с тобой
/говоря в ритме оси — тому тридцать пять лет назад/
я упорно гляжу — одним глазом — на фас твой и зад

/ах, пардон, аронзон/ — вся поэзия прёт из меня
как из ржавой трубы, водоводы собой заменя
водомёты сих слов — ей ненужных, обещанных не
а укрыться куда — только горстью снотворных во сне...”

“... дни бегут /ося прав/ как олени карибу — куда?
одиноко в ночи мне не светит на рифму звезда
расстояние вдоль — но бывает страшней — поперёк
когда стылой водой наполняется хладный зрачок

не пролиться которой — ужасен на вид окассен
и бросается вновь переплыть океан николетт
эти рифмы корявы /тем паче, меж нами — бассейн/
но правдивы слова этих средневековых баллад...”

“... субмариною жёлтою в желчности кану ко дну
сколько юлiя я — без видения тя — протяну?
без “введения в” /выражаясь совместно с г.л./
будет глухо гудеть над пустою постелью глагол

чорт с ним с бродским и с лосевым и с евтухом
я опять на заре запою без яиц петухом
вуаля, буало — я приветствую смелый почин
автор “аттиса” коим своё “по морям” заключил

всё равно это — кинфия, лесбия, цинтия — ложь
это просто великого князя шервинского блажь
так что, девочка, лучше руками поэта не трожь
они режут как нож — и является кровь голуба...”

“... остаётся как пруст ненавидимый — м`иги считать
остаётся ненужные /или же грустные/ книги читать
каковых одногодки и младни прислали вагон-чемодан
остаётся писать в вашингтон череду челобитных

неотправленных писем /марина — бахраху/ — на кой?
тоже старая дура купилась на тоненький кончик
/по беспалько/ я слов не имею в запасе уже
кроме тех что в томах в мышьей комнате на этажерке

так тюльпанов играл — сам с собою о стеночку — драйв
/или как это в теннисе?/ — тихо ловя с того кайф
я ведь знаю — живую и зн`аком пентакля — с листа не достать
остаётся скорбеть: отчего не доспел, не успел, недоспал?

снова в хайло таблетки /с которых потенция — вниз/
чтобы только уснуть и не думать о грантах и визах
визуально /пардон, мануально/ почти не забыл
и приснятся в прожилку с тобой — небеса, небеса

доброй ночи, чужая любовь, гутен нахт, бон нюи
надо это всё на х[-] — находя и теряя — лови
я от этой любви уже желчью и кровью блюю
... соловьи в подмосковных лесах, соловьи, соловьи

/1.07 АМ, 21 января 1996/...”
(“Юлдызъ / Пиранья”, глава “Две — и одна”, НЙ, “Последний подвал”, 1997)

асенька, милая...
вот, вчера “самоцитировался”, по ходу — и не помню, по какому поводу — а, всё писал-дописывал 2 десятка страниц “об аронзоне и михнове”, наконец сподобившись выговорить хоть немногое о немалом друге
отчего ночью потратил 6—7 часов на заказывание чтива в русском магазине (с идиотским каталогом), по интернету
я не только не могу с американцами по телефону общаться, но и с русскими — мне ещё противней: ведь голос — это всё-таки контакт, а я не хочу
отчего и письма
письмо это нечто — полуискренний (лукавый) разговор, чрезвычайно очерчивающий характер — отчего у дара писма выше всей его прозы (свободней), и на уровне почти живого общения с ним
но нужен адекватный собеседник — таким для меня многие годы был гена трифонов — искрящийся, парадоксальный, умный, знающий, и — независимый
и такая обида, что в писмах в “пчеле” — представлен лишь один собеседник
у пушкина на этот случай был князюшка вяземский (чьих писем — чорт ма...)

вы же, асенька, своим аккуратизмом — подвигли меня на немедленные и пространные ответы, отчего
вот и сейчас: 2 стр. “стихочтения” (и планов), и неслабая страница из Библии (кою знаю, как мозаику, несобранную — какими-то непонятными кусками, то “песнь песней”, то “екклезиаст”, а в езекииля мне было как-то незачем...)
пророчества (об еврейцах) неслабые, заказал вот ночью Коран репринтный 1907, а то у меня был только “диссидентский”, тутошний (Чалидзе, что ли), интересует меня, что там было с “любимой верблюдицей Аллаха”
по-настоящему любят меня, почему-то, только в исраэле (причём, давненько), ежели б вам, как-нибудь, у кого глянуть на интернете мой сайт тамошний — поняли б:

я сам это как-то слабо понимаю, но понимаю
в святыя землю двинулись энфьюзиасты (начиная с зеева жаботинского) и мистики, в остальные же страны рассеяния — более прагматичный народ, “колбасная эмиграция” (с которой мне делать и говорить не об что)
и не случайно, что веничка был первоопубликован в святой земле, более же циничный и западно-заземлённый бродский — в америках, стокгольмах и венециях

что же до хайфы и цфата — меня и сейчас волнуют более курды и афганцы, цыгане и масаи, нежели зацивилизованные (с атомными головками) сабры и олим
полвека уже (не считая первой половины, кибуцников) идут танцы на вулкане, под аккомпанимент библейских пророчеств (с автоматами “узи”)
билл крэн, австралиец, снимавший меня в фильме “дневник юлии” (1980), снял и “историю западного берега”, документальный (и жуткий фильм о кубе)
человек он сторонний, а потому несколько объективный
формула “узи против кулака (или булыжника)” — у него в полный рост
а с 11 сентября (как включил ящик) у меня было только 2 канала до 1 октября (отключил за ненадобностью и экономии на лето): оффициальный из белого дома и ... независимый документальный “уорлд-линк-ТВ”, по которому казали (в параллель речам из петнагона-вашингтона) такое...
курдов и палестинцев, историю захвата гавайев, предательства американцами всех и вся — и, в параллель, вопль конгрессмена: “почему нас нигде не любят?!”...
ребром стоял вопрос о сдаче с потрохами израиля
но вместо этого раздолбали афганистан
как сказал журналист володя козловский, “арабы даже групповое изнасилование организовать не способны”

кстати, вторая книга израильтяина — примирила меня вторично с этим государством
первая была, в 80-м, “собирайтесь и идите” (“укреплённые города”) харьковчанина юры милославского
вторая, 2000-й — “отобранное” моше винокура, хабаровского боксёра и шофёра-дальнобойщика
я не говорю за мистиков израильских — агнона и других (пишущих на хибру), а только за реалистов русских
год пролежала книга моше, с нежным афтографом, боялся и читать после “песнь песней” (“дальние пастбища”, у вас) — но прочёл
и отписал любовное писмо
вроде (согласно емеле) идёт ответное ко мне, поштой, к новому году

сумасшедших в израиле непропорционально много (или они — виднее, при малонаселённости: всего-то, пятая часть нью-йорка!), и они мне принципиально милы
мишка гробман как-то тут пошутил, на панели какой-то: что если россия накроется, то русский язык — сохранится только в израиле
и по: бокштейну (покойному), волохонскому (уже в тюбингене, германии), милославскому (в нью-йорке), моше винокуру (там) — он прав

“еретики, безумцы, мечтатели” (замятиным) — только они мне и милы
параллельно — существует 99%-ный мир прагматиков или сосуществователей, они и заказывают музыку и гуляют по буфету
ведь, помимо дара и гнедич (и мадам ахматовой), в ленинградском СП числилось никак не мене 500-т “писателей”, сочленов
валера воскобойников (заложивший хейфеца), оставив детскую литературу, сейчас пишет православную и соавторствует с бойкой м.семёновой (авторшей серийного “волкодава”)
игорь кузьмичёв (заложивший филфаковцев в 50-х), редактировавший соснору и глеба — передаёт приветы мне
нина королёва (гм... см. “нина-чукча”, моё, недавнее), лида гладкая (заседавшая тощей жопой в “авроре” и печатавшая говно)
грудинина, полякова, ойфа, азаров, авраменки, кузнецовы (вячеслав у нас и феликс в москве) –
“20 тысяч красных комиссаров”, как выразился г.марков на съезде
(“я не комиссар!” — вопил д.я.дар)

но то же и тут
обозрев меня в телеинтервью в августе, поэт сергей кузнецов, издатель журнала “большой вашингтон”, немедля вознамерился поиметь меня
прислал мне 3 журнала (по счастью, пощадив и не прислав мне сборник своих стихов, но хватило — и журнальных)
отрецензировал (в писме толику домашёву, другу тайгина и моему)

то же, что вы пишете “о стихах” (с распечатки) — “язык гор” и “лоб-нор” в томе 3Б, “соловки” и “архангельск” — в 3А, а вообще, все “географические” (помеченные вами) — 5—7 лет назад уже вошли в книгу “пермский диван”, посланную в пермь (фонд “юрятин”), но проф. абашев (шайтанов тож) — отказался печатать из-за мата
книжица, впрочем, была не слабая
так и лежит

нанимал и художника (бежавшего из саратова через китай и жившего на церковной паперти) оформить её, и тщетно сам искал книгу сталинского периода “орнаменты народов СССР”, чтоб самому — нет, лежит “голенькая”

не надо, асенька, изобретать-изготовлять велосипедов
с 1972 года (“башни”) все книги у меня сформированы, имеются в полуфабрикатном виде (вычетом оформления), не сделан был лишь я “периода до-башенного”, до 1967-го
но и это я (подвигнут вашими “на канале” и “шулером”) добил до конца, “19/61”, мышь всё карячится с обложкой
3 книги забрал в августе издатель гелька донской — молчит, как зоя космодемьянская
не надо ничего пытаться (слабыми силами)

сейчас мою прозу — активно тщится пристроить лит.агент владимир карцев (в прошлом — дир.изд-ва фантастики “мир”), рассылает прохоровой (НЛО), захарову-АСТу, в ad marginem и куда-то ещё
“не до стихов, петька” (чапаевым-мною)
шансов — тот же 1% (что и сумасшедших)

а что 2 книжки мои вышли там тиражно (“лепты” и горноновский “муд”) — вычетом библиографии, нигде и упоминаний не встречал, что есть они, что их нет
зато есть мал-мал меня в интернете
сейчас вот опять на месяцы замолчала 25-летняя москвичка маша левченко, взявшаяся за неподъёмный труд “поэзия 60-х как гипертекст”, включив туда первые пол-книги моей ранней лирики — и у неё полетел компутор
в израиле у марка корнилова — сдох сканнер (и безработный, при том)
в копенгагене витя максимов — скис после тома 1 (и то, половина страниц — не работает)
в питере — 2 года уже уляшев и кривошеев сканируют том 4А (правки делал в ночь смерти юки, промеж звонками врачу), воз и ныне...
в москве — максимка гликин шлёт мне без конца варианты и варианты моих “интервью”, работа сделана — %% на 25...

вот такие “литературные дела”

что касается “бытовых” — от ксении и сергея ни строчки, телефон был отключён (и только мыш способна, с трудом, с ними говорить)
ксении послал через кузинку жеку малую денюжку — по 50 в месяц, выдаёт
на ремонт дома (воду и т.п.) — мне и у себя не наскрести: продав самолёт (откуда и денюжка ксюхе) — починил только крышу и балкон (мышь проваливалась и падала, в её-то возрасте и остеопорозных костях!)
но и эта сумма (50х30=1500) побольше иных пенсий, там
жека имеет, на троих: 1400+1300+1000=3700 (125?), писала днями
так что за внучку я спокоен, с голоду не помрёт
а общаться — бумага есть, чернила-перо тоже, дело за малым: написать
правда, с бабки ещё (ники), семейство страдает аграфией, но это их проблемы
жека всегда может передать емелей любые вопросы-просьбы, “нет проблем”
и до медного всадника от стрельны ближе, чем до вас (не говоря — телефон)
так что просто передайте ей привет и/или зачтите (растолмачьте) этот кусок

<...>

вот и опять, асенька, 6 страниц...
часа 2 как проснувшись (в 4 дня), выпив кофию и съев булкибродов с килькой и с яйцом

а насчёт писем дара-моих — это, асенька, могла бы быть идея
для этого нужны: отнюдь не “большие деньги”, вопрос: писма д.я. — машинопись или от руки?, достаточно — сканирования (а мои, с компуторных времён — или когда мы начали? — могу перегнать в “окна”, без проблем)
сканировка — ну сколько там страниц? — занимает минуты
после чего — правится по распечатке, поправки вносятся (сокращения, комментарии) — и готово к печати
полагаю, у кириллыча и сканнер водится (или сергей как его по батюшке ловчановский устроит-найдёт)
но вот ваши, ответные... мне и не найти в немалых ящиках рукописанные оригиналы
 
В ПРИНЦИПЕ, АСЕНЬКА, ВСЁ ВОЗМОЖНО, надо только быть “апдэйтед” (осовремененной), пользоваться возможностями техники

я сейчас снял с интернета не одну сотню произведений “эротики” — тот же 1% гениального, неортодоксального
и спокойно могу включать цитаты из оных — в писомое
несколько хлопотно (азов компуторных не знаю), но постепенно обучаюсь
с осени 97-го — всё своё новое (и бОльшую часть старого) перевёл в рабочий формат — компануй-не-хочу
сейчас вот, верхняя цитата (анечки-паутинки, которую мышь накормила сырым угрём в мой д.р.-2000) — снята с интернету, вставлена в “цитатник о ККК” (сделанный методом сканирования, из кучи газетно-журнальных вырезок, еле читающихся, жёлтых-рваных)
вся работа заняла — ну, неделю (а чисто техническая — рабочий день, не боле): 34 стр. цитат, цельная книжица
надоть бы послать — поштой, нешто?...

а друг мой, гарик элинсон (1936 г.р.), художник — и с компутором всё ждёт, когда появится “машинка, печатающая с голоса” (да со встроенным словариком-грамматикой, чтоб не править)
вчера звонил — уже 6 стр. за месяц написал, мяу-муаров (неделю назад было — 4)

главное в публикации писем — не “редактура” их (на фуя?), а грамотное сокращение — объёма
в “пчеле” сделали неплохо (но мне трудно судить, без оригиналов: где-то в ящиках)
ваши же писма (вам), мои — день работы разыскать по файлам, скинуть-сшить в один, и емельнуть — тому же с.ловчановскому (заодно прочтёт)
а вот дара...

я до него и для максимки никак не соберусь: надо сканировать из антологии, и изрядно
а уж писма мои ему — и вовсе в ящиках (до 80-го ж!)
так что у вас одна проблема: привести в порядок его писма (отксерить, сканирнуть и обработать)
а так — идея хороша
и насущней моей — уже опубликованной — географической и прочей лирики (из первых 30 перечисленных — помечены трёхлепестковой ромашкой — все худшие, или — “случайные”, кстати; из остальных 20 — опубликованные, от “соловков” до “шикотана”...)

кроме того, асенька: о стихах — не надо “писать”, надобно писать — стихи
это всё равно, что писать “о художниках”: о таковых надобно писать только “бытовуху” (то, что “за картиной”), а картины — надо смотреть
макс волошин лихо лущил как семечки всех художников парижа и питера, споткнулся — только на сурикове, и дал — “прямую речь” художника, получился — лучший эссей
позавчера миша беломлинский рисовал мне “голгофу” репина (из музея принстона), композицию; вчера — обнаружил “полное описание” этой картины — у ... мориса леблана, детективщика 20-х, один к одному, можно поставить комментарием
хотя речь шла о двух разных картинах

и т.д.

нортону доджу, моему единственному кормильцу, в этом году стукнуло 75 — слепой на один глаз, и рак простаты
взялись тут фильмики для него делать — мышь филонит, чтоб только не подходить к оборудованию
у меня, с 85(87) — записано под 500 часов видео: и студии художников, и гости у меня, и выставки-чтения
всё это надо сводить с разных плёнок (покойного кошерного гения Антона Розенберга, покончившего с собой в 41, в прошлом году — на разных плёнках 7 сюжетов обнаружилось и, по-моему, ещё не всё...)
а мышь техники хуже огня боится, включить-выключить не может
10—12 фильмов за неделю сделали, а надо, мнимум, 20
чтоб послать нортону готовые — и попросить, по 50 за плёнку, — прикупить ещё оборудования и чистых кассет...
миллионер комаров звонил из майями, но обещанных денежек не прислал, сидим на мизерах

но жить пока можно: в холодильниках полно, навезли, дровишек тоже хватает (с самолёта ж), за свет-газ плочено, и даже тапочки шерстяные себе и мыши заказал, не говоря — с под сотню книжиц-детективов, чтива

в аквариуме плавают 12 золотых рыбок, сомик-одноус и 4 тритона
моника встаёт с трудом и часто падает (скользит), отчего пришлось прикупить ковриков, и надо ещё

мы падаем меньше, но тоже уже неустойчивы
идеи с удочерением-приглашением внучки — лопнули (не без неё) как мыльный пузырь
ехать туда — оно и некуда (квартиры нет), да и поздно уже
доживать всё одно где

вот, на этой оптимистической ноте, и прощаюсь, асенька
поклон всем, а вам особо
(на самодельные книжки — паче меня — больше не тщитесь, разве — с распечатки, разрезав, сделайте “для себя”)
и — только
ваш ККК

 

№37

письмо по e-mail
АСЕНЬКЕ ЛЬВОВНЕ МАЙЗЕЛЬ

непонятное февраля

(спорим с мышью, фторнек или среда)
календарей в доме полно, и в компутерах тоже, но как-то ни к чему

не суть, асенька
письма ваши, наивно-восторженные, для меня всегда в радость
даже когда вы прожектёрствуете об изданиях (в анналы гиштории — через аннус — по новой орфографии, пардон)

про ксюху и побиение стёкол в машине — я знал от юки ещё год назад, сам же и за стёкла платил, и ловчановского к ним послал
но вас решено было не беспокоить такими делами
с полгода как поставил ксюху на “довольствие”: переслал жеке денюжу, и чтоб она ей по полтиннику зелёными в месяц регулярно выдавала
кроме жеки, у меня там нет НИ ОДНОГО друга-человека, кому б я мог что деловое-обязательное поручить
(вы — не в счёт: и возраст, и своих холер хватает — ласточки, вася, лев овсеевич, житие в пушкинах и т.п.)
жека, пользуясь емелей соседки (а сейчас подключились к интернету сами), исправно меня обо всём извещает
ксюху я к ней послал где-то в сентябре-октябре
даже записочку руко-каканную от внучки тут получил, пару недель назад — изображением сканированным

что на самом деле происходит там у неё, в сиротинской стрельне — не вем: живёт, как это водится, с “бой-фрэндом” (возраст, пора), наплодила щенков — не от себя, а от суки-овчарки (и теперь не знает, что с ними делать)
пишет, что настя — гуляет в сочи вовсю с мальчиками (ожидая, при этом, “друга из армии”), но это проблемы бабки уже, а на аборты всяко пошлю
словом, нормальная подростковая жизнь — россии 21-го века
мрачно только читать, что там происходит в абхазии: сухуми, сколько мне помнится, весьма недалеко от сочи (меня там вязали-арестовывали в 21 год — леселидзе, гагры, адлер и ещё где-то, в промежутке — за пару суток в трёх ментовках побывал, но я не девушка, а педерастия тогда была ещё не в моде)
делится ли ксеня денюжкой с сестрицей, или всё уходит в водопровод и газовую трубу — “спрашивал — не отвечает”, мишкой квакиным, это их проблемы

а мы вот тут покуковали на нуле весь январь (занимая на сигареты), при том, что ювелирщик-ролльс-ройсщик феликс комаров, он же, по слухам, казначей япончика, он же капитан фсб, он же, он же — должен мне немалую пятёрочку зелёных косых (в его бандитском исчислении), о должке звонил ещё в ноябре из майями (“к новому году — сам прибуду”), и, как это водится, забыл
но заработал копеечку и сам, фильмиками: за месяц декабрь — намонтировал из остнятого за 15 лет — СОРОК фильмиков-материалов, только по художникам русским нью-йорка (на очереди — ещё за 60 плёнок), а всего — мышь сидит-расписывает — у нас за 400 часов съёмок, домашним и по выставкам-мастерским (чтения, муз.перформансы и пр.)
шевчуку, навестившему проездом по гастролям — выдал ШЕСТЬ часов отснятого его, только у нас в нью-йорке (а и тут уже — столько же наберётся)
рассчитывал, что юра найдёт этому какое-то применение (как и 9 томам антологии, даренной ему полтора года назад) — но он это промежду гастролями в деревне будет ностальгически просматривать (и тома почитывать)
а нарисовывается некоторая неслабая “антология” видео-зарубежья, в доброй сотне-другой “томов”-кассет
но и аудио-кассеты СОРОКА поэтов, сделанные мною ДВАДЦАТЬ лет назад, “голосовым приложением” к антологии — не нашли пока “применения” (и вечно теряются, оригиналы немалоценные)
мне не привыкать

за фильмики — отец-кормилец нортон прислал мне подкрепление финансовое, так что мышь днями ждёт денюжку наличную, чтоб заказать свои цветочки-примОчки
да и внучкам будет чего на полгодика послать

так что живём мы, три старичка, сыто, тепло и не трепетно
я — весь погрязший в книгах (“готовящихся к изданию”), мышь — расписала 11-метровую бумажную полосу содержанием 80-90% кассет, и продолжает
моника на старости лет стала капризной, вякающей (подай воду, выведи погулять), но жрёт исправно — значит: здорова
народец по январю-февралю наезжал пореже (старичьё не любит зимы уже, а молодняк весь в хлопотах-проблемах), за полтора месяца и двух дюжин гостей не было
отчего ничто не мешало работе

2 книги себя (роман и “писмо”) уже вчера разослал по издательствам, емелей: НЛО-прохоровой, захарову-АСТу и иванову-“ад маргинем”
поскольку мой лит.агент, д-р владимир карцев (экс-хозяин изд-ва “мир”, заруб.фантастики) — не в состоянии прочесть моих шрифтов и компуторных версий, жалуется, что и издатели — тоже
(жека с надькой-“редиской”, племянницей — спокойно читают, и писмишки случается моим друзьям распечатывают; в израиле — читают, в дании — тоже, а в москве и нью-йорке — никак)

к слову: чтоб вам не мучиться с распечаткой-“вредактурой” моих писем вам — скину сёдни же на дискету-сиди ВСЁ, вам писанное за годы эти (делов! — пошарить по компам, полчаса)
и с гонцом (будет сегодня-завтра) перекину всё той же жеке, для вас

что писма у меня — ЛИТЕРАТУРА (а у дара — и чуть ли не единственная), я знаю и сам — перечитав тут днями писма гене трифонову, на интернете
(обшибочек там с гулькин хвост — “мишаня”, поминаемый — не барышников, а шемякин: с этой злобной балетной обезьянкой — я, по счастию, не знаком)
и залезши вчера в том 5А — в поисках морева, одного текста (читал потом подряд — про рида грачёва, филфаковцев 50-х, и обнаружив в томе — соснору, которого я полагал — в томе 2Б... — склероз, однако)

то, как я пишу — почти “откровенно”, не по правилам, о чём хочу —
этому я учился, естественно, не у дара (скорее — он у меня!)
писма я начал писать — в вене: до того — не было как-то необходи­мости излагаться в “письменной” форме, можно было и так попиздеть
(како воспримет ваша редактор зяблова — этот, вошедший в устный русский язык, глагол — и чем его “заменит”?)
не надо, асенька, редакторов
боюсь, и две книги мои — послатые куда-то — не найдут восторженного понимания у нынешних российских культуртрегеров (отсасывающих у сороса, впрочем)
им это нравится (прохоровой-иванову, за захарова-аста не скажу: он сам, кого хошь, раком поставит*) — процесс оральной (французской) любви, но упоминать об этом в печатной форме — почему-то, не надлежит
* марию арбатову, к примеру, о чём она излагается жалобами в “книжном оборзении”, нумер отложен

“ну почему в современной /зарубежной/ русской литературе такие блатные нравы?” — вопрошал меня прозаик №1, саша соколов (кажется, в визит к нему в вермонте, дату — см., соотв.)
в.е.максимов — сидел, по уголовке; юз алешковский — и подавно (на чём и сделал карьеру: лагерный рОман); шаламов-солженицын — понятно, патриархи ГУЛАГа; довлатов был вертухаем на зоне; бродский — понюхал вагон-зака и камерной параши; те же, кто “не сидел” — имели тесное общение с уголовным элементом (милославский, лимонов, веничка: см. их прозу)
и только ааахматова — понюхала народ в тюремных очередях, издаля (см. мурмуары лидочки чуковской)
изыскание — навеяно сорокой (юрой сорокиным), другом анри и хвоста, в томе 5А, присланного сиделым (за наркоту) ефимом славинским, с бибиси
см. — его “антологию”, там же

хвост, сорока, бах, дуда, сах, лимон — ну чем не лагерные кликухи-погонялы
нешто фёдор михалыч (сиделый) будет обращаться к антон палычу (писавшему “сахалин”): “ну ты, жлоб, оставь курнуть (жаргонизм не помню) от бычка-чинарика?”

ставили ли ахматову раком в коридоре смольного (ссп), на четыре кости, или ааа вставала сама — вопрос не эстетический, а, пардон, этический:
чем занималась творческая интеллигенция 30-х, когда их коллег и родственников вязали и шмаляли –
а — продолжала верно служить наркомпросу за просо и пшено (с конопляным маслом), а мандельштам даже “кушал курочку” (сведения от э.герштейн, букеровки)
никто — ни, паче дар и гнедич — не вышли из союза с граниным-пановой (воеводиными, вистуновыми, перечислять — “20 тысяч красных комиссаров”, по георгию маркову?)
народец стал не брезглив
пайка — так пайка (желательно, доппаёк)

вот на этом и выросла наша свободная неподцензурная литература
и все делали хорошую мину при плохой игре

а мне как-то, в 22 уже — играть с ними надоело
(правда, пытался — цинично продать какую “кантату” или “силуэты” — с огромной фигой в кармане — в совпис или музфонд, и иногда — удавалось)
но писал я, с 22-х — уже “не для печати”, начав играть по своим правилам

вы же, асенька, по слабости-трепетности характера своего, по наиву-романьтизьму — всё ещё пытаетесь играть с НИМИ — при том, НАМИ (письмами дара, поэзией трифонова, шизой филиппова, ласточками, мною)
вот вам цитатка, вчерашняя:

ФОНЯКОВ — ФИЛОЛОГ И ФИЛОСОФ

возникают “любимые герои”:
“... а также классик филологического факультета Илья Фоняков, служивший позднее собственным корреспондентом “Литературной газеты” в Новосибирске. Поэт он был вполне комсомольский, не хуже Жарова, но любил и стихотворную шутку. Один примерчик фоняковского юмора застрял в памяти:
“Почему у кошки хвостик?
Я не знаю — я агностик.”
Происхождение этого афоризма, предполагаю, следующее. На пятом университетском году давался курс истории философии; тогда-то наш поэт и познакомился с содержанием термина “агностицизм” и тут же разоблачил это буржуазное течение, надсмеявшись над оным.”
(Вадим Крейд/енков/, “Филфак пятидесятых годов”, Ант., том 5А, стр. 579)

заключим, классиком:

“в иных домах договорим о славе
и в жалости потеющую длань
как в этих скудных комнатах оставим
агностицизма северную дань”
(и.бродский, 1961?, по памяти, см. СС)

“Появился откуда-то остроумец Сергей Вольф, выглядевший как “чувак” с Невского. Он тоже писал рассказы — прозаический жанр номер один в те годы. Но более известен он был своими “хохмами”. Скажем, речь шла о популярном тогда романе Бёлля “И не сказал ни единого слова”. Вольф перефразировал: “И не сказал не еби меня снова”.
Крейд, ибид., 582)

/13 февраля 2002/

я фонякова, как суку — опознал ещё в свои 18 лет (см. том 1, примечания к лифшицу-лосеву: сейчас он про фонякова — УБРАЛ, так и перепечатывает, повсюду, падла ссученная)
<...>

  «Львы и Илья начали поэтическую зиму двухтысячного года.
   1 декабря в конференц-зале Российской национальной библиотеки состоялась встреча с поэтически решительно настроенными дедушками — мастерами передела советских аккордов в поэзии, за типом которой в литературно институционализованных кругах закрепилось название
“производственной”. Тем не менее тяжелая артиллерия вполне симпатична моложавому батальону актуальной сферы.
   При том, что читавшие словно игнорировали препятствия — например,
стилевое единообразие, все получилось добротно по-актуальному доходчиво, точно и мобильно. Как и наработано предшественниками дигитального и кибернетического периода мировой цивилизации.Только зачем-то поющих о классике — вероятно от любви к садизму над ней. Представлявший стихотворствующий клан, располагающийся в Центре современной литературы на набережной Макарова (известном как Пушкинский дом на Васильевском острове) Илья Фоняков (ИФ) привнес на повестку вечера знак рукописного текста, даруемого читателю параллельно с компьютерным — в качестве охранителя “старых-добрых” времен.
   <...>
   В соответствии с импровизацией или умело подготовленным замыслом
макаровский худрук действа предстал во главе президиума, имитирующего
особистскую “тройку”. Двое ее “львов” — Куклин (ЛК) и Мочалов
соответственно попеременно с самим Фоняковым держали аудиторию. Первый был одет в красную клетчатую жилетку, скорее создававшую в сердцах и прочих задействованных чакрах образ американского ковбоя, нежели патриота. Второй автор разразился потоками лирики, поданной в тяжеловато-серой тональности. Но тут, дабы колесо истории поэзии среди топи блат совсем не увязло в всхлипах, нарядившийся Куклин повернул внимание слушателей к судьбе ненормативной лексики. Этот вопрос ждет депутатов в Госдуме — наряду с требованием очищения грязного русского языка и соскабливания с него наростов ненормативной лексики. ЛК, по собственному признанию, полнотой нетабуированного аудиовербального корпуса грешит сам.»

(Кэнди Малахаев, с интернета)

— фоняет, отнако...

/23 октября 2001/

... нашёл, в старых файлах:

УКРАВШИЙ У ЛЮБОВНИКА ЖЕНЫ

В ДПЛ-88 имеем у Мочалова:
«Было в комнате, как в колодце,
утром праздничным
полутемно:
заслонив первомайское солнце,
он заглядывал к нам в окно.»
(Лев Мочалов, «День поэзии. Ленинград», СП, 1988, стр. 176)

— датированное: 1956.

[в Ант., том 5Б, у Морева, стр. 481, имеем:

РОССИЯ

Сына взяли, и мать больная.
В комнате солнечной — темно.
На улице праздник — 1 мая!
Вождём — завесили ей окно.

/май 1949/

— кто у кого?... (с женой, нонной слепаковой — всё ясно...)

публике — начхать, они и мочалку мочалова — сжуют; мне вот как-то — “не безразлично”...]

(Прим.-2001-2002)
вот к ним — к фоняковым (мочаловым-куклиным — см. ант.) — в их “пушкинский дом”, вы и обращаетесь, асенька
эта небрезгливая интеллигенция советской поры — мне давно стала поперёк горла
редактор игорь кузьмичёв — передаёт мне “приветы”
но всплыло, недавно, в газетке (в мнимуарах сиделого миши хейфеца), что заложил его с предсловием к бродскому — ВАЛЕРА ВОСКОБОЙНИКОВ (на чьи деньги мы как-то с кривулиным, в 68-м? — пили)
про кузьмичёва же — тоже где-то: секретарь комсомольской организации филфака — он и заложил-сдал группу красильникова

и даже если — помимо них — НЕГДЕ печататься, то лучше — не печататься вовсе (как бы вам того от меня ни хотелось)
в “звезде” — сидят ....... гордин и арьев (более чем мои “знакомцы”)
в “неве” — саша-соломон лурье (с середины 60х знакомец) с е.вистуновым (знакомое вам имя?)
и все эти изданьица — на подсосе (отсосе) у сороса (ЦРУ)

днями мой друг в москве присутствовал при разговоре:
мадам зав.отделом рукописей публички-салтыковки, услышав имя ККК: “а мы уже покупаем весь его архив, всё договорено, остался вопрос транспортировки”
как-то, менее всего, об этом знаю — я: в последнем (в мае 2001) писме к зайцеву я предлагал “первый чемодан” материалов — прислать на оценку, с выплатой — дочке
но и “чемодан” мышь не поспела собрать, и гонец отказался везти (своих шмоток-тряпок полно), и дочка опочить успела —
от публички НИКАКИХ сведений мне, ни в какой форме — не поступало (вычетом — вышецитированных, двух-трёх-недельной давности)

зайцеву (жду грамотного друга какого) отпишу — не к спеху — казённую телегу: цена архива (за время переговоров) выросла на 30% — хотя бы обработанные видео стоят того

цену себе я знаю, асенька
поэтому — с с.с. (или без него) — просто СОКРАТИТЕ до печатно-приемлемого объёма мою вам переписку <...>
но вы всё ещё пытаетесь играть по совковым правилам: рецензент, редактор-составитель, корректор — А НА ФИГА ОНИ?
мою малограмотную речь править? ошибки-опечатки вычитывать?
антология как-то обходилась — БЕЗ
и ничего, получилось
разве — заглавные буковки вставлять? — так я их, наоборот, убираю (даже и паче — в писмах)

вот, асенька, начав “за здравие” (“как всегда”) — заканчиваю брюзжаньем
но уж больно меня эти соболевы-зябловы ваши достали (соболевой — было писано ВПУСТУЮ — стр. 20 писем, тож где-то на компе, зачем?)

вам я пишу — потому что вас я люблю, со всеми “горстями” (украденными у ленки кумпан, 1962?, см. том 1?), неотвеченными
и горестями (семейными и патроническими)
и сугубо благодарен вам — и за внучку-чучку, и за трепет к васе, и за малые новости (где ж вам, в пушкине?)
за гену и ловчановского (и даже за ласточек-птичек)
потому и пишу

а мыш — я её “приписки” не читаю (иногда — приходится расхлёбывать)
мыш она и есть мыш, домовая (а также полевая и огородная), шуршит бумажками, готовит жрать, моет посуду за гостьми, гуляет с собачкой
и ваще, создаёт уют
правда, иногда принимается меня лечить (по новейшим шарлатанским методикам), один раз я чуть не помер, откачивали в больничке: то ли обожрался копчёной колбасой, то ли следствие “очистки” организма какой-то натурально-химической дрянью (очередная подруга посоветовала)
но я лечениям стойко противостою, желая умереть естественной смертью, от туляремии
и ваще, пока мы живы

зэка кузьминский и зэка подберёзкина (и расконвоированная моника)
целуем-обнимаем

попробую послать — через жеку, быстрее

ПС: может, успеете заглянуть в галлерейку Д-137, невский 90-92 (угол маяковского), там до 21 февраля ещё будут казать меня, с “посланием миру”
Жека знает

ППС: вчера вот, собрал и скинул емелей 9 писем за год толику домашеву (“нарвская застава”, 1961-62 — а и вы ведь, кстати, числились в ней — ГДЕ МАМУАРЫ?!!!*), 80 стр. — и послал ето в работу своему соавтору максимке, в москву
* Немедля! В следующем же писме! Жду!

далее: пусть СП купит (или украдёт вам из своего оффиса) жёлтый фломастер-маркёр, им и вычёркивайте (или подчёркивайте) в распечатке писем (только — с НОВОГО диска, шлю днями!) надлежащее к печати (или сокращению)
потом секретуточка СП (или кого ещё), откроет файл — и вычеркнет всё вычеркнутое
а, поскольку писма ДАТИРОВАННЫЕ — то нет проблем с порядком-конструкцией
только — индек-именник, дополнительно (та же сектетутка выпечатает имена в алфавитном — вы же припишете ХТО)
вот вам и книга
без зябловых
комментарии к “неясному” — могу дослать отдельно
делов

и на фига вам “коллегиальность” (я в антологии — справлялся как-то без: брал тексты — лифшица-лосева, крейда, кулакова, лимонова и НЕ правя, перепечатывал), привлечение “к работе”
кого-то, кроме секретутки-технички

но вам виднее, ваши игрища
я так не играю: некогда

всё, обнимаю, шлю
ККК-Махно

 

№38

Ase Maisel
22 марта 02

<...>
можно и 10 лет васю делать — франковский 14 лет СТЕРНА переводил
3 выставки подпольные — и 0 визитов в ССП
гусар филимонов, ленина никитина и выставка необрезанного “алефа”
а меня там как-то и не было — и зачем?... было — “всё остальное”, включая знание подневольное — сучьего ССП
дудина-орлова, гранина-пановой, даже ф.абрамова д.я.дар приволок на моих “23” –
“винькОвецкий... этО ранняя Обстракция... хОрОшО...” — запомнилОсь, чуть не Оканьем — реакция матёрОгО деревенщика-кОммуняги-СМЕРШевца
в ССП я состоял — с 59-го, ранее чем с 19-ти, в 18 ещё
стараниями и страданиями лёнечки палея (хейфеца), моего учителя №1 (см. 5А)
через него же — и “нева”, и “звезда”, и “аврора”, и союз композиторов, и “электросила”, и “невская волна”, и даже — “вторая партия” (при участии ректора александрова), судимая в 64-м(?) — справляться у политологов
и вплоть до ЦК ВЛКСМ и вадима чурбанова (через горком ВЛКСМ — тупикин, плешкина, мазалова) — с того же 1959
связи высокого полёта и крайне низменного качества

и ничего там за полтинник не изменилось — те же совки, во всей совковой сучности — заседают в тех же инстанциях (или выше)
пытаться с ними играться — во имя васи или истины — заранее провально
таков мой 15-летний опыт там и 25-летний тут

саратовско-сормовский выдвиженец зайцев-“публичный” — тож знакомая фигура, насмотрелся на куйбышев-кинель в том же 59-м (см. братья соковы, 4Б, 5А, 5Б)
а уж гордины-арьевы и книжный жучок гек комаров (он же “пушкинский фонд”) — знакомы с того же января 59-го (дробь нобель/шнобель), с арьевым пито в 69-м
“мои великосветские связи и знакомства”
43 года и 43 раза тому

это не ответ, асенька
а так, “размышления на тему”
вы, вроде (возрастно), захватили по трезвости — и 53-й (не считая сугубой нацпринадлежности: “ах, не шейте вы, евреи, ливреи”)
и ничего не подействовало

объяснения: эйхенбаум (томашевские, хмельницкая) –
либеральный совок, расстреливаемые — но и расстрельщики (см. и.меттер, автор “мухтара”)
вот потому-то, “не играя с НИМИ” (не зная их) — вы и способны предложить в какую “звезду-неву”, в пушдом (пушфонд) и в публичку
но я-то — их знаю
гордина я не только “читал”, но и со-издавал в “бэте”, в 63-м
а уж гранина, “иду на грозу” и “зубр” — сам бог велел (равно и — панову)
с оргвыводами

как-то, “не печатаясь” там, с 1959 по 1975, я там и “выставлялся” (с 1962 по 1975), и — не засох
а что яду накопилось, как в анчаре — от почвы — малоудивительно
(см. хэппенинг гены григорьева, с противогазом — в СП)

а то что кругозор у гордина пошире, чем у кочетова — так он и поподлее будет, оттого
(см. диалоги с.волкова/бродского, плюс вл.соловьёва, ефимова/довлатова)
кочетов с бродским — и говорить бы не стал
тот же дудин — пил “с нами”, но не подлил
за сергеем орловым, с обгорелой мордой — тоже не припомню подлостей

подлила — либеральная интеллигенция, а не портянкины-тряпкины
начиная — с эйхенбаумов-томашевских
что, эйхенбаум (или ближние его) — встал в союзе в 1946-м, на жданове (слатом вами, спасибо! — докладе) — “что ж ты, падла, меня перевираешь-цитируешь?!” –
“промолчи — попадёшь в стукачи... промолчи, промолчи, промолчи”
(формулой нашего времени уже)
меттер встал и похлопал зощенке (сценарий “мухтара” не переписал, при этом)
ахматову и зощенку — сдал не жданов, а вся “либеральная интеллигенция”, от гранина до пановой, от абрамова до моисей осипыча янковского, моего учителя по оперетте

все они писали — оперу
о чём я и пишу
а следующее поколение (моё) — было ещё подлее и циничнее
шестинский печатался там — печатают его и тут
торопыгину — посвящает рейн (“володе, илюше и АННЕ”, свою комаровщину)
миша беломлинский — от “боевого карандаша” и “костра” — до главного художника НРС (уволили, в благодарность — без выходного, на полгода раньше, “сократили”)
но он и не был “диссидентом” — у них пили от оськи бродского до олежки григорьева, все (я — припоздал, и потом пили у меня уже)

вот об этом — и писма мои, асенька
не столько о поэтике, сколько — об этике

не эстетика сменилась в 30-х — ЭТИКА
(см. как зинка пастернак поила федина чаем с баранками до 1957-го — и только в 1958-м припомнила, что костя заложил своего учителя, пильняка — в 1937-м — и ДВАДЦАТЬ лет поила чаем с баранками)
мемуары — не лгут
надобно только научиться читать их — а этому нас “научили”
в 1929-м — они ещё залупнулись, вышли из союза за пильняка — пастернак, ахматова
но потом вступили обратно
и то, что маяковский — был главным поносителем пильняка — ни слова в предисловии и комментариях сына “невинноубиенного”
но имеется — в любом полном СС моего кумира, в.в.
и –
“удар наносился и по возглавляемому пильняком союзу писателей”
(Б.Пильняк, “Третья столица”, М., “Русская книга”, 1992, стр. 442)

там же:
“критики не заметили, однако...” (стр. 438)
что в “повести об ученой экспедиции на север” — та же коллизия, что у в.лидина — баба на зимовке — то ли в.полонский писал ранее (дата повести не указывается; впрочем, “заволочье”, 1925), то ли я читал “гораздо позднее” (в сб. “серапионов”? — там же была и “бочка” каверина, кстати)
но запомнил
единственный рассказ сучьего совка в.лидина

“за отцов продувшихся — расплата”
(а.вознесенский)
вознесенский и евтух — стали ещё большими курвами, чем “отцы”
о чём — в антологии

и я — “вёл переговоры” с неким зайцевым, дир. публички/салтыковки (имя, “что характерно”, забыл!) — о возвертании архива в совок
но переговоры — закончились в мае прошлого года, ничем
“дарить” публичке и пушдому — мне “не по средствам”
средств же на закупку (причитавшихся моей покойной дочери) — они “не нашли”

чем закончился “компромисс отцов” — известно, расстрелом
поэтому главу “никаких компромиссов?” в “детской болезни “левизны” у коммунистов” в.и.ленина — я читаю с восклицательным знаком, с 1958-го

(ища шубинского — 1965, киев — царское село, неглуп /замечен с годы как/, но “лит.враг” — по стихам и симпатиям, наткнулся вовсе даже на б.и.иванова, капитана и коммуниста, вышедшего в 1966?, дале — в неоффициозе, на статью его о 60-х: “те кто выступал за бродского в 1963-м — не приняли нас в 1975-м”, позабыв /опустив?/ акцент, что за бродского вступалась еврейская секция союза писателей, и ей незачем было вступаться за охапкина и иже — скорее, борис иваныч — умолчал, из “политкорректности”, сучьей...
правда, и “против бродского” — выступала ливрейная компания лернера-ионина-медведева/бермана/, “что характерно”...)

не знаю, асенька — ни ваш метод (читать первые 20 одному, а вторые — другому), несколько напоминающий метод совкового перевода (“первые 20 глав переведены таким-то, остальные 20 — такой-то”)
ни поминаемый вами шубинский (более чем знаю), ни правнук урицкого (нэ знаю) — за “умные головы” сойдут разве в состоянии полной нищеты, духовной
а ловчановский — дело другое: одного роду-племени (хоть и адвокат — “в америке не менее семидесяти тысяч генри саймонов, адвокатов” — цитатой из какого-то детективщика, хаффнера? — см. в главе “о симонии адвокатуры”, неопубл.)
но дерзайте, терзайте
писма писаны — вам
а с даром “под одной обложкой” — для меня за великую честь
(надлежит, кстати, вставить — и его мне, по антологии хотя бы! — 2А, 4Б)

рад, что порадовал вас — и юликом-васей агафоновым (его я значил — для ловчановского), и инкой близнецовой (ныне скисшей — см. “пиранья”), и щаповой, “по ком страдал эдичка” — но это всё ПРОШЛОЕ
мне куда как ныне ближе — “знаковый могутин”, хоть и –

“ОМ: А ты контактируешь с русскими в Америке?
ЯМ: Первые пару лет жизни в Нью-Йорке у меня не было никаких русских контактов. Не то, чтобы я их избегал — просто никого не знал. Проходил ускоренный курс “американизации”. Потом постепенно сложился некий круг общения из числа старой богемы: самопровозглашенный “отец русского анархизма” поэт Константин Кузьминский, потрясающий редактор и критик
Саша Сумеркин, опубликовавший впервые “Эдичку” Лимонова, худож­ники Вагрич Бахчанян и Саша Захаров, фотограф Игорь Вишняков... Вообще, золотой век русской богемы в Америке пришелся на конец 70-х. Сейчас эмигрантская тусовка и пресса — это большое унылое болото, абсолютно инертное. Меня поражает стремление людей, уехав отсюда, снова сбиваться в стадо.”
(OM.RU //www.om.ru/ashow.shtml “НАШИ ЗА ГРАНИЦЕЙ: бегство или экспансия?”, интервью с Ярославом Могутиным, OM, 27-11-2000 15:34:29)
/Впрочем, редактировал” его первую книгу всё-таки я, а не Саша Сумеркин, заставив его полностью переделать её. О чём то ли в афтографе, то ли где-то печатно. — ККК/

в “стадо” могутина мне удалось, всё-таки, загнать — вчера он должен был выступать с моими “кожистыми уродами” на презентации первого русского журнала “магазинник”, инспирированного, естественно, мною ж (5 лет промывки мозгов ученичкам)
но врёт он — как совковый журналист (каков и есть), в чём уличён, мною ж
(цитату лень искать: или не въехал, или, что скорее — ПЕРЕДЁРНУЛ: надо ж было обосрать благодетеля-учителя — знакомо ещё по криву­лину и куприянову, увы)
с могутиным я цацкался первые его тройку лет в америке, когда ему было не к кому и некуда, а сейчас он — звездит в москве, наезжая (разрешили), и по остальному педрильному шарику (“земля имеет форму ануса”, писомое)

главное в нём было — знания, талант и задор — аутсайдера, непризнанного, и — от молодости
что и привлекало

написал (но не послал вам) в прошлый раз — “злобственный” коллаж по инне ф. (попавшей в “нехорошую компанию”), прилагаю:

НАШ СОВРЕМЕННИК И ЕГО
ВНУТРЕННЕЕ СОДЕРЖАНИЕ
/концепт-конспект/

асеньке и инне,
и сэнди конраду
(а также вс.ловлину-луговскому)

стихи владимирских поэтов
то ангел, бабочка, цветок
увижу: нет меня на свете
и взгляд из-под ладони: что?

небесный крик янтарной ветки
паучье пение синиц
в бермудском треугольнике рассвета
рассказы о грибах написанные ниц

леонтьева курдa’ков солоухин
ю.бондырев филиппова светлана
альберт владимир карышев геннадий
н.дмитриев суздa’льцев кругляков

поэзия и проза содержание
3-67-86 (цезурою на прозу)
75-107 110-23 125-44-47
поэзия (небесных мотыльков)

наш современник — се
журнал писателей россии
декабрьский нумер 1999
несшитой книжицей девицы инны

(с младенцем) соболев и самолёт
а.солодовников (молюсь творящей силе)
л.соломонова (о падшая душа)
евгений соннов — яблоневый цвет

степанов а. (гм, суздаль и другие)
степанченко георгий (пушкин ржёт)
строжков (она ж лесовая плясунья)
марина струкова (а, ангелы россии)

сырнёва с. (кому-то посвященья)
сырцова е. (мы разбазарили свой дом)
тарханов а. (красней за окоёмом)
ташков сергей (мерещится пурга

или дорога — разбирайтесь сами)
терёхин в. (неутолённые печали)
в.тихомиров (в сне как наяву)
труфилов а. (над ним шумели свадьбы)

умурзакова м. (свинцовой плюхой)
ю.фанкин (ёба и другие)
федотов виктор (из тетради половой)
небесный крик филипповой

finis

/перепечатанное полностью оглавление, название и содержание (включая номера страниц), из присланного асей майзель;
моих “слов” и искажений — не более 5%, остальное по журналу)

/13 февраля 2002/

ваши же — слатые ныне — стихи ругать никак не возможно: это или “не стихи” (в значении хлебникова-ходасевича и иже), или, наоборот, стихи — в понимании аутсайдерства (филиппова, скажем)
меня они — тронули, искренне
вычетом слова “секс” (не из вашей лексики, чуждого) — нашли б чем заменить — но чем?...
а вообще, асенька, надо читать — шестинского, чухонцева и асадова, чтобы понять, что есть “не стихи”, к сему можно добавить и шкляринского и шкляревского (без разницы)
ваши тексты “откровенное” — вполне выделились бы — в любом “групповом” (либо индивидуальном), но датируемые — полувеком тому, невзирая “на дату”
в чём вы сделали изначальную “ошибочку” — за столько лет дружбы-переписки — могли б и прислать “полное”: уж я-то, с моим супер-опытом, мог бы ужать-составить любые “горсти”-жмени

ленка кумпан, жена глеба семёнова — когда-то любимая поэтесса гришки-слепого (на 1963, когда и был — боренькой? — сделан её сборник “горсти”), в дальнейшем — оборзевшая и окаменевшая (но с неплохим мемуаром — кстати, о томашевских и дежурной — блюдом — ААА, в сб. )
и “горсти” (см. 5Б) ирэны сергеевой (1961), ныне солидной лит.дамы, редакторши “дней поезии” и прицерковных мероприятий — моей первой “учительницы любви” — нашёл сейчас всё её био-библио, на интернете (и стихи, не изменившиеся — за 40 лет)

не так уж много было в питере легендарных поэтесс 60-х — рачко, галушко, кумпан, вдовина, сергеева, слепакова, борисова, карпова... гладкая, галкина, кто там ещё?
до выдры шварц, кокетки-толстухи игнатовой и девочек разлива 70-х, не того сексу и значимости (кековой и розенфельд, светочек)
вы-то как раз пишетесь в первую когорту
а что “женскую” — так перечёл сейчас “100 поэтесс серебряного века” (рекомендую!) — вполне неслабая солянка, “по-мужски”

меня, когда прессовал антологию — игнатиха и шарымиха достали, с женскими поезиями — но и перечисленные “60-цы” — либо очленились, либо скисли и стухли
почему их и нет почти, так, приложением

... 8 вечера
в желудке — никарагуа, мыш толчёт алька-зельцер — соды испить
от внучки — (дней 10 назад) была тут емеля, но знакомец некий её, “павел калинин”, распечатать ответ не смог и по сю (кончилась краска в принтере)
пишет, что настя — гуляет по буфету в сочи, намеревается навестить стрельню с очередным “хуй-фрэндом” (как я их называю)
словом, обе живы и здоровы
на кинишку со мной — шибко занятая внучка так и не выбралась
а переписать-послать им — у юки и телевизора не было (не то что видака), да и у меня мультисистем полетел (новый — 400-500)

сегодня ещё один мой ученичок, дима-кино (розин, питерский бывший), прислал 4,5 минуты недоотснятого во вторую зиму тут фильмика “книга о людях. вступление”, кадры “у постели умирающего дедушки”, которого играл я (с гениальным 5-летним пацаном и — лежащей пластом умирающей моникой — слава Те, вякает-мявкает и по сю, относительно
здоровенькая, падает только, ходит с трудом)

да уж... глянул
“какой актёр погибает!” (нероном)
дежурной рецензией (ещё на фильм “дневник юлии”): “сыграл convinsingly (убедительно)”
из 4-х с половиной минут заставки — полторы минуты меня, умирающего (и умершего), и полторы — пацана, играющего с моими бландербасом, маузером и трёхлинейкой (и блокадным “мишкой”, из гимнастёрочной материи), димочкиного антуражу — только явный “уэбстер”-словарь, с титлом на обложке “книга о людях”, толщиной в талмуд или библию
пацан гениально морщит нос, нюхая дедушку, а шнуров — как всегда, шизоидно-серьёзен
мышь, шотландка дэйзи, соседка джойс и дэвид — вполне, сокрушающихся родственников изобразили
и полторы минуты каких-то вьюношей на пляже каменном — просыпающихся, явно от наркоты (или бухалова), боле-мене, но музычка — не ах
курёшеньки нашего нету — он бы написал
в общем, жаль, что фильмик не доснят — но начало — вполне 20-е, лучшие
смерть — прорепетирована
так и будем помирать
но без музыки

глядишь, я из шнурова кинозвезду сделаю (сам-то я давно)
жаль, не выбрались на презентацию алинкиного клипа — очень там было неслабо

... отзвонился димочка ромендик, мой любимый ученик (нелюбимых я просто не держу, сразу выметаю)
вчера, на презентации нашего журнала “магазинник”, в баре “ремоут лоундж” (сплошь увешанном телевизорами), мои ребятки оттянулись по большому
(и в прямом смысле: явившийся с выставки у “мими фёрст”, где тоже были мои друзья и ученики, могутин — вместо чтения в зале, открыл дверь сортира, взгромоздился на унитаз, и оттуда — читал стихи, чем шокировал и телевидение, и вышибалу чёрного)
крутилось и русское телевидение, и какая-то билять из “нью-йорк таймс” (или вроде), жаждущая меня, словом, парад-тарарам
стихов толком никто не слушал, но дёрнули моего трубача, аркашу-“петровича” с певичкой выступить, димочка был в бухарском халате (жены-бухарки сатановского), а на закуску — в дупель пьяный марек каган (журнал “вы да вы”, тоже мои поросята), в футболке сборной швеции по хоккею — уселся собирать деньги на уже закончившуюся презентацию, и набрал 150 долларов, с невинных американцев
всего собрали 511 — в аккурат на следующий выпуск журнала
алина казала свои клипы (меня, некрасова и шнурова), народу было — не протолкнуться

надо срочно делать второй выпуск
потребую назначить меня “главным цензором”, чтоб не было ляпов, как в первом

времени уже — пол-одиннадцатого, сейчас нагрянут димочка, компутор-рыболов, с майной, индуской с тринидада, на выходные
завтра — явление максимки гликина, с которым второй год делаем книгу “про меня”, с кумпанией
велел привезти жратвы — у нас шаром покати (хотя деньги мал-мал есть), в магазин мыш съездит завтра

нет, асенька, с вашей робостью — взяли бы красный учительский карандаш, и зачёркивали бы все “непечатные” места — делов! — не по “непечатности”, а по непонятности и маловажности, скажем
неделя работы — и 20 писем готовы
потом на компуторе убрать лишнее (любая машинисточка справится), замакетить — и в печатню
дара из антологии я вам подкину (часа 2 работы всего)

а когда ловчановский отпишется (занят, защищая криминал?) — пошлю ему программку для перегонки в любые шрифты, ребятки — ученик компутор-вундеркинд булка, написал

24-го, ввечеру
вчера максим принёс “почти готовую” книгу меня, с разговорами, статьями и писмами, работали малость
(но работы — мне — ещё край непочатый)
а я, вместо, опять заколлажил — на тему К КОМУ вы несёте:

“В САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОЙ ПИСАТЕЛЬСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ
В библиотеке им. А.Блока состоялся творческий вечер прозаика Александра Скокова. На вечере была представлена его новая
книга рассказов “С пролетной стаей”. В ее осуждении приняли участие известные писатели, критики и литературоведы: Батурина, В. Алексеев, Г. Ионин, И. Сабило, А. Рощин, В. Кречетов, А. Шейкин идр.
   Было отмечено несомненное мастерство писателя, его глубокое понимание характеров наших современников, умный, созидающий взгляд на процессы, происходящих в нынешней России.

Памяти Г.А. Горышина

   В библиотеке имени А. Блока прошел вечер памяти Глеба Горышина, которому, будь он жив, 15 марта исполнилось бы 70 лет.
   Пришли родные и близкие писателя — вдова Эвелина Павловна Соловьева, дочери Анна и Екатерина, писатели, художники, издатели.
   В вечере принняли участие: Владимир Бахтин*, Кира Успенская, Дина Макарова, Александр Скоков, Александр Беззубцев– Кондаков, Валерий Попов, Иван Сабило, Юрий Соловьев, Татьяна Батурина, Борис Никольский, Виктор Кречетов, Игорь Кузьмичев и др.

Избраны в руководство

   6 марта с.г. состоялось отчетно-выборное собрание Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России. Председателем Правления избран Сабило Иван Иванович.
   В состав правления вошли: А. Белинский, В.Демидов, П. Кожевников*, Н. Коняев*, А. Корольков, Вяч. Кузнецов, В. Меньшиков, Б. Орлов, А. Пинчук, А. Ребров, И. Сергеева*, А. Скоков, И. Стремяков, О. Чупров, А.Шейкин, Ю. Шестаков [Юван Шесталов?].

Б.Н. Сергуненкову — 70 лет!

   Известному ленинградскому-петербургскому прозаику Борису Сергуненкову исполнилось 70 лет. На творческом вечере, который
состоялся в центральной детской библиотеке им. А.С. Пушкина, юбиляра тепло поздравили коллеги по перу А. Скоков, И. Сабило, В. Алексеев, В. Смирнов-Денисов, художник А. Елисеев и др. Борис Николаевич прочел отрывок их своего нового романа, поделился впечатлениями о современном литературном процессе.

С.В. Родионову — 70!

   Известному ленинградскому-петербургскому прозаику, работающему в детективном жанре, Станиславу Родинову исполнилось 70 лет. Сегодня можно с уверенностью говорить о том, что он — лидер питерских “детективщиков” и, пожалуй, единственный, о ком можно сказать, что это не просто автор детективов, но прозаик. Его прозу отличает талантливое изображение характеров, психологически точное создание образов. Юбиляра тепло поздравили писатели, почитатели его таланта.

В секретариате СП России

   Новыми членами СПб отделения Союза писателей России: Анатолий Бузулукский (проза), Вера Бурдина (поэзия), Автандил Бутхашвили (поэзия), Анатолий Жульков (поэзия), Любовь Бенедиктова (поэзия), Иван Леонтьев (проза), Алексей Любомудров (проза), Олег Мятелков (проза), Владимир Обухов (проза), Надежда Созинова (поэзия), Марина Тахистова (поэзия), Елена Фрадкина (перевод).

 (“Литературный Петербург”, №4, 2001, стр. 3)
* остальных — не читал, не знаю — и не жажду

в том же нумере, на стр. 5, обнаружился не-член:

“ДВАДЦАТЫЙ ВЕК БЕЗВРЕМЕННОЙ ПЛАНЕТЫ

По прочтении стихотворений Олега Охапкина остается вкус непреходящей свежести и чистоты, свойственной русской классической поэзии девятнадцатого века, мощное, энергетически насыщенное движение словесных масс и — при этом — щемящей лиричности, безыскусности и какой-то истонченности, даже воздушности поэтических образов. Наиболее яркие, на данный момент (“Времени зреют века — Мига основы”), произведения Олега созданы в шестидесятых-семидесятых годах. В это время поэт работал “в стол”, а стихи его распространялись в списках. Сопряжение вечных библейских образов и эллинской мифологии, золотым сечением наложенных на событийность тех лет, поэтический строй,
близкий к оде, придает неповторимое, самобытное звучание (через обновление словарного запаса; архаики и простой разговорной речи) его строфам. Православное мировосприятие, знание летописного наследия — вся “необычность” сознания для петербургской поэтической школы шестидесятых-семидесятых, эпическая, порой евангелически-светоносная глубина, отличает поэта, вызывает живой “генный” интерес читателей и литературоведов.

Андрей Ребров

КАТАКЛИЗМ

Перед грозой жара, как дух,
Парит над яблоневым садом,
И воздух ужасает слух
Неразорвавшимся снарядом.
Такая в мире глухота,
Как в Судный день пред трубным гласом.
И, точно порох — духота,
И небо падает фугасом.
И даль пылищей смещена
В небытия стоячий хаос,
Где даже тень умерщвлена
И сад провис, как блеклый парус.
И ожидать уже нельзя.
Нужны подземные удары,
Чтоб тучи, медленно скользя,
Обрушили на мир кошмары,
Чтоб, ошибаясь каждый миг,
Зигзагом вспыхивало время,
И это был вселенский сдвиг –
Пространства сброшенное бремя,
Чтоб хлынул дружный водопад,
Смывая прошлого приметы,
И содрогался невпопад
Простор прогневанной планеты.

Я помню: есть такие вечера.
Они — случайный дар весною ранней.
Уже давно бы сумеркам пора,
Но дню не перейти гремящей грани.
И долго различаешь без труда:
Сочится солнце наподобье ранки,
И запад, раскаленный как руда,
Того гляди расплавится в Фонтанке.
А в тишине последних этажей
Немытых окон мартовское тленье,
И храм вдали все ярче и рыжей,
И облака пылают, как поленья.
Они слоятся, рушатся, звенят,
На голоса расходятся и реют...
А где-то трубы черные дымят,
И между тем заметно вечереет.
И дня уж нет. В сиянье облаков
Он еле слышен музыкой багровой,
Как будто горний отблеск ледников,
Уже померкнуть в вечности готовый.

Будет небо сплошной оглушительный шар
В синем зареве медного полдня.
Раскаленных лучей ослепительный жар
Вспыхнет славою Лета Господия.
Будут медленно длиться веков облака,
И в немыслимом их промедленье
Ты почувствуешь вдруг, как печаль велика
Видеть Землю с небес в отдаленье.
И очнешься, душа, и окажется вдруг:
Ты дремала, как небо издревле.
А во все это время в тебе и вокруг
Вечный Разум сквозит и не дремлет.
Он, как тайна и страсть, проникает во все
И живет глубины прорастанием.
Это Он так щемяще томит и сосет –
Мир смущает неведомым знаньем.
Это Он, это Он и в жуке, и в траве,
И во всем, что в томлении дышит.
Видишь, мыслит в ладони твоей муравей,
И трава себя творчески слышит.
Так и ты, так и ты Его должен сознать!
Потому и разлегся в сторонке –
Весь в слезах, муравья со щеки не согнать, –
Столько страха, как счастья в ребенке.

Его Преосвященству Преосвященнейшему Константину епископу Тихвинскому
викарию Санкт-Петербургской епархии ректору Санкт-Петербургской
Духовной академии и семинарии.

Ваше Преосвященство!

От всей души поздравляем Вас с полувековым юбилеем.
Велик вклад, который вносите Вы, Ваше Преосвященство, и возглавляемая Вами Санкт-Петербургская Духовная академия и семинария в нравственное просвещение нашего города и всей России. Благодаря Вашему труду и молитвам, многие наши соотечественники нашли дорогу в свой родной дом — Русскую Православную Церковь. Нам очень дорого, что при всей Вашей загруженности Вы находите время и силы для работы с Православным обществом писателей Санкт-Петербурга. Трудно преувеличить значение молитвенной помощи, советов и участия, которое Ваше Преосвященство оказывает православным литераторам. Сердечно желаем Вам, Зладыка [обчитка Файнридера; читать — Владыка], здоровья
и долголетия...

Председатель Православного общества писателей Санкт-Петербурга, Член Совета секретарей Союза писателей России
Н.М. КОНЯЕВ
Председатель Санкт-Петербургского отделения СП РОССИИ, Член Совета секретарей Союза писатели России
И.И. САБИЛО
Секретарь Православного общества писателей Санкт-Петербурга, Член правления Санкт-Петербургской организации СП РОССИИ
А.Б. РЕБРОВ...”

/Составил богохульник “Отец Константин из церкви, что на Пестеля”, 25 марта 2002, поутру/

у них — своя компания, у меня — своя
и незачем их смешивать
и коля коняев (в моей антологии “лепрозорий-23”), окормляющийся сейчас на рубцове, и моя любовь ирэна

не надо ничего никому носить, асенька
и так не пропадёт
иные поэты — тот же ОЛЕГ ОХАПКИН — и остались только-то, на 2002-й — в моей антологии (на выбор — такие вот “публикации”, в сортирно-православном листке)
не играйте с ними — как не играли

что еврейская секция союза (защита и помощь по нац.признаку), что эта сучья русская (на именах рубцова и глеба)
я бы их вешал на одной сосне (или, для разнообразия и симметрии — на осине тож)
оттого что у них в руках “печать” — мне такая печать не нужна и жопу подтереть (“он был эстет: вытирал жопу безымянным пальцем”, из меня, 60-е)
лучше не печататься вообще, чем печататься — с ними
паче — играть

писал же: разметьте распечатки красным карандашом, секретутка выправит — и, минуя “редакторов, корректоров и прочий аппарат” /и аппаратчиков/ — прямо в печатню, делов
д.я.дара я вам обещал, сосканирую-пришлю

на чём с целованием ручек
и поклон льву овсеичу

ваш главный антисемит лордвилльской синагоги –
константин к. Кузьминский

 

 

"20 (или 30?) лет (и раз) спустя" - те же и о тех же...
или
"5 + книг Асеньки Майзель"

наверх

к содержанию