Константин К. Кузьминский

“ПИСМО НА ДЕРЕВНЮ ДЕВУШКЕ”

   

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44

 

 

   

 

 

НЕСВЕЖИЙ  ВЕНОК  НА  МОГИЛУ  НЕБЫВШЕЙ  ЛЮБВИ

                                                    

О ЗАПАХАХ, или P.S.  

 

... чувствительные носы в “НРС” зарезали мой рождественский коллаж “Розы и трупы” – вероятно, за комментарий к “Трактату о пуке” величайшего и непревзойденного Сальватора Дали... Похоже они там, в редакции, питаются одним воздухом, и не...

Я же...

– и, будучи безчувственным, посвящаю и дарю этот материал – Ведьме.

 

Константин К. Кузьминский

 

РОЗЫ И ТРУПЫ

(рождественский коллаж)

 

“Счастливого рождества, товарищи!”

                   (В.И.Ленин / И.В.Сталин)

 

      “Если женщину сравнивают с розой, это значит, что она красива и труднодоступна.”

(“Что мужчина должен знать о длине женской юбки”, “Мистер Х.”, №7(11), август 1992, стр. 31)

 

      “Молодые соски цвета чайной розы смотрели вверх.”

(Рэй Рассел, “Инкуб, или демон вожделения”, серия “Фатум”, Нальчик, “Эль-Фа”, 1993, стр. 36)

 

      “Ви роза, ви роза, ви – роза, белль Татиана!...”

      (ария из “Онегина”, или – “дубровского”?, по детской памяти, чья?)

 

РОЗЫ ЛАУРЕАТА

(с присовокуплением источника)

 

      “Анатолий Стреляный: – Сентиментальная тема: поэт, поэзия, цветы.

      Евгений Витковский: – Цветы в роли языка умерли. Цветы растут на клумбе, а в поэзии они сейчас почти не растут, трудно сказать почему.”

(“И это осталось за переплетом...”, /диалог остальных со-составителей* антологии “Строфы века”/, “Книжное обозрение”, №46, 14 ноября 1995, стр. 9)

* вычетом феликса медведева, см. (сына венгерского коммуниста и русской крестьянки, коллекционера и картёжника, снабдившего евру*шенку немалыми раритетами и обещанного в соавторы; его бывшая жена-поэтка автостопом добралась до меня, тройку-четвёрку лет назад. прим-2005)

* опечатка, но в масть!

 

 

1. ЛЮТИКИ-ЦВЕТОЧКИ МАМЗЕЛЬ АХМАТОВОЙ

 

“Была soleil ты, или чайной...”

                              (А.А.Ахматова)

 

                                          И.Б-у

 

левкой, левкои, розы

хризантемы, георгин

тюльпан, тюльпаны, розы

гвоздики, мимоза, сирень

 

роза, шиповник, лилия

нарцисс, фиалки, розы

шиповник, розы, гвоздики

роза, роза, цветы вообще

 

сирень, тюльпаны, розы

сирень, анютины глазки

жасмин, шиповник, роза

роза, хризантема, ландыш

 

/Декабрь 1980/

 

[Текст приводится по однотомнику А.А.Ахматовой в серии “Библиотека поэта”, с дополнениями из двухтомника Иваска/Струве; цветов в аккурат хватило на стихотворение из трех строф. И могу вас заверить, что не пропустил ни одного цветочка этой типичной “мадам дачницы”! А есть ещё и “птички”, и “камушки”, – и “тряпочки” её... Но об этом – см. в Антологии, ниже.]

(Автор, “Гардероб Ахматовой” /поэма-концепт/, Антология “У Голубой лагуны”, том 2А, стр. б/н, в конце)

 

2. ТРУПНЫЕ ЦВЕТЫ ЛАУРЕАТА

     от Ахматовой

 

“Розы, герань, гиацинты,

пионы, сирень, ирис –

на страшный их гроб из цинка

– розы, герань, нарцисс,

лилии, словно из басмы,

запах их прян и дик,

левкой, орхидеи, астры,

розы и сноп гвоздик.”

(И.Бродский, “Холмы” [1962], в сб. “Назидание”, сост. В.Уфлянд, СП “Смарт”, Ленинград, 1990, стр. 21)

 

     ЛАГЕРНЫЕ РОЗЫ

 

      “Если девчонке в колонии исполняется шестнадцать, то ей выдают специальный паспорт – тюльпан на плече. А восемнадцать лет отмечаются розой.”

      “В портовых городах проститутки выстраивались в очередь к мастерам татуировки, потому что без определенной татуировки на нижней части живота и ниже спины они не пользовались спросом у клиентов.”

(С.Абарбарчук, “Галерея на теле”, НРС, 16 октября 1992, стр. 24)

 

КОЛЛАЖЪ ИЗЪ РОЗЪ И ОРХИДЭЙ, по:

(Габрiэле д'Аннунцiо, “Наслажденiе”, переводъ съ итальянскаго Н.Бронштейна, Москва, 1910)

 

      ... помнится, в младенческом возрасте, меня поразил рисунок “Сердце розы”, в “Вестнике иностранной литературы” начала века: обнажённая красавица, в позе зародыша, в сердцевине цветка...

      Потом, в подростковом возрасте, я прочёл Д'Аннунцио. И закусил “Жерминалью” Золя...

 

      “Она вошла, неся огромную охабку дивныхъ розъ, – белыхъ, желтыхъ, красныхъ, пунцовыхъ. Одне были пышныя и яркiя какъ розы виллы Памфилы, только что сорванныя, со стекловидными капельками между листьями; другiя были съ густыми лепестками и такого дивнаго цвета, что напоминали прославленную пышность пурпура Элизы и Тира; третьи казались хлопьями благоухающаго снега и возбуждали странное желанiе кусать ихъ и глотать; прочiя были изъ плоти – изъ настоящей плоти, чувствительныя какъ самыя чувствительныя формы женскаго тела, испещреннаго тонкими жилками. Безконечныя тона краснаго цвета, отъ яркаго кармина до вялаго цвета спелой земляники, перемешиваясь съ тончайшими и почти неровными переливами белаго цвета, отъ белизны непопраннаго снега до неопределеннаго цвета застоявшагося молока, облатки, мягкой древесины тростника, потускневшаго серебра, алебастра, опала.

      – Сегодня праздникъ, – смеясь сказала она; цветы закрывали ей грудь почти до горла.

      – Благодарю! Благодарю! Благодарю! – повторялъ Андреа, помогая ей выкладывать цветы на столъ, на книги, на альбомы, на папки для рисунковъ. – Rosa Rosarum!...” (172-3)

      “Началась медленная, сладостная, невыразимая пытка!

      Онъ рисовалъ черными и красными карандашами. Моя правая рука лежала на куске бархата. На столе стояла корейская ваза, желтоватая, съ желтыми пятнышками, какъ шкура пифона; въ вазе былъ букетъ изъ орхидей, этихъ разнообразныхъ, причудливыхъ цветовъ, составлявшихъ изысканное пристрастiе Франчески. Одне, зеленыя, того зеленаго, такъ сказать,  ж и в о т н а г о  цвета, какой бываетъ у некоторыхъ разновидностей саранчи, свешивали головки, похожiя на маленькiя этрусскiя урны съ приподнятой крышкой. Серебристыя стебли другихъ оканчивались цветкомъ съ пятью лепестками, съ маленькой чашечкой по середине, желтой внутри и белой снаружи. Третьи своими маленькими синими стаканчиками съ двумя длинными волокнами по бокамъ напоминали крошечныхъ королей-гномовъ, съ большимъ зобомъ и бородою, разделенной по-восточному на-двое. Наконецъ прочiя были унизаны множествомъ желтенькихъ цветковъ, похожихъ на порхающихъ ангелочковъ, въ длинныхъ одеждахъ съ поднятыми руками и съ осененнымъ челомъ.” (244)

      “ – Бедный Redgrave! – сказалъ лордъ Хисфильдъ, возвращаясь съ папкой рисунковъ въ рукахъ. – Безъ сомненiя, онъ былъ генiемъ. Его эротическая фантазiя осталась непревзойденной. Смотрите!.. Полюбуйтесь, что за стиль! По моему ни одинъ артистъ въ изученiи человеческаго лица не приближается къ такой глубине и остроте, какихъ достигъ этотъ Redgrave въ изученiи фаллуса. Смотрите! ...

      Передъ глазами Андреа проходили рисунки покойнаго Francis'a Redgrave'a.

      Ужасные образы! они казались сновиденiемъ терзаемаго сатирiазисомъ гробокопателя; развертывались какъ чудовищная прiапическая пляска смерти; изображали сто вариацiй одного мотива, сто эпизодовъ одной драмы. И действующихъ лицъ было двое: прiапъ и скелетъ, fallus и rictus.

      – Вотъ выдающаяся страница! – воскликнулъ маркизъ Эджкомбъ, показывая последнiй рисунокъ, на который падала черезъ окно слабая улыбка солнца.

      Въ самомъ деле это была импровизацiя необычайной силы фантазiи: танецъ женскихъ скелетовъ въ ночномъ небе, управляемый бичующей Смертью. По безстыдному лику луны пробегало чудовищное черное облако, набросанное съ мастерской силой, достойной карандаша O-Kou-sai; поза угрюмой предводительницы, выраженiе ея черепа съ пустыми глазными впадинами были нарисованы съ удивительной живостью, съ реальностью, не превзойденной ни однимъ художникомъ, изображавшимъ смерть; и вся эта вакхическая пляска изуродованныхъ скелетовъ въ спущенныхъ юбкахъ подъ угрозой хлыста вскрывала ужасную дрожь, овладевшую рукой рисовальщика, ужасное безумiе, овладевшее его мозгомъ.

      – Вотъ книга, вдохновившая этого замeчательнаго художника. Великая книга!.. Редкая среди наиболее редкихъ. Вы не знаете Данiэля Маклизiуса.

      Лордъ Хисфильдъ протянулъ Сперелли трактатъ De verberatione amatoria. Вдаваясь въ подробности жестокихъ наслажденiй, онъ все более и более вдохновлялся. Его облезлые виски багровели, жилы на лбу надувались, искривленный ротъ то и дело морщился. А руки, ненавистныя руки, жестикулировали короткими, но порывистыми жестами, въ то время какъ локти оставались окоченелами какъ у паралитика. Онъ производилъ впечатленiе нечистаго, отвратительнаго, жестокаго животнаго. Въ воображенiи Сперелли проносились все ужасы англiйскаго разврата: подвиги Черной Армiи, black army, на тротуарахъ Лондона; безпощадная охота на “зеленыхъ девъ”; публичные дома Вестъ-Энда и Хальфузнъ-Стрита; роскошные дома Анны Розембергъ, Джеффери; герметическiя потайныя комнаты, обитыя бархатомъ съ потолка до пола, где заглушались душераздирающiе крики, вырванные у жертвъ пыткой...” (356-8)

      “ – И вотъ, – рассказывалъ бородатый князь, – зная, что она любитъ отдаваться при своеобразныхъ и причудливыхъ обстоятельствахъ, я взялъ на себя смелость...

      Съ цинизмомъ рассказывалъ о смeломъ прiеме, благодаря которому ему удалось овладеть лэди Хисфильдъ; разсказывалъ безъ умолчанiй и не стесняясь, не опуская никакихъ подробностей, словно хвастаясь передъ знатокомъ достоинствами прiобретенной вещи. ...

      – Не пора ли? – спросилъ Андреа.

      – Пойдемъ, – ответилъ Галеаццо, вставая. – Пройдемся вместе по улице Кондотти. Я иду за цветами къ Бабуино. Скажи мне, ведь ты знаешь: какiе ея любимые цветы.

      – Когда-то были розы.” (389)

(Francavilla al Mare, Iюль – декабрь 1888.)

 

      – речь явно шла о моём любимом художнике Обри Бёрдслее!

      – а так, ну в чистом виде –

      “... “сексуальная некрофилия”, у которой есть и более мягкие формы. Например, сексуальное волнение при виде трупа и запахе разлагающейся плоти...”

(Ю.Сальникова, “Некрофилами не рождаются”, “Собеседник”, перепеч. в “Русской рекламе”, №51, 17-23 декабря 1996, стр. 24)

 

     РОЗЫ МАРКИЗА ДЕ САДА...

 

      тщетно (цитируемое годами по памяти) искомое у Виноградова нашлось у Ермакова:

      “Викторьен Сарду, в частности, в своих воспоминаниях пишет: “В 1855 году я бывал несколько раз в больнице Бисетра, где находились двое моих друзей, и гулял с ними по этому заведению. Старый садовник, который знал маркиза во время его заключения здесь, рассказывал нам, что одним из его развлечений было приказывать приносить ему полную корзину роз, самых красивых и дорогих, какие только можно найти в окрестностях. Сидя на табуретке около грязного ручья, пересекающего двор, он брал одну розу за другой, любовался ими, с видимой страстью вдыхал их аромат... Затем опускал каждую из них в грязь и отбрасывал от себя, уже смятую и вонючую, с диким смехом.”

(В.Ермаков, “Маркиз да Сад” /послесловие/, в: Маркиз де Сад, “Новая Жюстина” / Ретиф да Ла Бретон, “Анти-Жюстина”, М., “Мистер Икс”, 1994, стр. 190)

 

“О, как хороши, как свежи были розы!”

(И.Тургенев)

 

      РОЗЫ ЗОЛОТОГО ФЕЛИКСА

 

      ... У монополиста русской ювелирки в Америке, г-на Феликса Комарова – /разведка сообщает/ натыканы жёлтые розы повсюду: и в галлерее и дома. Почему именно розы, и именно жёлтые?

      Вспомним (по Ю.Б.) последние слова “Гражданина Кейна”, из суперклассики американского кино: “... rosebud...” /розовый бутон.../

Герой трясет рождественским шариком-погремушкой и умирает. В заставочных кадрах – фигурируют нарисованные розы, розы на детских саночках...

      /К сему, посетившему выставку “Чёрная пятница Александра Шнурова” (у меня на кухне и в коридоре) г-ну Ф.Комарову – я прочел лекцию о ювелирке и подарил свой афоризм: “эрнст неизвестный, может, и микельанджело, но уж никак не бенвенуто челлини”. Г-н Комаров не согласился, но пообещал мне эскизы единственно понравившейся мне ювелирки Юрия Купера*, поскольку он, в некоторой степени, соавтор её. О “розах” он в курсе, но мы, почему-то, о них не говорили. Самостоятельный человек. “Сэлф-мэйд мэн”, индивидуального разливу, каких изготовляли, бывало, до революции. “Он мне понравился” – словами американского водителя грузовика, после фильма “Русские уже здесь”, обо мне, впрочем. Его, Ф.К., русалки и пр. – пойдут в главе “о русалках”. – Прим. от 14 декабря 1996./

      – словом, как написано:

      “ – Ты должен мне понравиться! – крикнул Темучин /Чингиз-хан – ККК/. – Если я раньше не убью тебя. Пошли со мной в мой камач.”

(Гарри Гаррисон, “Неукротимая планета”, по памяти)

      в “камач” меня пока не приглашали.

 

      * но, вместо купера, феликс подарил мне 3 рисунка... ХАМДАМОВА!... во, блин...

 

     ПОЭТ И РОЗЫ

 

      “На скромной могильной плите выбито имя поэта и строки из его стиха “Классические розы”:

Как хороши,

            как свежи будут розы,

Моей страной

            мне брошенные в гроб.”

(А.Дашковская, “И.С. – король поэтов”, “Панорама”, №818, 11-17 декабря 1996, стр. 29)

      поэта опознавайте сами.

      ... впрочем, где вам. расшифровываю:

      “Отрезанный от родины, лишенный читателя и, следовательно, издателя, “король поэтов” оказался нищим. Не в переносном, не в метафорическом, а в самом что ни на есть прямом смысле слова.”

(Р.Киреев, “Уроки любви” /И.Северянин и Фелисса Круут/, “Курьер”, 8 января 1999, стр. 43)

     – нам, в отличие от и.с. и а.а.а. (и о.м., и м.ц., и б.л., и и.б., и т.п., и т.д. ...) к этому и к такому не привыкать... розами у нас в доме не пахнет. (говном – случалось, когда заливало подвал в риго парке, в бенсонхёрсте, в некрасовке и на брайтоне 15-м. – см. соотв. поэмы.)

 

     РОЗЫ, КРЫСЫ И НАТАЛЬЯ МЕДВЕДЕВА

 

      “В Москве прошел конкурс “Платья года-96”... с подливкой в виде босоногих африканцев, Наталии Медведевой, живых крыс и чайных роз, которые юноши во фраках кидали в зал, – искусству эпатажа российские модельеры уже научились.”

(“Огонёк”, №49, декабрь 1996, стр. 57)

 

     РОЗЫ БЛОКА И ПАСТЕРНАКА

 

   “По поводу Блока Борис Леонидович стал рассказывать о своем споре с Заболоцким:

   – У меня дважды был Заболоцкий. Я никогда не был поклонником его. Я очень ценю Хлебникова и все это, но есть такое направление формализма, идущее от него (там какие-то слишком доки). То же самое одно время после той войны (он имел в виду первую мировую) был очень в ходу Гёльдерлин, немецкий полубезумный поэт времени Шиллера. Я никогда не мог его понять. Так же и Валери.

   – Так вот Заболоцкий был у меня два раза. Он очень интересный, заковыристый... Но – представьте себе – он не любит Блока. Я не могу представить, как можно писать стихи и не любить Блока. А у него, вероятно, такое представление о Блоке: это розы...”

(Вячеслав Вс. Иванов, [он же “Кома”], “Сестра моя – жизнь...”, ЛГ, №5, 31 января 1990, стр. 5)

– что, Б.Л. действительно такой кретин был, или его Кома-Иванов так передаёт?...

 

     ДВОРОВАЯ РОЗА

 

     “Музыка в зале заиграла громче. Кто-то заказал дворовый романс:

     Сорвали розу, помяли цвет,

     А этой розе – семнадцать лет!

     – О роза, роза, – я закричал, –

     Зачем тебя я не сам сорвал?

     – Правильная песня, да? – поинтересовался Марат, склонившись к Оле.

     В ответ послышалось глупое хихиканье.”

(С.Таранов, “Гнев Меченого”, М., “Вагриус”, 1997, стр. 237-8)

 

     РОЗЫ МОРЕВА (U)

 

“... И вдруг, не Петрарка Лауру любил,

Лепестков чистота, красота узорная!

Уронил кто-то

                         алую

                                    розу

                                             в уборную

Прямо в пекло,

                            к мухам,

                                            к червям уронил...”

(А.Морев, “Уборная на полустанке”, /ок. 1959/, в: Ант., т. 5А, стр. 489)

 

“... Он видел: роза между ног у проститутки

Его березовым облита молоком...”

(Он же, “Есенистое”, /ок. 1959/, там же, стр. 487)

 

      отсюда к бессмертному классику российской кабацкой поэзии:

 

     “Провоняю я редькой и луком...”

      (Есенин, любое СС)

 

      и соответственным запахам...

 

     ЕЩЁ, И МНОГО, “О ЗАПАХАХ”

 

                        Посв. “Королевскому журналу”,

                        главному органу Шемякина

 

      “ – Как он будет называться?

      /Что плохого/. Лена говорит, что не может открыть группе название альбома.

      /Что хорошего/. Наташа говорит, что он будет называться “Принцессы тоже какают”.*

(Ляля Цыц, “Ждем прибавления в гнезде “Колибри” /интервью с рок-группой/, “Латинский квартал”, №5, ноябрь 1996, стр. 9)

* По последним данным, название им пришлось сменить, на что-то побанальнее – в интересах публики. И продажи.

/Прим. от 7 октября 1997;

сами же колибри, находясь на очередной просушке в центре папы Мартина, до меня опять не доехали. – Прим. автора от 1998./

 

     “Г. – ... Я предпочла бы вместо этого спрыснуть свою кожу полинезийскими духами, которым посвящена целая страница вашего журнала, так как сегодня вечером я хочу удивить одного человека непривычным ароматом.

     Ж. – Чем, позвольте полюбопытствовать, привлекла вас наша реклама новых духов?

     Г. – Изображением полинезийских девушек – свежих, как родящийся на морских просторах бриз, нежных, словно брошенные на морской песок бутоны, и горячих, как пылающие закаты на их родных островах... Духи для тела, основанные на жемчужной эссенции...”

(Мануэль Пуиг, “Любовь в Буэнос-Айресе”, Вильнюс, “Полина”, 1993, стр. 169-70)

 

“... И дряхлый пук дерев.”

(А.А.Ахматова, любое Собр. соч., эпиграфом, впрочем, из Пушкина.)

 

      “Мы все испражняемся так, как будто бы не только до нас, но и мы сами никогда этого не ПРОИЗВОДИЛИ.”

(Олег Дарк, “Взрослый постмодернизм и панк-подросток”, ЛГ, №49, 4 декабря 1996, стр. 4)

 

      “Идеальный человек не должен пукать, утверждает Михаил Волгарев, академик Российской академии медицинских наук.”

(“Нью-Йоркские новости”, сноску см. ниже)

 

      “Он /немецкий офицер – ККК/ громко выпускал из кишечника дурной воздух, не стесняясь присутствия женщин за стенкой.”

(А.Фадеев, “Молодая гвардия”, по памяти)

 

      “ – Ваш документальный фильм “В постели с Мадонной” тоже оказался спорным. Правда ли, что вы убрали оттуда часть материала?

      – Да, правда. Понимаете, в одной сцене мой папа... он громко пукает. Я подумала, что было бы дурным вкусом оставить ее: зачем смущать старика?”

(Джил Гибсон, Боуз Хадли, “Мадонна: “Я принадлежу всем”, “Курьер”, 6 мая 1997, стр. 38)

 

в фильме “Мафия!” – преклонная старушка-героиня (появляясь шаркая-попукивая – “о, мамма!”, восклицает герой-мафиози) пуком тушит свечу, но под конец – устраивает взрыв в ресторане (вру, на свадьбе)…

 

“Этот вздох издал горох!”

(Эрих-Мария Ремарк, по памяти)

 

      – как выразился питерско-магаданский бард и прозаик, мой приятель (и тщательно, но с трудом велиим перевербовываемый поклонник) А.М. /Толик Михайлов/, приехавший продавать на Брайтоне “настоящую литературу”: “Мне даже пук Довлатова приятен!”

      А мне нет.

 

     ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА

 

      “Теоретически кишечные газы состоят на 50% из азота, на 5 – из кислорода, на 25 – из углекислого газа и на 20 – из водорода. То есть из веществ без цвета и без запаха. Однако наш нос свидетельствует: на практике дело обстоит как-то иначе... За сутки в процессе пищеварения человеку положено вырабатывать около 5 литров газа. ...

      Настоящий “аромат” генерируется в левом, нисходящем, отделе. Там благодаря гнилостным бактериям зреют метан, сероводород. И невероятно пахучие органические газы индол и скатол. ...

Прим.: Индол, скатол – сложные и очень вонючие органические газы. Нос способен унюхать даже несколько их молекул. ...

      Пуконосные продукты: фасоль, горох, капуста, картофель, черный хлеб, молоко, пиво, квас, шампанское, виноград, бананы, кислые щи, колбаса с сладким чаем.

      Самая пукающая страна: США.”

(Подготовил В.Лаговский, перепечатка из “Экспресс-газеты”, в: “Нью-Йоркские новости”, 8-14 декабря 1996, стр. 30-31)

 

      “Трактат о пуке” великого Сальвадора Дали – почему-то не упоминается и не приводится, хотя вышло уже издание его, в переводе на русский. К нему я и отсылаю благосклонных читателей. Обонять.

      Равно и к японцам: в их бумажно-бамбуковых домиках ничего не скроешь, ни звук, ни запах, отчего и шутят на эту тему у них – даже по массовому телевидению! Они просто включили “это” в свою систему юмора и культуры. Как процветает “это” и в народном юморе, особливо русском и немецком, по причине газообразующей диеты. (А в Америке эти шуточки – только в программах англичанина Бенни Хилла.)

 

      – в заключение процитируем супер-классику, любимого поэта и учителя А.А.Ахматовой, эстета и педераста Михаила Кузмина:

 

      “4. ПУТЕШЕСТВИЕ.

      Едет толстая барыня в Берлин. И все по-французски – думает в Париж. Едет, а сама все “пук” да “пук”. Спрашивает: “Же <ву>, кажется, пердю?”, – а муж отвечает: “Не надо было <на ночь> гороха есть”.

(М.Кузмин, “Печка в бане” /кафельные пейзажи/, публикация Геннадия Шмакова и Джона Малмстеда, правки /в угловых скобках/, внаглую – мои; альманах “Аполлон-77”, под ред. М.Шемякина /”со-редактор” КККузьминский не назван, но упомянут – подсчитано! – 17 раз/, Париж, 1977, стр. 191)

 

     ЗАПАХ КГБ: СПЛОШНОЙ РОЗАРИЙ!

 

      “Папа” жил на правительственной даче, ранее принадлежавшей одному из членов Политбюро. Это был четырехэтажный особняк с лифтом и крытым бассейном. Бывший хозяин ее любил разводить розы, и поэтому вся территория участка была засажена многолетними колючими кустами, которые на зиму закрывались пластмассовыми колпаками с биологическим подогревом. Полковник был у “папы” всего раз, прошлой зимой, и его поразило, что под прозрачным колпаком – плюсовая температура: на внутренних стенках и на самих кустах дрожали капли росы. Собственно, розы и определили выбор “папы”, и он взял эту дачу, хотя рядом стояла суперсовременная, с вертолетной площадкой и семью гектарами земли. ...

      Полковник открыл кодовый замок в калитке и сразу же оказался в розарии. Лишь некоторые, особенно теплолюбивые и нежные сорта были спрятаны под колпаки, смутно белевшие в сумерках, как привидения. Остальные же, подрезанные, укороченные, избавленные от лишних побегов, стояли открытыми, и на немногих еще оставались цветы. Но и этих немногих хватило, чтобы насытить воздух резким розовым запахом, перебивающим дух осенней, преющей листвы.”

(С.Алексеев, “Сокровища Валькирии”, кн. 2, М., “Ковчег”, 1995, стр. 260-1)

 

      “О, как хороши, как свежи были розы!”...

 

                                    finis

 

Приложение, поскольку и основной текст не пошёл в печать:

 

     ЗАПАХ ВЕДЬМ

 

      “В ...1656 г. /в Австрии/ одним из оснований для ареста за колдовство считалось обнаружение в имуществе обвиняемого масел, притираний, горшков с паразитами...”

(Р.Х.Роббинс, “Энциклопедия колдовства и демонологии”, “Локид”, “Миф”, М., 1995, стр. 24)

 

   И КОЗЛА

 

“пахнет поэт наподобие козла

но и от козловского татьяна ушла...”

(автор, “стансы к лангусте...”, 1988)

 

“ – Вы полагаете, он шизофреник с признаками кататонии?

– Да. Вы чувствуете, как от него пахнет? Специфический запах пота, напоминающий козлиный, – это транс-3-метил-2 гексеновая кислота. Запомните: это запах, характерный для шизофрении.”

(Т.Харрис, “Молчание ягнят”, М., “Вагриус”, 1993, стр. 164)

 

“И тяжелый запах бьет прямо в ноздри, козлом душным воняет...”

(Ибид., 370)

 

     “Да будет вам известно, имя Мефистофель происходит от слова “mephitis”, что означает “миазмы, ядовитые испарения”, а вы, если я не ошибаюсь, пользуетесь одеколоном “Boss”.

(Ст.Сергеев, “Загнанный в угол”, М., АСТ, 1997, стр. 174)

 

     ЗАПАХ СУКИ?

 

     “В одной старой газете была заметка о женщине, которая совокуплялась с крупной собакой, кажется, мастифом, – после чего уже не могла иметь отношений с мужчинами: от нее стал исходить специфический запах, и те догадывались, что она занимается скотоложеством.”

(Мануэль Пуиг, “Любовь в Буэнос-Айресе”, Вильнюс, “Полина”, 1993, стр. 95)

 

     “... любовник женщины, которую он обожал, он нашел ее однажды задушенной ньюфаундлендом. Эта собака, по всей вероятности...”

(Дюма, “Могикане Парижа”, т.1, стр. 281)

 

     ЗАПАХ ТОПОЛЯ

                                                                                                         

      “... эта сука была беременна, ее круглый живот выпирал из нее, как спелый арбуз. И при этой шести- или даже семимесячной беременности эта стерва была пьяна, сивуха так и разила из ее рта, и еще к этому запаху примешивался какой-то странно-знакомый запах спермы, как в первые минуты после полового акта. “Но ведь Васька уже полгода в Афганистане, – подумала я. И вдруг до меня дошло, – черт возьми, эта Катюха спит со своим свекром!”

(Э.Тополь, “Кремлевская жена”, СПИКС, Санкт-Петербург, 1994, стр. 39)

 

      – к сему:

 

     СИМФОНИЯ ЗАПАХОВ СЕКСА

                 (по Расселу)

 

      – много чего нюхать приходилось. Но это...

      “И оно источало сильный запах секса. ... Этот запах заполнял собой все.”

(Рэй Рассел, “Инкуб, или демон вожделения”, серия “Фатум”, Нальчик, “Эль-Фа”, 1993, стр. 161)

 

      “Белинда, сладостно обессиленная, не стала подниматься. Абсолютно нагая она лежала на кровати в истоме.

      Букет ее ароматов привел таившегося в кустах в полный экстаз.”

(Ибид., стр. 174)

 

      “Он учуял аромат, который действовал на него опьяняюще. Запах женщины!...

      Ведомый запахом, пришелец направился к комнате. Ноздри раздулись пуще прежнего, огромный орган наслаждения продолжал расти. За дверью была женщина!”

(Ибид., стр. 176)

 

      “Волосы внизу живота напоминали спутанный шелк. И шелк этот был чуть темнее золота, обрамлявшего голову.

      Аромат, исходивший от Дженни и напоминавший мускус, долетел до темной фигуры на дереве и поразил как удар. Ноздри расширились, норовя втянуть дразнящий запах как можно глубже. Язык нервно облизывал пересыхающие губы. Голова закружилась. Мыслей в ней не было – только чувства, желания, потребности.

      ... Волна чудесного аромата от тела девушки теперь уже плотно окутывала подползавшего все ближе к открытому окну наблюдателя.”

(Ибид., стр. 36)

 

     “Лана вздрогнула, развела ноги... Ее плоть уже призывно источала аромат страсти.”

(В.Доценко, “Охота Бешеного”, М., Вагриус, 1998, 284)

 

     БЛЕСК И ТРЕСК ПРОМЕЖНОСТИ, БУРЛЯЩАЯ СИМФОНИЯ

 

“... не разодрав промежность. Я – не девушка; и пусть уж всё остаётся как есть, хотя это и не к лучшему...

                                                                       Твой Иосиф”

(концовка из письма И.А.Бродского мне, 29.1.1994, New York, начинающегося словами: “Милый Константин...”, целиком текст см. в надлежащем ему месте; афтограф втюхан за тыщу книжнику Алику Рабиновичу, на каковую тыщу я и купил пулемёт “Максим”, вполне исправный.)

 

      “Его манила податливость женской кожи, его слепил и притягивал блеск промежности (?), оглушал треск, с которым она разрывалась (!), чтобы принять его детородный орган. Он помнил влажность влагалища, охватывающего его плоть, его возбуждали воспоминания о бурлящей симфонии неистового совокупления. Все вместе это сливалось в один умопомрачительный букет – аромат Женщины!

      Теперь он ощутил этот аромат у дома Гаретов. ...

      Возле гостиницы запах достиг невероятной концентрации.”

(Рассел, ибид., стр. 178)

 

      – ну, это-то понятно...

 

Комментарием (введомым) в ведьму:

 

“Запах солдатского хуя ни с чем не сравнится...”

(Ярослав Могутин, “Армейская элегия”, в сб. “Упражнения для языка”, /перворедактор Кузьминский не упомянут, но процитирован. – ККК/, Нью-Йорк, 1997, стр. 71)

 

“Ух, блядь! Матросская тишина!” – сказала Танечка, беря в рот мой.

 

“Я всегда срезаю где села муха!” – сказала она же, глядя на муху, севшую. Я опасливо прикрыл.

 

(Записи-заготовки к “Про ето” позднего лета 1985-го, в поместье в Миддлтауне)

 

“... пахло здесь, как от стариковской мошонки.”

(Р.Кемпбелл, “Нам не страшен Хуливуд”, пер. В.Топорова, “Полина М”, Вильнюс-Москва, 1997, стр. 174)

 

ЗАПАХИ КОКА-ТАНТРЫ

 

   “Запахи варьируются индивидуально и расово. Например, женщины Монбутту имеют сильный запах горгонзолы, австралийские аборигены пахнут фосфором, китайцы имеют musty* запах, а многие европейцы пахнут сильно и pungent**. Абсолютная правда, что белая раса имеет более слабый запах, чем тёмные расы.”

(“Kokashastra (Rati Rahasya) of pandit Kokkoka, The Hindu secrets of love, Taraporevala & Sons, Bombay, 1981, p.17)

* заплесневелый, прокисший, затхлый (Мюллер)

** острый, пикантный, едкий (Мюллер)

 

   “... богини Парашара (Гандхавати), Драупади, Парвати, Урваши, Дамаянти распространяли запах лотоса на расстояние одного кроша или одной йоджаны, а Брахмахатья воняла рыбой.”

(Указ. соч., стр. 18)

 

   “Коккока описывает запах выделений женщин типа Падмини, как пахнущий лотосом, Читрини мёдом, Шанкхини кислотой, а Хастини как запах ichor слона.”

(Указ. соч., стр. 18)

* ichor – 1) сукровица; 2) злокачественный гной (словарь Миллера)

ichor – 1. Class. Myth. An etherial fluid that supplied the place of blood in the veins of the gods. 2. A thin, acrid discharge, as from an ulcer. (Webster, 1948)

... гнойная язва слона... воняла рыбой... ну, бля, и богини в Индии!...

 

(Изыскание запоздалое, по окончании редактирования книги стихов астролога Танчука, из присланной в благодарность “Кока-шастры”, долгоискомой. – Апрель 1998)

 


   
назад  

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44

 

дальше

 

на главную