Константин К. Кузьминский

“ПИСМО НА ДЕРЕВНЮ ДЕВУШКЕ”

   

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44

 

 

   

 

 

ПОМНИМАЯ “ГРАФИНЯ ПОХАБИАС” ЗАБЫТОГО АВАНГАРДА...

 

* в списке своих “бубликаций” забыл... “забытый авангард”, антологию в нескольких томах, начатую мною с янечеком ещё в техасе; в томе 1-м, вышедшем в вене, в неясном году:

“Забытый авангард. Россия. Первая треть ХХ столетия, составители К.Кузьминский, Дж.Янечек, Александр Очеретянский, Wiener Slawistisher Almanac, Zonderband 21, ISSN 0258-6835, 335 стр., без даты – 1981?

2-й том, куда я на свою голову кооптировал киевского библиографа-графомана Осточертянского, вышел уже без меня:

А.Очеретянский, Дж.Янечек, Вадим Крейд, книга 2, Нью-Йорк – Санкт-Петербург, 1993, 278 стр., со следующим предуведомлением “От авторов – составителей”:

“Выражаем благодарность Константину Очеретянскому, проживавшему прежде в Советском Союзе (ныне живущему в США), за розыски и подготовку целого ряда материалов, необходимых для нашей работы...” –

это уже Фрейд в голом виде!

... в следующем, 3-м томе, хрестоматийном, Нью-Йорк – Санкт-Петербург, 1995, вылетел уже и Вадик Крейд, но составители “выражают ему благодарность за помощь в подготовке материалов”, “а также Александру Горнону, взявшему на себя функции редактора и издателя этого выпуска”.

Издательство “Глаголъ” Васи Чернышова (см., где-то), @ Библиотека “Черновика”, @ А.Очеретянский и Д.Янечек, 1995, 380 стр. -

я не закопирайчен, хотя больше половины материалов от меня или по моей наводке и наколке (на что-то и американские слависты пригодны: “и терпентин на что-либо полезен”, гонял их по архивам и в ленинку), кроме того, Нину Хабиас, мною нежно любимую, Очеретянский, по слабограмотности, обгадил, стерев с моей копии автограф “Моему учителю Давиду Давидовичу Бурлюку – Нина Хабиас-Комарова (Оболенская), 1922 г.” и не включив 2 текста из марковского списка и автографа стихотворения на последней странице, каковые были в моём сам-издании (обложка воспроизводится по нему, в мышиной ретуши с хуёвого ксерокса – уй, вру, блядь! автограф не стёрт! Бурлюку который... и вовсе там подпись “Учителю моему Д.Бурлюку. Нина Оболенская (Хабиас). Москва 22 год”, а “Комаровой” она значится на титле: “Хабиас – Комарова. Стихетты. Беспредметники. Петроград, 1922”... но порядок страниц – перепутан или переделан, а всего-то у девушки было там 8 текстов по мини-страничке каждый, плюс автографированный стих на последней...

“Грузинов. Серафические подвески. Имажинисты. Петроград, 1922” (4 текста на 6 стр.), ответное послание Хабиасине – тоже мой, что не указано.

В результате, в вышедшей в этом году ВТОРОЙ книге легендарной поэтессы, “графини похабиас”, “от стихов которой краснели московские извозчики”, “которая выпустила книгу с фаллосом на обложке*” – см. мемуары всяких Э.Миндлиных; где собрали всё до неё касающееся, отстутствуют** 2 текста из всего-то имевшихся 10-ти... хотя имеется много других. книга у меня эта, естественно, есть, такая – академичная, кто-то из розенштромовско-галушкинской компании, не помню. и не хочу. скучная и чрезмерно обстоятельная вводка (чуть не в половину книги), со всякими библио-биографическими заёбами, к тому что я знал, не прибавилось почти ничего, а тексты “другого поэта” (грузинова) – в ней, естественно, не приводятся. как и всегда у академиков: письма пушкина – вяземскому имеют быть, а вяземский – пушкину, ну, ищи в его (вяземского) неизданном полном, или каких “НЛО” и “ВОПЛЯХ”, “De visu” и прочих малодоступных изданиях... (как в публикации писем мура, сына цветаевой, отсутствуют – уже где-то “опубликованные”.)

* фаллос как фаллос, в совершенно прото-конструктивистском исполнении, равно как и “подвески” грузинова (только у хабиас он вертикальный, эрегированный, а у грузинова, почему-то, повис...) довольно невинные, даже по тем временам, обложки.

** опечатку посвящаю варваре степановой, её книге “гауш чаба”, также не вошедшей в “забытый”, как и многое другое.

 

... зато очеретянский, наконец, стал РЕДАКТОРОМ (“сбылась мечта идиота” – ильфом), помимо отВРЕДактированного “Черновика”, в десятке почти выпусков...

 

– и всё равно, ну вас на хуй, процитирую 2-3 моих наилюбимейших и 2 никем и никогда не опубликованных, поэтессы, современницы анны андреевны и осип эмильевича:

(... полез с фонариком на второй этаж, потому свет там не сделан, нашёл папку) – что уж там мелочиться, гульнём по буфету, воспроизведём-наберём немногую полудюжину страниц, двух поэтов скандально не поминаемых, а то всё какого-то некрасова-бродского цитирую, зачем? зачином перед моей преклонной лирикой:

 

Нина Хабиас – Комарова. Стихетты.

 

Телом скатанная как валенок

Головы мосол между ног

Вышиб любовь на завалинку

Сапожищем протоптанный кот

Довольно колеса белок

Аркане шею тянуть

Над отопленной спермой телу

Креститель поставит свечу

У меня все места поцелованы

Выщипан шар живота

Как на скачках язык оторван

Прыгать барьеры зубам

О кланяйтесь мне совнаркомы священник

                                                        и шимпанза

Я славнейшая всех поэтессин

Шафрана Хебаб Хабиас.

 

                                               1912*

                            (* явная опечатка: 1921;

                              сноска у меня; у очеретянского-янечека: 1912)

 

 

Он только картона вытащенный билетик

Он содвин совиный нумерок

А к нему идешь часные трети

Тумбами шибленных стег

Ночью оравь помпону скатерть

Двойные нитку вязаных артерь

А в руке вшиты 100 олеографий

Наизнанку выебанных матерей

 

                                                1919

 

 

Сопо китайский домику

Людей опенково банк

Лягаш гуляще застегнутый

Христос Грузинов Иван

Хорда плечо близоруко

Взмет лица меня прочь

Сердцу укушена мукой

Карей повидла ночей

Стыдно стону стенкам

Обмоткам мокро души

Стально давит коленом

Сладчайше Грузинов Иван

Гиря тело вагону

Трава деревень мельк-мельк

Станциям три поклона

Колокола дли-ми-ни-длень

Запястья сердец загибом

На рыси рельсовых кос

Память стынет заливы

Салфеток снов Хабиас.

 

                                    1921

 

 

Солнце мое вымя ливызало

Лощит купола живот

Вытянул смако резиной

Слушаю шорох шагов.

Допошел. Узил глазом

Китайский стянутый рот

Целовал по одному разу

Вымыленный липкий лобок

Стянутых нутро туго

Вылущенных щуки щупь

А ворота бедро круглых

Шерчато шара шур.

 

                                      1920

 

 

Снова синий Господи

На живот свой пречистый ложусь

Своей ли истоптанной поступью

Парной твой сон разбужу

Жизнь как вожжами кучер

В смятку соски грудей

Вот со святым великомучеником

Клещами взнуздали постель

Ящерицей щурится лесенка

Валится ночь набекрень

Прежнюю пенку плесени

Не замолить стене

Не буду кобылой скоро

Христову ступню губам

За черной прошвой порога

Костыльной костью одна

Шелковинкам души не нужно

Дергать наметка дней

Тело зеленые лужи

Червячьи пихи постель.

 

                                 1921

 

 

О когда когда на мастику

Желтых пятен лиц

Узкой китае*ц рукою

Третий глаз мне вбил

Запад задница кошек

Задирает заводской хвост

Кнопками карей плошкой

Рот разорву о восток

Миндальные шкурки кожа

Четки риса зубов

Будде молиться поможет

Сахар жженый Юн-хо.

 

                                      1921

           (* в наборе летера “е” перевёрнута вверх ногами;

              очеретянский вручную перевернул, поправил, сноски нет)

 

 

Китайцу руки тонки

А моем теле шило шелк

Я пергаментный локон

Моет сонный рот

Верть блудливую узеньку пальцев

Красит сыгнуто систон спины

А пену о ржавом одеяле

Бесит китайский язык

Нетерпимое стало нужным

А моей постели 26 дыр

Буду волокать зверье наружу

Вытираю кастрюльку сотней могил.

 

                                          1920

 

 

И ты Господи стал военкомом

Прислал мне пшеничный мундштук

Ты один мой неодеванный

Генеральный штаб сюртучок

Ты едва политруком не хлюсил

Улюлатя тючку слюны

Господи прийми бесплатно

Вытяжку семенных желез.

 

                                            1921

 

Автограф*

 

Пять лет плечико ночует на Ишимберегах

Пять лет в павшей шинели зияет моя го[лова]

Память кедровым орешком щелкает по тайге

По уральскому розовому лесу

                               По расколотым от стужи городам

А под утро без ребрышек без кожи

Через золото скрытых икон

Обучать к..-.у* бульдога

Да во имя будущих его щенят

 

                                    Н. Оболенская Хабиас

                                                    22 г.

* (коитусу? козоёбству?... ?...)

 

Отпечатано в количестве ста экземпляров.

№..74..

 

* Текст имелся, автографом, в ксерокопии сделанной Янечеком, копавшемся в сундуке у сына Бурлюка, откуда попал и мне. Почему не потщились включить?

 

Сверено по списку В.Маркова (автора Russian Futurism, Berkley, 1960's);

в списке Маркова, с другим порядком текстов, имеем ещё один, переписанный им:

 

Автограф

 

Головы своей соломинку

Гутаперчу гусиных мудей

твоей ли молиться иконе мне

Когда ночь наушником тело <шею?>*

 

                                     Н.Хабиас 1921

 

* почерк профессора-слависта, увы, не разобрать...

 

– вывертом-перевертнем (в те же 3 листа, сложенных в четвёртку, 2 обложки, соответственно) я пустил книжку её любовника, теоретика имажинизма Ивана Грузинова, “Серафические подвески”

 

Затылком вши

И ветер ерником на ляжки

Бегущего авто.

Фальшивым облаком торгуя

Косоворотка

Ночную муть жует как медленную жвачку

Слюнявит десятиаршинные

Морщины пизд.

Под мышкой мышку придушить

И выпрет день дебелым животом

У ротной

Прачки.

 

                                       1921

 

 

Любовь по бедрам сонною мокрицей

Мозгами голубея полыхает.

Пока не вырезан нежнейший почеревок

Мокрица юбками альбомами стихами.

Сгорает медленно страница за страницей

И повесть кончена узлом тугих веревок.

Захлопнулась железная щеколда.

И пустота. Как на пустом дворе.

И гулко. Эхо в гулкий чан.

Последний роковой укол.

Щетина желтая в облезлые поля

И восковая теплится свеча

У воскового носа пламя реет.

Мокрицею любовь по бледным миткалям.

 

                                                   1920

 

 

В помадню резеда

Канцоны сладкий зов.

В булыжник лобызун

Стальной сперматозоид

И на панель суконную слезу.

Истасканная

Всеми кобелями

На всех фронтах и внутренних и внешних

Грудей иконостас

Дымящей голове.

Прекрасной даме

Хихи в горячий ливень губ.

Хвостом копи

Глазищи два нуля.

 

 

Пока Антихристу не выстриг

Мудей слоновую болесть

Се запустенье от Невы

На нивы пажити и песни.

Вместо плода

В чреве беременных преет

Слюнявый комок кострики.

Пленной поэта канарейкой

В клетке луна седая

Чирикает

Вечную память усопшим машинам.

И побледневшие качают фонари

Христосиков на лапках лягушиных.

 

Полярной мятель сулемы

На асфальтовую кору

И зори розовые мыши

Обнюхивают город труп.

Пока Антихристу не выстриг

Мудей слоновую болесть

Се запустенье от Невы

На нивы пажити и песни.

 

                                    1921

 

– всего 3(4)? текста, без указаний на тираж; последний текст, похоже, просто разбит на две страницы.

(с антологией этой сраной-ёбаной, самопально-”профессорской”, сверяйтесь сами, мне уже надоело...)
книжечку-перевертень эту я изготовил ксероксным изданием, в четвертку листа, и тиражировал штук 20-25, в некрасовке (стало быть, в 1985-м...)

потом предлагал её репринтнуть в совке книжнику и шахматисту лёхе неусыпину, но он с меня требовал “всей антологии”, которую мне было делать решительно некогда – а кто бы танечке поэмы писал, и прочим блядям и девушкам?

я и так много чего напахал...

 

набирая хабиасину-грузинова заново:

... так вот откуда у меня “Шёлк пизды китайской”!... (см. выше, ниже?)

 

... ну куда до неё монстрику-вундеркиндше шварц, дешёвке татьяне щербине или даже евгении лавут, софье купряшиной и кто там ещё, из ныне “ебатирующих” девушек?...

 

ОДНОФАМИЛЕЦ БОРИСА, ПРЕДПОСЛЕДНИЙ СОН ВЕРЫ ПАВЛОВНЫ, ИЛИ ПОМЕСЬ ВЕРЫ ПАВЛОВОЙ С АВДОТЬЕЙ ПАНАЕВОЙ И АННОЙ ПАНОВОЙ (НАТАЛЬИ ИЛЬИНОЙ ИЛИ ИВАНОВОЙ), ЗНОЙНЫЕ ДЕВУШКИ И ДЕВОЧКИ ЗАЗЕРКАЛЬЯ

 

... Esenia Nieblas, женское имя студентки, сообщила татарка Лена, жена автомеханика Кости, графа Румянцева, в полночь на 17 июня 98...

(из записей)

 

“я и сама принадлежу

в ногах лежащему пейзажу

вся целиком, как мужику”

(тёмкина, 1980, по памяти)

 

“Трахались мало, но так тосковали,

Что и в объятьях друг к другу просились.

Будучи рядом, глаза закрывали,

Чтобы тоска усиливалась.”

(Елена Файнова, “Родник”, №11, 1990, стр. 26)

 

“8-ое марта близко, близко –

расти, расти, моя пиписка!

8-ое марта далеко,

расти писиске нелегко...”

(от шнурова, народ, 7 марта 1998)

 

“... потом,

с улыбкой ласковой и нежной,

он автомат прилаживает к паху

и нажимает спусковой крючок...”

(елена шварц, 80-е, по памяти)

 

“хотелось много пить, а потом писать”

(нарбикова, по памяти)

 

    “Дебюты делятся на: а) своевременные, б) задержанные и в) запоздавшие. ...

   О запоздавших не будем, их дебюты прошли незамеченными. А пример своевременного – это дебют действительно молодых Эллы Крыловой и Веры Павловой*, для стихов которой “политическая и деловая” газета “Сегодня” не пожалела двух полос. И правильно сделала.”

* Может, все-таки, Веры Пановой? (Помимо – упомянуты Вера Маркова и Михаил Кукин, не считая Эллы Крыловой) См. ниже. – ККК

(Наталья Иванова, “Новый Гоголь народился...”, “МН”, №13, 27 марта – 3 апреля 1994, стр. Б2)

 

ПРИСОВОКУПЛЕНИЕ К СТИХАМ 15-ТИЛЕТНЕЙ

 

“Запомнила немного: как Камоша

меня за новорожденные груди

хватал, и было больно и обидно,

а позже – непонятно, почему

девчонки говорят, что неприлично...”

(Вера Павлова, “Первое сентября”, под рубрикой “Антология” /послесловие Бориса Кузьминского/, “Сегодня”, 29 января 1994, стр. 12-3)

 

“Долго и не на все пуговицы раздеваться,

Быстро и на все пуговицы одеваться –

дисциплина адюльтера,

                        adieuльтера...”

 

“Самозабвенна и лукава

победа, горькая на вкус.

Минет – змеиная забава.

Отсасываю свой укус.”

 

“Я отдалась автомобилю...”

 

“И больно чесались невылупившиеся груди”

 

“И в ладонь тебе буду кончать”

 

“Как мало мне дано природой-дурой:

пристраивать в единственный зазор

несложную мужскую арматуру.”

 

“... А он идет, идет,

уже безмерный.”

 

– щербиновастенькая девочка! эта юная (новое издание?) Вера Павлова, тезка почти однофамилицы – я их всегда путаю...

 

“Спасибо, что мне никогда не придется рецензировать стихи Веры Павловой. ...”

Борис Кузьминский.

 

– присоединяюсь.

Константин.

 

– и не важно, – Панова, Павлова, Ильина или Иванова – ведь, как сказала сама критикесса:

 

   “... а вот Иванов, Петров и Сидоров вызывают неподдельное оживление в литературной стране.”

(Наталья Иванова, “Новый Гоголь народился...”, “МН”, №13, 27 марта – 3 апреля 1994, стр. Б2)

 

“где две натальи ильины

наполовину ивановы”

– цитатой из меня уже, откуда-то. А, из “Посланий на ...”, книга посвящений (1980-е, неопубл.)

 

“ – Зачем тебе впутываться? Придется рассказать о Федоре, о минете.

– Я не стану писать о минете, – сказала Вера твердо.

– До сих пор не понимаю, как она решилась умолчать о минете. Это на нее так не похоже, – поделился Александр Дмитриевич с Мазиным.”

(П.Шестаков, 1932 г.р., “Клад. / Вертеп”, М., ЭКСМО, 1995, стр. 254)

 

/1998?/

 

... и всплыла уже, книжечкой:

 

“М.П., так меня этим фраппЕ,

что сегодня я тоже П.”

(Вера Павлова, “Небесное животное. Стихи”, М., “Золотой век”, 1997, стр. 108)

 

– что да, то да...

 

/24 августа 2001/

 

* Прим.-прилож. из “Поэмы “Ада”...” (раздел “Зоофилия, её”), к подлинному рассказу героини о котёнке:

  “Щенок подумал, что мой клитор – кусочек мяса и куснул. Любовник его замочил – с балкона сученка скинул. ... Он вцепился мне в волосы и кончил в тот момент, когда сученок вмялся в асфальт.”

/авг., нояб. 89/

(Софья Купряшина [“24 года ... студентка второго курса Литинститута. Рассказ ... попал к нам по рекомендации Виктора Ерофеева], “Счаcтье”, “Гуманитарный фонд”, №13 (116), 1993, стр. 3)

 

– и, ну как не привести Розу Нищину, подругу Эллайды Трубецкой, нимфу XXI века:

 

Любовь вакханки

 

Фавн, прекрасную вакханку

Обхватив одной рукою,

Повалил на два колена

И в неё он впился сзади.

 

Отдыхал совсем недолго

И опять её любил он.

За её дыханьем жарким

Взором пламенным следил он.

 

Он ласкал её движеньем

Равномерным и могучим.

Нажимал и отпускал он,

И опять хотел он снова.

 

И она, едва живая,

Улыбалась сладострастно,

Становилась, как желал он,

Лоном Фавна принимая.

 

А вокруг светило солнце,

Винограда кисти зрели.

И вино любви прекрасной

Лилось среди веток хмеля.

 

(Роза Нищина, “Карие зерна”, книга в альм. “Истоки. Накануне ХХI века”*, М., РИФ “РОЙ”, 1998, стр.322)

* Этот выпуск альманаха издан при финансовой поддержке солиста группы Иванушки-International Игоря Сорина**

** по последним данным, выкинувшегося из окна от передозы...

 

– лаконическая рецензия:

“Я ей в жопу кипятильник засуну и в розетку включу...”

(Д.Петров, “Змеиная кожа”, М., ЭКСМО-Пресс, 1997, стр. 47)

 

... всё. писец мне, девушка. ещё может могу на полянке отодрать какую скучающую пастушку, заблудшую из нью-йорика, но больше ни-ни

гоняться там за пустышками-пастушками по авеню и штрассе, рю и виа долороза – увольте

только С.O.D., с доставкой на дом

 

“даже любовниц он не имел, ибо они отнимали время, пригодное для чтения”

(Пикуль / Я)

 

/март 1998/

 


   
назад  

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44

 

дальше

 

на главную