Наталия Медведева родилась в 1958 году в Ленинграде. В 1975 году на свое удивление обнаружила себя живущей в Лос-Анжелесе. С 1982 года живет в Париже, чему тоже не перестает удивляться. Была манекенщицей. Пела и поет в злачных местах Лос-Анжелеса, Нью-Йорка, Парижа. Невозможность не писать стихи почувствовала в конце восьмидесятого года. Теперь пишет еще и прозу.
 

/МУЛЕТА-Б, первопубликация/

 

 
 
 

                                    Ю. Куперу
 

моему телу больно...
а в памяти пьяная ольга
плачет: в разрез продольный
входила колонна вольно
или целая колоннада
бросившегося в рисованье братана
цвета сравнимого с адом
вкуса невы в блокаду...
капнет вот с водосточного крана
лицо — мышьяка не надо
и шарф фактуры, и колоннады,
верхней одежды фавна
художник! взгляд — сон
напиши их с разорванным ртом
прокусывающих холсты
до лысины и седины
я — дорическая колонна
первоегипетски скромна
ваши ионические анфилады
привлекают норок стада
но кран меж пикассо и джакометти
из теплушки на сретенке
паутину бы по углам
искусственную, к цветам
и кого-то живого надо
за чернильницу — маркиза де сада?..
 

26 октябрь 83
 

 

 

 

 

 

 

Выброшены стекла обрамленные наружу
Капля сглаживает углы труб
Знак Турции на небе в кружевах
Ресниц обломанных о бессонницы жгут
Мальчик французский лет опасных
Смахивает волосы с тонкого лба
Выкрашенные в цвет подсолнечного масла
"И в этом лгу" — взглядом говоря
Я мол оставлял вам тогда намеки
На отели где меня найти
Когда я заглатывал, колол себя до боли
До убийства, но до "ни убий"
Речку-говнотечку увидела наконец
И надо же чтобы над ней любимый
(Ветки ивушки действительно нет
Каменистая почва примята крапивой)
А мне по лицу — шварк! шварк!
Рот — чтобы не задохнуться — раскрытый
Мальчик подсолнечный палец как кулак
Ко рту своему мол — солги ты
И я тиха. Собака померла
Муха ползает по стеклянному глазу
На гитаре потеряна шестая струна
На моей ноге до сих пор зараза
Все никак не могли выбрать дерева
Под которым хоронить собаку
Умирала — была истерика
Умерла — не заставить себя плакать
Прости хозяин но снова "тринадцатое"
На чердаке твоем дьявол болеет
Я сложила простыни в менструации
В наволочку — оставила у двери Морфея
.............................

 

В тихую еврейскую субботу

Ермолка в кармане помята

Вот и прошла забота

О том чтоб не пахла собака
 

1983. Дьепп
 

 

 

 

 

 

 

топи проклятых детей!
они не дадут нам радость
не станут студентами кембриджей
и будут мутить нашу старость
 

я умру тебя много раньше

и ты будешь тощей старухой

оставлена в доме обманщиками

посещаема только мухами
 

поэтому ты их сейчас!

пока еще не рожденных —

в салфетке спусти в унитаз

ты их под струи холодные...
 

и змеиная шея душа

направлена в нежную рану

о как же они послушны —

тонут от рук своей мамы
 

по всем обезумевшим нациям

ночью идет убийство —

по водам канализации

плывут нерожденные жизни
..........................

 

Оля и Надя и Оля

Александр плывет и Володя...

Эдуард может быть плывет

и Наташа... ее тоже в расход...
 

июль 83

 
 

 

 

 
 

 

ИЗ РАННЕГО

/вероятно, с моей правкой - ККК/
 

 

 

* * *
 

опоздали опять солнце встретить -
глаза снова выжжет полдня свет
не хватило духу /оправдываемся: времени/
сказать: между нами мутно
выбрось пепельницу
в ней запах прошлых лет
 

хватаюсь за книжищи крокодиловы

по лимонову: они меня едят

что мне от них - одно печальное

лишний раз подтвердят
 

собакой на охоте рыскаю

чего ищу, с пеной у рта?

подруга - "стеклоголубовокаменная"

послала бы ее /трехэтажный мат/
 

хоть бы верить кому-то
какое счастье
как они все мне претят
я бы не пожалела задницы
и выколола бы
имена всех преданных мне ребят
 

пойди, побеги, найди
ветер по миру свищет
и вот я читаю - за листом лист
с полок мои крокодиловы книжищи
 

и держусь за переплет-рукав:

драповый, шинельный, свитерный

опрокидывая наизнанку взгляд

как на фотографии любимого
 

 

 

 

 

 

* * *

 

нет! Ее лобок
под потолок
не разбрызгивал сок
как загнанный волк
не метал икры
как стерляди
не просил: "верни
нелюдя!"
с пломбою зубок
прокусил пушок
под Ее зевок
в ней родился волк
кровью вышел глазок
откусил росток
сплюнул мертвый кусок
к волку волк убёг
 

01.04.84
 

 

 

 

 

 

* * *

 

мне было б легче руки заломить

их сделавши соломополыми

душу тянет как из шали нить

тоска по городу голому
 

трамвай через мост - кладбище, охта.
слепая лошадь, гроб, песок.
мы со звездою могилу просто
с мамой отыщем - приколем цветок
 

красный - чтобы легко зимою

в заснеженном кладбище отыскать

и радостно как холодной рукою

ему еще издали замахать
 

октябрь 84
 

 

 

 

 

 

* * *

 

Веселым лето быть должно

Незагорелое - прошло
 

Прошло без солнца шелушащего нос
Без пальцев с песком под ногтями
Сдирающих кожицу как с папирос
Бумажку тончайшей ткани
Без арбуза текшего по подбородку
Оставляющего родинки на теле пляжа
И без камушков цветных волною кроткой
Но постоянной приносимых Даже
не было льняных и белых
Куплено летних одежд
И шляпа что так меня хотела
Осталася навсегда меж
Стеклами японской витрины
Невеселое лето... Переезд  ...Именины...
 

30 август 85
 

 

 

 

 

 

* * *

 

когда я проснусь меня будут звать иначе

и я окажусь в подмосковной даче

в доме зеленом с высокой травою

с тихими ветками над водою

со мной будет жить там только лягушка

и эхом ей вторющая кукушка

служить они будут мне вместо часов

и дней и неделей и месяцов...

я буду ходить вдоль воды и кукушка

меня приколдует к себе на опушку

пойду... и цветочный лафсан приминая

я лягу в траве как в преддверие рая

за облаком буду пушистым следить

как-будто сам бог его тянет за нить

по небу плывет оно белым шаром

и боженька с ниткой в заботе о нем

напившись с лафсана вечерней росою

к болотцу закатный я путь настрою

закутаюсь в шаль из колючей ели

увязну в морошке я по колени

лягушка заплачет сопрано высоким

как-будто ей горло сдавило осокой

себя испугавшись нырнет с листа

бесследно - будто зимой лиса
 

. . .

я в дом вернусь
а в зеркале грусть
и дыры вампирские в шеи
от игл колючей ели
насквозь
не искать ли гвоздь...
но называют меня иначе:
я нервно смеюсь.   не плачу
 

12 июля 85
 

 

 

 

 

 

* * *

 

бежишь куда-то под дождем
очки твои простужены
смешно - одна хотя б из жен
штаны тебе утюжила?..
ты сам себе жена и мать
ты сам себе любовник
и когда ляжешь помирать
сам раскопаешь холмик
твердишь сквозь зуб - умру один
один! тебе вдогонку
американский господин
состряпает колонку
я ж напишу - жил мальчик злой
питающийся супом
но иногда был сам не свой
и притворялся глупым
тогда пускал он в свои дни
ненужных старых пёзд
они водили в "клозери"
он пил - "ватюр" ведь вез
и без очков ослепшим взглядом
разглядывал их складки
под их жеманный треп "не надо"
ворчал - как гадко-сладки
но восвояси он летел
к своей куриной плошке
над ней сопел но сам все ел
не заводил и кошки
.........................

 

иду к нему - он под зонтом

моим - распухше-красным

не бросится на встречу он

сказал эмоции опасны
 

26 июля 85
 

 

 

 

 

 

* * *

 

жую зеленый лук
            макая его в соль

уехал строгий друг
            мне полная фриволь

я знаю - через день

в запой уйду от скуки

я гляну - моя тень

вся в дрожь ушла как звуки

а я сама на дне

как якорь на стоянке

как ящерица - где

лежать еще ей? в ямке

там сыро и темно

и пахнет свечепьяно

и никогда окно

не раскрнвает яма

звонок услышу в дверь
            по дурости открою

французский наглый зверь
            завалится - вдовою

прикинусь я и все ж
            откину черный траур
откроет он окно
            как-будто покрывало...
 

продолжение не обязательно

он старательно меня вылижет

мое сердце - холодно-кафельно
            в ямке все лежит еще
 

85
 

 

 

 

 

 

* * *

 

тихо млеет свеча
зеркало смотрит из бронзы
в нем отраженье плеча
бретельки забиты как гвозди
в тонкую кожу... не сильно
руки не падают с клавесина
белоснежный манжет в запонке
привезенной любовницей с запада
подносит к губам вино:
не надо шопена. танго
я приглашена в танец,
конечно не тем кем хочу
он сосет мне как устрицу палец
и кашляя тушит свечу
я закинув голову назад
изображаю пылкую страсть
у партнера увесистый зад
он не даст мне с бедра упасть
я стараюсь найти в темноте
того кто мне сильно нравится
но не те мужчины не те
даже зеркало разбивается
...

 

на блюдце плавает свеча
а зеркало из туалетной полки
и без антенны радио треща
передает прошедшего столетья польки
все спят в этот час все спят
но может я кому-нибудь снюсь
в каком-то числе ребят
вызываю вертебральную грусть
от бессонницы догадки - подушкой
накрываюсь - копчик мокрый душно
 

я одна у себя самой
в зеркале отражение
никого чтоб сказать: не тронь!
шеи моей обнажение...
никто не целует плеча
никто не ведет в постель
млеет на блюдце свеча
даже ей гореть уже лень
 

22 августа 85
 

 

 

 

 

 

* * *

 

Лепестки Распутинских Роз
 

француз увязался с метро
молчит в кафе где я пью вино
Бужоле Нуво - вместо школы
друг против прогулов а на улице холод
за два часа растрачу деньги
зарабатываемые цыганским пеньем
ночью пойду ублажать
арабов-евреев - ...их мать
........

 

а они целовали бы руки

но я от лени и скуки

запряталась в темную залу

и до крови ноготь съедала
 

а они подарили бы флёр
но я со своим вином
за столом неодетым скатертью
сочиняла письмо своей матери
 

а они бы как фетишисты

молились на фетр пушистый

шляпы моей - но скромный быт

их холеные руки смутит
.........

 

полночь и вот - раз! два!

хачатуряносмычковая
и десяток сычей-скрипачей

превратились в домашних зверей
 

гость снял шляпу

пьет - не чай

дает на лапу

на крик "дава-а-ай!"

польку зовет

покупает флёр

бокалы бьет

под скрипок орр
 

хруст над ухом скольких-то тысяч

рвется душа как созревший прыщик

как в могилу бросаете деньги дядям

умершим или со дня на день
 

Джига румынским криком

пела фальшиво-дико

ошампанив в бокале пятьсот

гость наклеил ей их на лоб

мне передал через стол -

боялся за свой пробор
...........

 

        Эй, скот!

        Не разевай рот

        В ладоши - хлоп!

        Со лба - пот!

        Стакан - деряб!

        Мясо - тяп!

        В машину - оп!

        Жену - ёб!
...........

 

четыре часа утра:

возвращаюсь из кабака
 

у тротуаров идут машины

по шлангам воду для смыва

за день накопившегося дерьма

подают очистителям гра

да - стоящего на реке

картавою буквой "рэ"
............

 

он хранит мои розы засохшие

быть может когда усопшей я

буду лежать - бросит на гроб

с ухмылкою - от распутников...
 

 

 

 

 

 

* * *

 

под моим окном строится дом
восемь утра - свисток и гром
люди вязнут в цементном растворе
а голубь влетел в окно - это к ссоре
но ссора ухе состоялась - к смерти?
пусть говорят приметам не верьте
я знаю что-то скоро умрет
как знамя алое реет рот
в жалобе в просьбе ли в ругани
не заливайте цементом друга мне!
он и так как из камня выстроен
и не верится что столько выстрадал
 

свисток повторится в час

рабочий шепнет "алас!"

молоток упадет в раствор

и застынет как пойманный вор

дура-кошка по стройке протяпает

оставляя следы заплатами

умудрилась же не утонуть

хоть цемент ей пришелся по грудь
 

прораб засвистит еще в шесть:

валяйте домой теперь есть!

сбросили с себя каски

сменили на городские маски

побросали в раствор лопаты

побежали жен своих лапать
 

колокол церковный заливается

на цементе шлем валяется
 

28 июля 85
 

 

 

 

 

 

 

 

для чтения вслух.
 

Мы идем по дороге. Я - сжимающая в руке выпитый до последней капли флакончик цианистого калия, любящая юношу идущего впереди. В его спине покачивается ручка ножа. Он то и дело оглядывается назад и подгоняет человека сутуло идущего за мной, любящего меня и запутавшегося в своих венах свисающих с кистей его рук.
Мы идем мимо сгоревшего дома. Он видно недавно сгорел: пахнет паленым, в воздухе кружит снег пепла. Выходит мужчина, шея его стянута гитарной струной. Он улыбается нам как будто давно ждал и идет за нами. Нас догоняет сгоревшая девушка. В руке у нее сверток с мертвым ребенком, глаза у него открыты. Она то и дело машет свертком над головой и мужчина, каждый раз оглядываясь на нее, еще сильней стягивает шею струной.
Так идем мы мимо озера. На бережку лежит мальчик лет шестнадцати. Завидев нас, он вытаскивает из воды девочку и они, оба синего цвета и в водорослях, постукивая зубами спешат за нами.
Двух юношей встречаем мы. Они сидят на скамейке подвешенной на цепях между двумя столбами и плавно раскачиваются. Оба в белых одеждах в неравномерную красную крапинку. На левых висках у них темные отверстия. Они, нежно поддерживая друг друга, идут за нами. Скамейка поскрипывает нам вслед, укачивая два дамских пистолетика.
Актеры - это сразу видно по их одеждам: она - в парике Мальвины, он - в жабо Пьеро - пошатываясь присоединяются к нам. Они тяжело дышат и при каждом выдохе из ноздрей у них сыпется белый порошок. Его неимоверное количество и он оставляет дорогу за нами белой.
По белой теперь дороге спотыкаясь бежит маленький человек с плачущим лицом. Он весь завернут в километры бумаги с компьютерными вычислениями на ней. Он не в силах высвободиться из нее, так как руки его, теперь уже кости, стянуты оголенными проводами. Касаясь друг друга, провода вспыхивают синевато-белым, очень красивым огоньком.

И так идем мы все по дороге. И нет ей конца. И сменяются окрестности и времена года и мы идем по дороге. И однажды мы все сразу, как бы сговорившись, оживляемся. И воздух становится жарче. И мы чувствуем что приближаемся.
Перед нами открывается бескрайняя пустота. Посредине сидит "ОНО". Мы ускоряем наши шаги. Когда мы совсем рядом, то можно увидеть, что "ОНО" не имеет глаз. Мы становимся вокруг и начинаем дружно засыпать "ЭТО" песком, которого вокруг много, как в пустыне. "ОНО" не сопротивляется. Тихо сидит "ОНО" в кусках одежд разных времен и народностей. Песок сползает с одежд, как вода с политого глицерином стекла. Тогда мы разрываем наши левые груди и вынимаем свои сердца. Они большие и тяжелые. Отрывая по кусочку, мы бросаем их в "ЭТО". Они стукаются об "ЭТО", как камни. И так мы бросаем наши сердца в "ЭТО" пока не образуется холмик. "ОНО" больше не видно и холмик недвижим. Мы ходим вокруг молча. Я замечаю что-то блестящее на уровне моих глаз: холмик не намного выше меня. Я подхожу - прозрачная капелька дрожит на кусочке чьего-то сердца. Я трогаю ее и пробую на вкус - она соленая. И все пробуют капельку на вкус. И тогда холмик начинает шевелиться. И "ОНО" выплывает из-под наших сердец. Соскучившись и устав мы расходимся в разные стороны по одному. "ОНО" остается сидеть посреди жаркой пустоты - безглазое и в соленых капельках, которые высыхая склеивают наши сердца и возвращают их нам в наши разорванные груди.
Я нахожу дорогу, вдруг появившуюся посреди пустоты, и иду по ней пока не встречаю юношу мной любимого...

 

...............
 

Читается сначала. Количество раз не навязывается, как не навязывается вообще чтение. Вместо — можно петь песню: "У попа была собака - он ее любил / она съела кусок мяса - он ее убил..."
 

...............
 

 

 

 

 

 

 

* * *

 

У меня на скуле синяк. Я сижу за его столом.

Мне машинка его никак, не подходит характером.

И вообще-то писательство - не моих струн дело

Авиатором был бы муж - я б по жизни листом летела.

За окном зелено-зелено. В майке высунулся рабочий

Улыбнулся легко и светло. Я опять не усну полночи.
 

7 июня 85

 

 

 

 

 

 

 

* * *

 

поехать в Мюник чтобы спать

с немецкой женщиной на эР

скелет голубокровый вспоминать

в вагоне с остановкой в Плохингер
 

вернувшись рассказать про плэйбоя

лет так примерно ста

про учащуюся акт-школы

где училась эН.Кинская
 

про немку сказать три слова
холена худа скучна
про себя - не вслух - густо сплевывая
старая немецкая пизда
 

не набросится на мое мясо

изголодавшимся на костях

недовольным быть смехом "басом"

табаком в густых волосах
 

но что-то не досказав меня любить
до судорог в пальцах ног
до всхлипываний в голосе уплыть...
ах Мюник плебейский городок
 

а утром найти в календаре

пометку : позвонить Рэ
 

март 83
 

 

 

 

 

 

* * *

 

подведу ль глаза а ля бриджитт бардо

выжгу волос ли в цвет марлин монро

ноги ль выхолю чулком со швом

всё не я... все не о том...
 

руки за голову - научусь спать

маму попрошу плакатов слать

мужу напишу нежное письмо

в мае разведусь а кажется давно
 

разорвут мне ребра острые левую грудь

под напором рыб-слов ищущих путь

с октября к тебе - с губ моих засов

дымом отодвинешь чуть трав афганских рвов
 

положу ли лягу ли в одну с тобой кровать

нельзя возлюбленных в жизнь пускать
 

февраль 83
 

 

 

 

 

 

* * *

 

отстирываю свои одежды

как будто белю потолок

сметаю в кучу надежды

как мусор - на совок
 

выйду на улицу в белом

никому не буду видна

над высоко поднявшейся сеной

белое - пустота
 

и только надежд моих куча

от руки родимым пятном

вырвется в небо тучей

пугая японцев дождем
 

и он рухнет на них рухнет

и на твой дом упадет

вымывая из него рухлядь

выгоняя прошлый год

а сама я как в вечных регулах

очищаясь и становясь новой

не буду носить больше белого

а буду вся краснодолгой
 

но ты гонишь меня на улицу

вместо лиры в руке струна

а в другую даешь мне курицу

в память о тебе о вчера
 

я вся в спутанную линеечку

будто с бруевских я картин

и к ногам моим бросит копеечку

арабский седой господин
 

 

 

 

 

 

 

  * * *

 

он:  козлик прыгает резвится

ничего он не боится

если ножка подвернется

эдька добрый отзовется

отзовется и залечит

и тогда опять далече

можно будет побежать

эдьке писем не писать
 

она: 

 

ничего-то он не добрый

не залечит мою ногу

будет солью посыпать

в книгах лживости писать

ему ножку покажи

сразу он тебя в кусты

и смеется и дразнится

все опишет на страницах

как мне жить потом такой

им описанной
 

он: 

 

я любил любил тебя

неугомонное дитя

а ты взяла распродала

мои чувства и себя

побежала по канату

без баланса, эй! куда ты

я-то знаю что тебе

признанье нужно на земле
 

она: 

 

я графиня я поэт
мне еще немного лет

я пленительно красива

за меня любой мужчина

из кармана револьвер

вынет выстрелит в ответ

на твои дурные шутки

описанья прибаутки...

ой, нога моя нога

опять подвернулася
 

он:  эдька добрый паренек
приходи... в какой разок...
   

окт. 82.

 
 
назад
дальше
   

Публикуется по изданию:

Константин К. Кузьминский и Григорий Л. Ковалев. "Антология новейшей русской поэзии у Голубой лагуны

в 5 томах"

THE BLUE LAGOON ANTOLOGY OF MODERN RUSSIAN POETRY by K.Kuzminsky & G.Kovalev.

Oriental Research Partners. Newtonville, Mass.

Электронная публикация: avk, 2008

   

   

у

АНТОЛОГИЯ НОВЕЙШЕЙ   РУССКОЙ ПОЭЗИИ

ГОЛУБОЙ

ЛАГУНЫ

 
 

том 2Б 

 

к содержанию

на первую страницу

гостевая книга