|
БРОДЯЧАЯ ДУША САНКТ-ПЕТЕРБУРГА
|
|
"пьяный комендант Сорокин булавой помавая
изливает на онаго как таковые помои"
/сатира к россии гибнущей за аксельрода/
Алексей Георгиевич Сорокин, год рождения неизвестен, 30-е,
друг и приятель Арефьева-Васми-Шварца, Алика Мандельштама,
чтец, эстет, кукольник, наркоман, алкоголик, трепло,
ИНФОРМАЦИЯ, ПАМЯТЬ.
Память на все: от стихов Роальда до
каждого парадняка и проходного двора. Водил меня Алексей
Георгиевич по Красной-Галерной, на которой прожил я 35 лет.
Водил и - показывал. Квартиру акварелиста Гауфа, который
брал плату золотыми десятирублевиками - чтоб покрыли
картинку /потом в этом доме жил Евгений Рухин, окнами на
Неву, предпоследний дом на набережной/, показывал старинные
парадные с уцелевшей лепниной, во времена наших многих
загулов в белые и полубелые ночи.
Откуда он взялся - не знаю. Возник,
как чортик из коробки в период моих изысканий по Алику
Мандельштаму. Привел меня к его дефективной
сестрице-биологине, помнил несчетное количество текстов
наизусть, но ни одного не удалось записать. Вечно на скаку,
в бегах. Вбегает: полночь, на 1-ое марта 73-го. Сидим с
А.Б.Ивановым, кушаем цыпчика-табака. Звонок. Алексей
Георгиевич, в полковничьем мундире с аксельбантами:
"Господа, господа! Прошу почтить минутой молчания память
невинноубиенного Государя Александра Второго, Освободителя!"
Чтим. Я, с недожеванной цыпчиковой ножкой в руке, жена и
А.Б. "Чувствительно Вам благодарен за внимание, господа!
Пардон, мне надо бежать, навестить еще ряд людей." Исчезает.
Месяц спустя: "Константин Константинович, нельзя ли Вас на
кухню, очень деликатный вопрос... Как Вы полагаете, это не
будет нескромным, если я бороду несколько того, в этом
духе...?" /Показывает рубль с портретом Николая 2-го/.
"Отчего же, Алексей Георгиевич, Вам это вполне..."
"Чувствительно Вам благодарен. Извините, бегу..."
В доме у него, в комнате, что окнами
на купола Измайловского собора /напополам с теткой/ -
красного дерева мебеля, вышивки и гобелены, на столе - 3
книжки: "Опасный сосед" Василия Львовича Пушкина, Готский
альманах 1913-го года и Придворный табель-календарь о рангах
- за 1916-ый. "Вы понимаете, Константин Константинович,
читать совершенно нечего и невозможно... А тут, откроешь -
камер-фрейлина Ея Императорскаго Величества госпожа Кульнева,
барон такой-то, князь... " На стене - две рапиры. Пришли
санитары брать его в психушку. Алексей Георгиевич - сорвал
со стены рапиру, и напал на санитаров. Дядюшка его, как он
утверждал, или дедушка - был комендантом Петропавловской
крепости.
Бродит Алексей Георгиевич,
распространяет слухи и сплетни, конкурируя с подпольным
жителем Герой Григорьевым. Бывало, пробродим всю ночь с А.Г.
по каналам, проходным дворам и помойкам, читая стихи /он
читал, в основном - Роальда/, поутру вернемся ко мне, на
кухне лизнем фенчика - весь мир, как хрустальный,
хрустальные колокольчики рассвета и белой ночи, заварим еще
чифирку...
На снимке А.Г. - в шемякинском
цилиндре, присланном мне из Парижу /потом его замылил
художник Михнов-Войтенко, как и треуголку шемякинскую -
художник же Юра Галецкий/, Алексею Георгиевичу он шел.
Помимо - естественно, трость. Бродит полвека по городу.
Зомби? Фантом? |
