ФЕЛИКС НАФТУЛЬЕВ И ЛЕНКА ОСОКИНА


 

 

 

        С Вовкой Нафтульевым мы были в детском саду в подвале одного из домов в стиле модерн, застроивших с Невы Адмиралтейство. Послевоенный 1946, зиму-весну 1947-го и класса до 2-го, до 3-го общались потом, живя рядом, как и с Сашкой Кашером, жившим на Почтамтской. Только трех человек и помню из детского сада - их, да еще Ленку Осокину. В садике играли мы в выборы "королевы" - тогда еще не красоты: выбранная оказалась стриженой наголо, зато охотнее других показывала "глупости", как мы их называли. Друг наш Левка даже обещался украсть у мамы моток шелка, чтобы сделать королеве волосы. Ленка Осокина ничего, по-моему, нам не показывала, зато в первый же день - показала всем. Играли мы на фанерном ковре, покрашенном зелеными и оранжевыми фигурами и на этот "ковер" привели и посадили нам новенькую, Ленку. Потом было что-то вроде смерча - и все с ковра разлетелись, осталась в середине одна запыхавшаяся Осокина, успевшая кого укусить, кого лягнуть, а кого пихнуть кулаком.

        Потом рассматриванием глупостей занимались уже мы вдвоем с Вовкой у него дома на Гоголя, обнаружив учебник гинекологии и акушерства, а заодно вычитывая сексуальные сцены в Гашеке и "Тихом Доне", по сю помню: "Гли, юбка-то - как из стекла!" А 2 старших брата, Гена и Феликс, в этом, естественно, не участвовали. Гена и сделал прилагаемую фотографию, одну из первых, в самодельной проявке, и продавал ее родителям. Там в первом ряду справа, в первой моей капитанской фуражке, сижу я, за мной, выше, Вовка, в центре - воспитательница Берта Давидовна. Внизу еще, в центре, сидит девочка по прозвищу "Вонючка", а за ней кто-то из ребят, в отцовской пилотке и пальто из шинели. Осокину я там не опознал, но возможно, фото было сделано весной 1946, в Александровском саду, Осокину же к нам привели осенью.
        Феликс Нафтульев учился в Петрозаводске и начинал там, как поэт. Чем он кончил, мне неведомо, вроде, печатался. Путем него я и узнал, что в Петрозаводске печататься легче, чем в Ленинграде. Потом я узнал, что в Петрозаводске оформляет сказки художница Тамара Юфа /тоже приезжая из Питера/, чья поклонница, 17 лет от роду, живет сейчас надо мной и иллюстрировала червя в 4А томе. Потом Петрозаводск нарисовался в связи с Костей Азадовским, который был там на высылке, о чем мне и рассказывал. Не помню, был ли я в Петрозаводске, надо понимать, был, по дороге на Соловки летом 1974-го. Тогда с двумя друзьями и забрав своих баб: жену, секретаршу и дочку от 4-ой предыдущей жены, поехали мы в Соловки. По дороге, похоже, миновали мы Петрозаводск, но запомнил я дорогу автобусом в Кемь: часа два мы ехали меж двух откосов из слежавшихся, никому не нужных опилок, и я думал: прямо хоть химкомбинат построить, или какую бумажную фабрику, но кому это нужно? На Соловки одиночек не пускали, поэтому мы примазались к какой-то группе московских туристов - и это были дивные дни в палатке на берегу Белого моря, хождение по грибы /и потом приуготовление их "монастырским засолом" - с морской водой, листиками там и хвоинками - как они пахли по зиме, когда отворяли банку!/ и возлежание у костра в окружении трех баб. Там я себя чувствовал пещерным отцом семейства. Народу не было совсем.
        Народ был в Ленинграде. Сашка Кашер, полуеврей-полутатарин, закончив Нахимовское и ВИТУ, был загнан в Североморск, где по пьяни орал: "Наше солнце Мао никогда не погаснет! Идеи Мао велики и непобедимы!", за что был отправлен на губу, но списывать его с секретки было нельзя, отчего получил очередные лычки и продолжал пить. Ленка, надо понимать, тоже пила. Рассказывали мне ребята с Почтамтской, что ебли ее целым двором, а когда надоело, принесли кофейник и налили в пизду кофию. Потом попытались запихнуть ей туда мочалку со скипидаром, но 15-тилетняя Мессалина воспротивилась. Другая Ленка спрашивала меня тут: что женщина чувствует при таком количестве мужиков? А я почем знаю. Сама может попробовать.
        И вот опять возникает Петрозаводск - в стихах ли моего ровесника Дондэ или куда более юного Хорвата - что-то этот город преследует меня, начиная с Нафтульева. А что за стихи писал Феликс в 50-х - я почем помню? Обычные...
        И помню я не Петрозаводск - а Ленку Осокину, на фанерном детсадовском коврике...

 
назад
дальше
   

Публикуется по изданию:

Константин К. Кузьминский и Григорий Л. Ковалев. "Антология новейшей русской поэзии у Голубой лагуны

в 5 томах"

THE BLUE LAGOON ANTOLOGY OF MODERN RUSSIAN POETRY by K.Kuzminsky & G.Kovalev.

Oriental Research Partners. Newtonville, Mass.

Электронная публикация: avk, 2006

   

   

у

АНТОЛОГИЯ НОВЕЙШЕЙ   РУССКОЙ ПОЭЗИИ

ГОЛУБОЙ

ЛАГУНЫ

 
 

том 3А 

 

к содержанию

на первую страницу

гостевая книга