К НАТАЛИИ
 

Когда увидишься, когда отплачешься,

то обо мне припомни, сделай милость!

Скажи: была в своем небесном платьице,

и даже птичья кровь с него отмылась.
 

Скажи, что расставаясь не заплакала:

еще нельзя - не все дороги пройдены.

И расскажи, как новыми заплатами

я расшиваю ветхий саван Родины.
 

Скажи ему, что я велела кланяться

и вот еще о чем сказать просила:

В своей стране я и сейчас изгнанница,

но что же будет там, где не Россия?
 

БАЛЛАДА
О ПОЛКОВНИЧЬЕЙ ДОЧЕРИ
 

                                        Н.Л.
 

К Новому году стремится стезя

Едут по прерии три витязя.

Витязь задумчив, по русски молчит,

Витязь чело преклоняет на щит.

Что же вы, други, покинули сечь?

Сколько зажгли стеариновых свеч?

Витязь Геннадий и витязь Виктор, -

и Константин поднимает топор.

Край позабытый, родимый и отч,

и в эполетах полковничья дочь.

Тихо за ними шумит океан,

витязь зеленой тоской обуян.

Кактус и пальма, банановый куст,

слёзы столичной подобны на вкус.

Тихо над прерией грифы парят,

лоб осеняя богатыря.

Сколько различны названия почв!

Грецией пахнет полковничья дочь.

Витязь Никита, и витязь Фома,

сколь необычны в Нью-Йорке дома,

сколь непривычны кобыльи шаги -

и на экране не видно ни зги.

Тихо полковники крутят радар,

спи, мой красавец, ты долго страдал.

Спи, над тобою спускается ночь -

будешь ты помнить полковничью дочь!

Витязь устало взошел на курган,

тихо над ним пролетел ураган.

Звездами блещет техасская ночь,

тихо уреяли коршуны прочь.

Витязь персидский сжимает клинок,

витязь в тоске нажимает курок.

Други вы, други, прощайте пока.

Черной гадюкой крадется тоска.

Падает с неба космический дождь.

Помнится что-то полковничья дочь.

Витязь Илюша, батыр Туммерман,

нам на глаза наплывает туман.

Слышится голос в котором слеза.

Плавает вниз опереньем сазан.

Тихо летят на восток косяки

лесоповал забайкальской тайги.

Тихо полковники в штабе сидят,

и на троих мертвячину едят.

И над страною, которая ночь,

раком стоит генеральская дочь.

Витязь устало сжимает виски -

только текила спасет от тоски.

Други порублены, словно дубы -

из темноты вырастают гробы,

волны Каспийского моря шумят,

тихо студенты в бараках шалят,

едет на грейдере витязь-кастрат,

искры летят от полешек костра.

Кони без всадников крадутся прочь.

Будешь ты помнить полковничью дочь!
 

новый 1977, Техас.
 

КАНАДЕЦ В ЕВРОПЕЙСКОЙ
 

                        "Ну кто еще Наталью не ебал?"
 

Прощай, красотка с толстым задом,
Меня ты не поманишь взглядом.
Твой взгляд косит, "ты смотришь косо
и прямо не задашь вопроса":
Откуда мне известна эта,
Пардон, парижская диета?
Прощай, немытая Матильда,
Кому еще твоя мантилья
Служила пологом? Влагаю
Персты, и стансы я слагаю
Тебе, полковнице небритой.
Лобок твой, похотью набитый,
Но мыслящий. С какой обидой
Я вспоминаю люкс в отеле,
Где иностранцы вас хотели,
Где, ширмою надежно скрыты,
Трещали киноаппараты,
Трещал Илья, трещала целка -
Увы! Не состоялась сделка,
И пятьдесят рублей с панели
Не принесли вы, как хотели.
Потом был папа, некто с визой,
Мечтая любоваться Пизой,
Пятиконечную звезду
Вы налепили на жакетку,
И в ЖАКТе выдали анкету,
Вы говорили без акценту,
Но ясно было и агенту -
Откуда этот ветер дул.
Из прерий, боже мой, из прерий -
Там яйца под бананом прели ,
Лауреатом местных премий
Там сделался поэт, но бремя
Ему оттягивало вымя.
Итак, он любовался вами,
Но издали. Двумя словами
Всего не выразишь. Сдавали
За этажом этаж и звали
Гостей на праздник и на пир,
И с триппером летал вампир.
Вы с трепетом словам внимали,
Когда совали, вынимали
Помятый рубль, пардон, листовку,
И очи обратив к Востоку,
Вы думали: "Взойдет она,
Звезда пленительного счастья."
Из кабинета выйдя с честью,
Вы двинулись в Москву. К несчастью,
Забыв зачем. Тогда начальство
Напомнило: на частоколе
Писались чьи-то имена.
Чему же вас учили в школе,
Чтоб вы участвовали в шкоде?
И грянул суд, прямой и скорый,
Суровый всенародный суд.

Несут кому-то передачи,

Гремят о ком-то передачи,

Скрипит коробка передачи

В моем "Амбассадоре", впрочем

Давно мне почты не несут.

Другим, не мне, Наталья пишет,

К другим, не мне, аналом пышет,

И на стекло склонившись, дышит,

Рисуя вензеля: "Ю.Р."

Поведай, Юлия, причину,

Любви ее ко мне кончину,

Зачем она нашла мужчину

С концом на букву "хер".

Двух недозрелых виноградин

Мне не несут на блюде. Найден,

Утерян был арбуз.

Теперь отращиваю пузо,

В котором не бывает пусто,

Но о тебе справляться поздно,

Поскольку почерк неопознан,

Написано на лбу.

Прощай, прощай, моя Матильда,

Тряси раскрашенной мандою,

Флиртуй с безусыми ментами,

Вяжи свои носки.

Сижу один под ананасом,

Слеза с щеки катится наземь,

Вдыхаю перебитым носом

Знакомый перегной тоски.
 

/между 1978 и 1980,

 Техас/
 

Публикуется по изданию:

Константин К. Кузьминский и Григорий Л. Ковалев. "Антология новейшей русской поэзии у Голубой лагуны

в 5 томах"

THE BLUE LAGOON ANTOLOGY OF MODERN RUSSIAN POETRY by K.Kuzminsky & G.Kovalev.

Oriental Research Partners. Newtonville, Mass.

Электронная публикация: avk, 2006