МОНОЛОГ МУДАКА
Приятелю N - тонкому специалисту
по мудаку /Прим.: Расшифровка сво-
евременна; N - Гаврильчик./
Я по призванию МУДАК,
Что значит попросту МУДИЛА,
Я провокатор, заводила,
Организатор склок и драк.
Тоскливо станет - я мужу,
Набрав компанию попроще.
Подзавожу жену и тещу -
И радость в этом нахожу.
Споткнется кто-то - я польщен.
Приятно порезвиться в морге.
Иль высунуть в окошко орган,
Который в прессе запрещен.
На торжестве припомнить мать.
Средь ночи прореветь медведем:
"Пожар!" - и всполошить соседей,
А самому шмыгнуть в кровать.
Прохожий ищет гастроном -
Отправлю к черту на кулички.
Дам детям сигарет и спички
Иль угощу кота вином.
Когда остротами теку,
А теща и жена не близко -
Сморкаюсь в собственную миску
Или кричу "кукареку!"
МОЛИТВА БОГОРОДИЦЕ
Иосиф твой за верстаком,
Устав, придет под градусом
И приласкает матюком, -
Мария-дева, радуйся.
Не дух святой тебе вещал -
Тебе вещало радио.
Всю жизнь цвести твоим прыщам,
Мария-дева, радуйся.
Иосиф твой совсем не горд
Божественной наградою -
Тебя толкает на аборт, -
Мария-дева, радуйся.
Иосиф твой, ханжа и трус,
Извел тебя тирадами.
С бельмом родится твой Иисус, -
Мария-дева, радуйся.
К яслям с охапкой постных слов,
За чуткость к людям ратуя,
Пришлет местком своих ослов, -
Мария-дева, радуйся.
Твой сын Иисус, блатной пророк,
Воспитанный парадами,
В шестнадцать лет получит срок,
Мария-дева, радуйся.
Дружить он будет с Сатаной,
Его не купишь ладаном,
Он в бочке крестится пивной, -
Мария-дева, радуйся.
Его зароют на ходу
И обнесут наградою,
Не крест поставят, а звезду, -
Мария-дева, радуйся.
Он примет смерть не на кресте -
Он погорит на краденом,
Его ухлопает кастет, -
Мария-дева, радуйся.
КАРАКАТИЦА
В.Кривулину
Каракатица, страшилище, моллюск!
Рано утром шприцем солнца уколюсь
И, на Невский отправляясь, помолюсь.
Окружай себя завесой из чернил.
Утверждаясь, взгромождаясь, очернил,
Лупит глазки- эволюции укор, -
Иллюстрирует естественный отбор.
Каракатица, страшилище, моллюск!
В мутном омуте живет головоног.
Вместо черепа с чернилами мешок,
Не среда его обидела, а Бог -
За наследственную трусость, за грешок.
Тянет щупальца, по темени скользит.
Ты, пескарик, дурачина, не зевай.
Присосется, впрыснет яду, паразит!
Заглотает - и как звали поминай.
Ах, как выродку тоскливо одному!
Он мечтает, страхолюдина, о том,
Чтобы вся земля бултыхнулась во тьму,
Превратилась в богадельню, в трупный дом.
ЗАВИСТЬ
О зависти электрошок!
О желчи рвотный порошок!
Не оценить, где лепота -
И слепота, и глухота.
В очах туман, тоска в очах.
В мозгу разрыв, больной очаг.
При виде вас его корежит,
Подробный умысел на роже.
Завидует уступ вершине,
Речушка - морю, конь - машине,
Кузминский - мне, "сайгонец" - Пете,
Нуль - единице, четверть - трети;
Общественник - бездумной гопе,
Пролог - финалу, глотка - жопе,
Босяк - попавшему в тюрьму...
Лишь благородство - никому.
Ширали
Его б держали короли
За хулиганский нос на харе.
Он редкий зверь, он - Ширали,
И он попал в мой бестиарий.
Известно всем, что он вандал,
Имеет кровушку лихую.
В его поэзах - о скандал! -
Засела мысль тревожным хуем.
Но он прославлен, Аполлон,
Не знаю, как насчет барокко,
Он силой ляжек наделен,
И это всем выходит боком.
По вечерам трюхает в рейд,
Чтобы мужьям потом икалось.
Конечно прав насмешник Фрейд:
Нас на стихи толкает фаллос.
И я люблю постельных муз
На амплуа меньшого брата,
И я тоскую, что Союз
Печатает стихи кастратов.
ПОХВАЛА БЕЛОЙ ГОРЯЧКЕ
В.Ширали
Жара была, была жара,
Стекала в прорву просинь,
И я наклюкался с утра
И до сих пор не бросил.
Да, я алкаш, на том стою -
И поступаю мудро.
Я пью в обед и в ужин пью,
А похмеляюсь утром.
Не то, чтобы я был буян, -
Но не держите лезвий,
Когда я трезв, тогда я пьян,
Когда я пьян - я трезвый.
Поддав, я вижу всех насквозь,
Кто чем живет и дышит.
Пойдет реальность вкривь и вкось.
Снуют гробы, как мыши.
Вокруг вампиры, черти, псы,
Везувиевы глотки,
Двойные лбы, глаза, носы,
Тройные подбородки.
Мои друзья впадают в страх,
Но мне за них неловко:
Коль поезд мчит на всех парах,
Опасна остановка.
Я сам и зритель, и кумир,
Я принцепс, я и ликтор...
Но не таков в застолье Шир -
Мой друг капризный - Виктор.
Пускай он заворчит в ответ,
Пускай посмотрит косо,
Но, верю, неплохой поэт,
Но никакой философ.
На вечеринке - просто срам:
Все шумны, пьяны в стельку,
А он хлебнет какой-то грамм -
И тут же ищет целку.
Вино идет ему не в прок,
Он пьет с греховной целью.
Он не напишет пары строк
С глубокого похмелья.
Ему бы, по его уму,
Писать весомо, крупно,
Но он сластена - и ему
Прозренье недоступно.
Я думаю, он волей слаб,
Он проявляет узость.
Менять поэзию на баб
Пристойно лишь французам.
Плетут: знавал и он чертей.
Оставьте, право, стыдно!
Он выведет закон смертей
В порыве суицидном?
Я столько раз, назло врачам,
Метался страшный, потный.
Я десять раз с собой кончал
И доведу до сотни.
Когда ты пьян, какой наплыв
Божественного риска!
А женщина собьет порыв:
Она матерьялистка.
Когда снимают вас с креста
И ставят на карачки,
Тогда поэзия чиста,
Как белая горячка.
СВОБОДА ВОЛИ
В.Кречетову
Позволительно все, что себе я позволю,
Позволительна грубость, гордыня, плевок.
Если я не в себе - значит я алкоголю.
Мой язык - на словесной реке поплавок.
Позволительна дерзкая гласность интима,
Позволительна ненависть, злость, прямота.
Если скажут: возмездие неотвратимо, -
Успокою усмешкой друзей: ни черта.
Я себя не рождал, не заказывал шкуру.
Я такой как я есть: самолюб, индивид.
Если глотку себе перережу я сдуру,
Никого моя выходка не удивит.
На руках моих швы, в биографии ранки -
Это хаос, опара пасхальная прет.
Отвергаю табу! Есть одни только рамки:
Те что определит созидающий рот.
Признаю над собой только высшую волю.
Если против мораль - не моя здесь вина.
Я позволю себе - то, что вам не позволю:
Лечь под поезд судьбы. И налейте вина!
------------------------
В заключение уместно будет привести эпиграмму Гума на
публикацию Нестеровского в журнале "ЗВЕЗДА":
Знакомы будем: я - мудак!"
И это так. И сладко верить,
Что не пизда,
а что "Звезда"
Спешит о том удостоверить.
* * *
Средь нехристей, средь подлецов
Я — человек, в конце концов.
Я — человек, до неприличия.
Страдаю манией величия
МОЯ ЛЕГЕНДА
Д. Я. Дару
Я — из города Шнапсграда,
Из района Бузотерки.
За неискренние взгляды
Получал всегда пятерки.
Я — штукарь, репьем увитый,
У меня стихи — волчата.
Тот слепец, дурак набитый,
Кто решит меня печатать.
Я — ехидна и кусатель,
Мой отец — пройдоха Бендер.
Раз сказал мне Дар-писатель:
Есть стихи, но нет легенды.
Что ж, для славы это важно,
Нет — так будем, я не гордый.
Поступаю эпатажно:
Бью в кафе поэтам морды.
Злобно режу правду-матку,
У кино мочусь на стенды...
Дайте, Дар, взаймы десятку,
Без отдачи... для легенды...
Моя Даная
Моя Даная боится света,
Моя Даная давно отпета.
В окне не облак — в окне завеса.
Ее аборты не от Зевеса.
Не бедра — номер ночного клуба.
Тупая похоть разносит губы.
Ах, что за тело, ах, что за нега!
Белее гноя, пышнее снега.
Колодец счастья, блаженства база —
Гостеприимней унитаза.
Бессильны чувства, красоты слога.
Родит Даная, да не от бога
(Не божья блага ее кропила) —
Родит случайно, родит дебила.
Гетера, гейша а ля Европа!
Со всей округи к ней ходит гопа.
Алкают люди, алкают звери.
Колени настежь и настежь двери.
Живет свободно и беспечально,
Случайно любит и ест случайно.
Кто что прихватит за труд постельный:
Бутылку водки, сто грамм отдельной.
Весь день в постели, грязна посуда.
Богиня срама, богиня блуда!
Ах, славный Рембрандт, теней художник!
Приди к ней ночью, поставь треножник,
И в сердце кисти окуная,
Изобрази мою Данаю.
В тот миг, когда сияя тонко,
Она, как бога, ждет подонка.
Пейзаж моей души
И.И. Любушкину
Пейзаж моей души —
Репей да паутина.
Художник, напиши:
Забавная картина.
Пейзаж моей души —
Барханы серой пыли.
Гуляли алкаши —
Посудину забыли.
Вгрызаясь, словно крот,
Владычествует время.
А в отдаленьи грот,
Где паранойя дремлет.
Не воздух, а желе,
Цветочки — словно шутки.
И я не на земле,
А где-то в промежутке.
Художник-сюрреалист
О.Рабину
Он рисует — злодей! —
Полусгнивший труп,
Натюрморт из грудей
И салат из губ.
Он художник-садист,
Он чертей созвал,
У натуры, как лист,
Ногу оторвал.
Посмотри, как орет
Девица-краса:
Что-то лезет ей в рот,
В каше волоса.
Доказательств полно,
Не спастись ему,
Надо, гада, давно
Посадить в тюрьму!
Жираф
По-моему, Синявин, ты жираф.
Самодовольный, как зулусский граф.
И если бы не вежливая дружба,
Нас безусловно б завертела тяжба.
Попробуй доказать, что я не прав.
Ты прозорлив и видишь далеко,
Ты четко расправляешься с врагами,
Но то, что происходит под ногами,
Тебе заметить, видно, нелегко.
На всех глядишь с холодной высоты
Монументальной, неподвижной шеи.
Тебе во мнениях упасть дешевле,
Чем подарить приятелю холсты.
Пятнист, рогат? Возможно и рогат.
Ты в логику впадаешь, а в итоге
Тебе пройдохи наставляют роги.
И вечно ты обманут. Так-то, брат!
Чтоб поскорее понял ты мой стих,
Я для тебя на дерево залезу.
Соедини с душевностью железо,
Чтоб гул твоих товарищей утих.
В.М.НЕСТЕРОВСКОМУ
за его "философские" стихи
МОНОЛОГ БЕЗРАЗЛИЧНОГО
это не о тебе, а обо мне к твоим стихам
люди небезразличны к тем,
кто пробуждает в них
заложенные их от природы
духовные и эмоциональные начала,
расшатывающие дисциплинированный
космос, из хаоса личность
сама уже чеканит свое подлинное "я".
тебе поэтесса Данаева:
"Почему пускаешь по рукам свои стихи?..
украдут сравнения, образы и обороты".
ты: "Мне не страшно:
из моего стиха их не вырвать".
ранее так и было:
слово "жопа" вне твоих стихов
остается просто жопой,
"мудак" - мудаком.
но унитазы, гной, твоей поэзии хаоса
выходили в манифест небезфилософский,
отливая золотом
в моем отклике
на твой стих.
Цветы зла усадебной флорой:
"Тюльпаны - балерины,
Тюльпаны - каре солдат..."
- не то удобрение.
в простом застолье ты уместней,
чем в чужой философской тарелке —
эта сервировка
не для покойного "Сайгона", где
рек Исус ученикам:
нету ложки - ешь рукам
и где кофе стоило 8 коп.,
а для твоего "Ольстера",
где чашечка по 16 коп., да вход - 2 руб.
вот и весь кальмитек.
Кальмитек — отброс общества.
это звучит гордо.
если ты, как женщину,
всеми гранями-ребрами
вертишь поэзию,
так и ждешь порядка
поворотов женщины -
бедра и т.д.,
то и ясна и ожидаема
и легко воспринимаема
демонстрация качеств искусства стиха...
Попугай
На день рождения взамен слова,
О други!, подарите попугая.
В.Нестеровский.
Быть хорошо Калюжным и Шалытом,
Ходить в Союзе с рожей
неумытой,
Печататься в "Авроре" и в "Звезде",
В "Мурзилке", "Крокодиле" - и
везде.
Быть хорошо Охапкиным Олегом:
Порою жить без хлеба и ночлега,
Но вызывать везде
девичий гам
И выезжать в Москву по четвергам.
Неплохо быть Игнатовой Еленой,
Кривулиным, Гаврильчиком Владленом,
И Юлей Вознесенской можно быть:
Родить детей
и мужа возлюбить.
Кузминским быть — так это просто прелесть!
На Запад посылай любую ересь,
Печатай "ништяки" и "звукописки"
И проживай в Париже без прописки.
Быть хорошо таким как Куприянов.
Как Чейгин, Эрль или Ожиганов.
А Широм быть —
так это просто радость.
Но Нестеровским быть — такая гадость!
Пиши стихи — и
мучайся и майся,
И непечатным делом занимайся.
Сжигай себя, но зная, что опять
Придется снова все испепелять.
Читай стихи невежде и уроду.
Надеясь просветлить его природу.
А свой же брат,
поэт Охапкин, сдуру,
Не разобравшись, как на амбразуру
Набросится и, затыкая
рот,
Тебе кричит: "За родину! Вперед!".
И ты простишь таланту эту дерзость...
Нет! Нестеровским быть - такая мерзость!
С любовью и уважением в день рождения
Ю. Вознесенская. 19.2.75 г.
Дружеская
пародия на стих. Нестеровского
"Быть русским ".
|
