ГАВНО
ВЕЗДЕ ПАХНЕТ ОДИНАКОВО |
|
Это было моим величайшим открытием в Вене. Далее пошли подтверждения. Западный
издатель Карл Проффер - оказался говном и жуликом /хотя, по мнению Бродского он
- Гутенберг и Иван Федоров, в чем Бродскому правоверно вторит Довлатов/.
Советского поэта Евтушенко я уже знал за говно, но таким же говном оказался и
его закордонный друг Аллен Гинзберг, который в "Парис Ревю" пишет, пишет о нем и
о Вознесенском, который как пидер любовался на трогательные трусики Аллена в
отеле - интересно, отпялил Гинзберг Вознесенского, или нет? В интервью об этом
Гинзберг умалчивает.
Говном оказался Джон Апдайк, переводящий Евтушенко для "Плейбоя", который
"Плейбой" - оказался сексуальным аналогом "Правды" - и там, и там - печатают
Евтушенко и, похоже, одно и то же.
Абсолютным говном оказались американские славики, за славистов, на добрую треть
пидеров - и говорить нечего.
Словом, раскидался.
Аллену в Техасе я сказал, что если в России нас кормили просто говном, то его
стихи - это "сэндвич с говном", после его выступления в университете. Его друг
/и друг Керуака/ Стив Аллен, ныне голливудский продюсер - производит просто
говно, каковым и кормит с экрана привычную к говноедству американскую публику.
Синявин - я уже говорил, что говно, но начал испытывать к нему симпатию за "вопрекизм"
- чинит он дверь какого-то оффиса докторского в Квинсе, а рядом стоит его ван, и
на всю Ивановскую /она же 63-я/ орет из репродуктора советские песни. Старушки
пугаются и просят доктора заткнуть его, а тот не может: свобода. В Союз его не
пускают, вот он и терроризирует сов. эмиграцию песенками отечественного
звучания. Побьют его когда-нибудь - и, вроде, уже били. Но это говно мне
симпатично.
Несимпатичен мне Евтушенко. Правда, в первый приезд он
умудрился почти очаровать меня и всю некрасовскую шоблу - пил, закусывал
пуэрториканским салом и читал стихи - Глазкова и свои /в этой последовательности
и процентности/, профессионально очаровывал - и - должен заметить - удачно, но
временами - глазики его становились точь-в-точь
как на фото шемякинском, в
четвертом "б" томе - пустые, остекляневшие, чуждые. Забывался на момент. Но
- встряхивал головой, улыбался - и опять очаровашка. "Женя, говорю, как Вы
умудрились сохранить такую детскую улыбку в свои 60 лет?" Обиделся и сказал, что
ему всего 53. Так же, кстати, улыбался бич Валька Глухов в 60-ом в тайге, когда,
нашкодив или нашумев - спасался проверенным очарованием.
"Я, говорит, не коммунист. Я - социалист." /Это не Валька-бич, а советский поэт
Евтушенко/. Расчувствовался я: вот ведь, свободен человек, Глезер - к примеру -
не может заявить, что он не антикоммунист, со службы попрут, деньги перестанут
давать, а Евтушенко - может. Что, мол, не коммунист он. Но не я же писал в 60-м
поэму "Считайте меня коммунистом", и не я печатал ее в "Юности". Я его тогда же
уже заподозревал, даже раньше - после "Нигилиста" в той же "Юности", но об этом
я уже писал.
Говном /с одеколом/ оказался и фильм Евтушенко, по
зрелом размышлении. А тогда, после премьеры, я сказал ему, что "на 50%
гениальный, а на 50 - говно". Но и "гениальность", по остраненному размышлению -
оказалась ловкой спекуляцией. Сцена базара, к примеру - воры, мужик, продающий
мёд, интеллигент босиком в носках, обменявший штиблеты на капельку чуда /и гусь
босоногий, по снегу, параллельными кадрами!/ - а всё правильно и правоверно: и
мужик - КУЛАК, частный сектор /даешь погром в "Земляничных - или ягодных? -
местах"!/, и воры, украв карточки с похоронкой, возмещают награбленное жемчугом,
и немецкий офицер благородный, и бородатый раввин /поэт Семен Сорин?, как
объяснил интересующемуся Игорьку Кофману в кабаке Евтушенко/, и цыгане, едущие
на фронт - все это липа. ЛОЖЬ. И говно. Правда, с одеколоном. И запах ностальгии
по прошлому, по пережитому - зачастую перешибает ядреный народно-партийный дух,
в каковом-то и суть, а не в каплях одеколона... Фильм - 100%-но СОВЕТСКИЙ, и
"недозволенное" спокойно влезает в рамки дозволенного. Евтушенко боролся...
И выборолся.
Меня он купил - похоронками, базаром, нищетой /завуалированной/, свадьбами,
голой бабой /передранной с Пластова, "Весна"/, пострелянным пастушком /с
Пластова же/ - то есть - купил БУКВАЛЬНО НА МЯКИНЕ. И я купился. Добровольно.
Фильм - стоит смотреть - даже - если поймешь - что это - СПЕКУЛЯЦИЯ. На Западе
такого не дают. У них - свое...
Не знаю я, господа и дамы. Что-то уж больно все в этом мире похоже - приезжали
вчера французские телевизионщики, очередную лажевку о русско-еврейской
ебигрантщине снимать, для З-го канала, приезжали с уже готовым не сценарием, а -
решением /"ностальгия", "диссидентство", "недовольство", "возвращенство",
"водка", "секс" - на последнем, когда я помянул, оба-два, и Патрик и Лилян,
задробились, зашевелились - фрацузы ж, хотя он и еврей/, я им сыграл
стандартного себя - сидел в зеленом саронге малайском, сам пошил /кусок ткани х/б,
шириной в метр, вокруг бедер/, и меховой безрукавке, во дворе, жарил говяду на
вертеле /изобретенном скульптором О.Соханевичем/и блекотал по аглицки всякую
хуйню. Писали. Снимали. Потом снимали на фото отдельно, Игорек ружжо /бердану
без затвора/ приволок и челюсь упросил вынуть, изобразил фотографу вампира с
одним клыком, мне не жалко, я не на службе. Валял ваньку, нёс Америку и Союз,
хвалил Израиль, как колыбель русской культуры в Закордоньи, словом, развлекался.
А снимут - очередную социалистическую агитку, как и Офра Бикель, и Билл Крэн - и
не все ли равно? Гавно есть гавно.
И даже во Франции оно пахнет тем же. А не духами "Коти".
Лежу, дописываю пропущенные 10 страниц - ну не умею я нумеровать, не мое это
дело, как не умею и упаковывать: пёр по жаре 2 тома /в 2 пуда!/ на плече 10
кварталов до пошты пуэрториканской - не приняли. Не так. Обратно попёр.
Упаковщиков тут нема. Второй раз на колясочке вез - один пакет приняли, другой
нет, обратно попер. И выяснилось, что не откопировал. А издателю только дай
единственный экземпляр - взад получишь рожки и опять же ножки ж. Никак нельзя.
Вот Профферу я дал - все фоты поворовал, правда, негативы вернул. Гутенберг
сраный!
А Некрасовка гуляла. Пока у меня французы во дворе снимали, а потом, по моему
указанию, Сайза /он же Саша Ямпольский, см. киевский том/ на крыше, с видом на
Манхэттен, подруга оператора с Беларусьфильма и израильского танкиста Женьки
Рожкова устроила на соседней крыше шоу: легла на стол и сняла трусики. Худяков
из окошка - "театральные, говорит, очки надел: хоть на полдиоптрии, а поближе",
пока Шурка Некрасова это безобразие, проснувшись, не прекратила.
У нас свои шоу.
В "Плэйбое", впрочем, меня тоже не печатают. Послал им "Пусси поэмз", по аглицки,
лет 7 назад. Возвернули. Но хоть ответили, что "не заказанные материалы не
принимают". Стало быть, Евтушенке - сии заказывают? Или Апдайку?
Разуважал я за это Апдайка. Впрочем, я им и раньше - больше по наслышке,
"Кентавр" мне никак не понравился, развез сексуальные сцены, но они мне нравятся
у всех. И Апдайк тут ни при чем. Говно американское.
На фильм и после фильма Евтушенко приволок Джона Ашбери, какого-то американского
поэта-классика, с юным поэтом Ричи /который работал переводной
альманах-антологию "Гнозис" с Ровнером/, таким, весьма мальчиком, у них это
модно. И какого-то сына сенатора. И Джерри Сильвермена или Сильверстона, еще
одного "ДинаРида" американского - пел. Я стихов не читал, это Евтух в мою честь,
как "антологиста", тосты произносил. Предварительно произнеся таковые за Ашбери,
сенатора, Сильер-что-то, потом уже за меня. Но я не обидчивый. Сидел, с "ХУЕМ"
на спине, а Игорек снимал. И евтушенкины поцелуи. Все-таки приятно, хоть я его и
не уважаю. Целовала меня Лиза Тейлор, Евтушенко, Целков и другие - есть о чем
вспомнить! А "Пусси поэмз", хоть и по аглицки, придется
поместить в антологию. В образец того, чего в "Плейбое" не печатают.
Хотя разумней было бы отдать эти страницы - цитациям из "Мемуаров диссидентки"
Эмилии Ильиной /Новое Русское Слово, с 1 по 9 апреля 1986/, где она с симпатией
пишет о Юлии, с антипатией о богеме /в том числе о Ширали/, а Синявина просто
называет "фюрером". Но во-первых, лень, во-вторых, некогда, а в-третьих - а на
хуя? Если кто чего из Юлииного тома не вынесет - так и Ильина не поможет, а
вынесет - так на кой Седыху-Мандыху рекламу давать?
Надоело мне всё это: Синявин, "Плейбой", Евтушенко, Седых, французское теле,
Максимов и Глезер, полемика Солженицына с Синявским, сборники "Из-под глыб",
кошерные журналы израильские и вообще еврейский вопрос, "... опротивела
марксистская вонь. Хочу внепрограммно лущить московские семечки, катаясь в
гондоле по каналам Венеции, О, са d'Oro! О Ponte Dei!"- и это уже не
Кузьминский, а в чистом виде Александр Александрович Блок, цитацией из моего
романа "Хотэль Цум Тюркен" /неопубл., частями в "Мулете"/. Полностью согласен. |