к содержанию

Мой друг Леня Вьюшкин и злые собаки *

На нашей улице живет немало злых собак и разнузданных хулиганов. Они, как известно, не обладают ни ясным разумом, ни нравственными принципами, ни глубоким интеллектом. Поэтому им ничего не стоит без всякого повода наброситься на проходящего с лаем и бранью.

А Леня Вьюшкин, друг моей далекой юности, нынче ставший не­плохим писателем, обладал ясным разумом, твердыми нравственными принципами и глубоким интеллектом. Он был высоким и красивым, с русым чубом, а глаза у него были детские, простодушные и доверчивые. И он никогда ни с кем не дрался, а во всех необходимых случаях пытался воздействовать своим личным примером и разумными доводами.

И если иной раз злая собака, сорвавшись с цепи, выскакивала из подворотни и бросалась на него с отчаянным лаем, норовя схватить его за ногу, то он останавливался перед ней, исполненный чувства пре­восходства человека над собакой, и старался убедить собаку, что у нее нет решительно никаких причин относиться к нему враждебно.

А собака в это время рвала в клочья его брюки.

И все ребята с нашей улицы потешались над ним.

— Ну и чудак ты, парень, — говорил умный Миша. — Разве так надо обращаться с собаками?

— Нет, наверно, не так, — печально отвечал Леня Вьюшкин.

— Разве ты не видишь, что твой личный пример и разумные доводы на собак не действуют?

— Вижу, — отвечал Леня Вьюшкин, зашивая порванные брюки. — Те­перь я сам убедился, что с собаками надо обращаться иначе.

И он стал обращаться с собаками иначе: заметив собаку, он спешил поскорее перейти на другую сторону улицы или шмыгнуть за угол.

Но, видя, что он убегает от собак, ребята потешались над ним еще больше.

— Ну и трусливый ты, парень, — говорил умный Миша, — просто по­зоришь всю нашу улицу. Такой большой и сильный, а не можешь спра­виться с какой-то собакой!

—        А как с ней справиться, научи! — просил Леня Вьюшкин. — Ведь не бросаться же мне на нее, когда она бросается на меня?

—А почему бы и нет, если к этому принуждают обстоятельства? — го­ворил умный Миша.

— Потому что я сам не собака, чтобы грызться с собаками, — отвечал Леня Вьюшкин, — потому что я человек и не хочу унижать своего чело­веческого достоинства.

— Какое же у тебя достоинство, если тебя даже собаки не боятся! — смеялся умный Миша. — Раз ты человек, то все собаки должны тебя бояться, а если ты от них убегаешь, то этим действительно унижаешь свое человеческое достоинство.

И так как умный Миша объяснял это весьма толково, а все ребята вполне соглашались с ним, и ребят на нашей улице было много, а Леня Вьюшкин один, и ему очень не хотелось унижать человеческое досто­инство, то постепенно он не хуже других научился обращаться с разнуз­данными хулиганами и злыми собаками.

Теперь стоит только собаке, сорвавшись с цепи, выскочить из под­воротни, как он швыряет на землю свои стихи, и университетский значок, и ясный разум, и нравственные принципы, и глубокий интел­лект и, став на четвереньки, бросается к собаке и тоже лает на нее, как умеет, и норовит схватить ее зубами за лапу так, что иногда ему удается даже вырвать у нее клок шерсти, и тогда собака убегает, поджав хвост и жалобно скуля.

А умный Миша говорит ему:

— Вот теперь ты научился обращаться с собаками, теперь ты не уро­нил своего человеческого достоинства.

И все ребята с нашей улицы глядят на Леню Вьюшкина с уважением.

А он, смущенно пряча от нас доверчивые глаза, подбирает с земли свой ясный разум, и нравственные принципы, и глубокий интеллект, и стихи, и университетский значок и идет дальше по своим разумным нравственным интеллектуальным делам.

А я так и не научился обращаться с собаками и, заметив собаку, стара­юсь поскорей перейти на другую сторону улицы или шмыгнуть за угол.

И если даже все ребята с нашей улицы будут улюлюкать мне вслед, если даже собаки стаей бросятся на меня, чтобы перегрызть мне горло, я все-таки не стану на четвереньки и не залаю по-собачьи, и предпочту лучше умереть, как человек, чем грызться с собаками, как собака.

— Так ты хочешь умереть, как человек? — тихо спросил меня Леня Вьюшкин, выслушав эту недобрую сказку.

— Нет, я хочу жить, как человек, — ответил я снисходительно.

Он с тревожным вниманием смотрел на меня своими доверчивыми глазами.

— Так ты хочешь жить, как человек, — глухо повторил он и долго молчал, о чем-то думая. Только изредка, услышав злое ворчание собак, выглядывающих из подворотни, он и сам угрожающе рычал, оскалив зубы, и тогда собаки, поджав хвосты, прятались обратно в подворотни. — Ну что ж, — сказал он с горечью, — пусть будет так. Я буду жить, как собака, чтобы ты мог жить, как человек.

И он пошел от меня походкой сильного, красивого, уверенного в се­бе человека, а я, пугливо поглядывая в подворотни, стоял, как жалкая, побитая собака.

*   *   *

—Ну и что же ты этим хочешь сказать? — спросил меня умный Миша, выслушав эту грустную сказку. — Кто же из вас, по-твоему, прав: ты или он?

Но я не знаю, что на это ответить, и я не знаю, кто из нас прав, и долгие-долгие ночи я провожу без сна, прислушиваясь к яростному лаю собак, и сердце мое отзывается на него горькой болью. И я не могу ус­нуть, и мечусь по комнате, не находя себе места.

И стучу в твою дверь, и бужу тебя, и прошу: помоги мне своим умным и добрым словом, мой неведомый друг-читатель.

* В ИИ — «Сеня Юшкин».

читать дальше  | к содержанию