к содержанию
№31
1 марта 2001
асенька, радость моя!
Хоть и ругаюсь я на вас по-чёрному, за полную самодеятельность и
непослушание (с требованием — публично выпороть, не заголяя! — приказ от батьки
кузьминского-махно, обжалованию не подлежит), но это ж не основание не писать
мне “вообще”.
А тут ещё ваше чадо ловчановский, сообщает, что вы грустны и приболели, а
супругу вашему и все 80, что не бодрит (маменька моя — во сколько ж — постарше —
в трезвом разуме почила, успел даже пообщаться с ней, за пару дней, телефонно),
все мы там будем, и нигде иначе
Об этом думать не можется, я от себя подобные мысли гоню, и занимаюсь чем
нетленным — стихо— и пакости-писанием, развлекает и отвлекает
Да ещё — благодаря и вам — и дщерь моя по лету объявилась, с некоторыми
семейными-домашними заботами, полной неготовностью принять наследство от отца
(размотав материно, немалое), да с двумя дурищами-внучками (младшая решила ждать
в сочи — жениха, после армии, юка всё “никак не соберётся” — с сентября — за ней
съездить... старшая — тоже та ещё гусыня...)
А за сергея вам особое спасибо, спознались на почве, и теперь я его всяко
напрягаю — вплоть до купить компутор внучкам (больше у меня там НИКОГО
дееспособного — не бореньку ж тайгина, гиневского или кого ещё просить...)
А мы тут тихо-тихо, всю зиму “одни” — бурундуки разбежались, кто в
москву, кто на аляску, да и влом они получили изрядный, по осени — за блядство
малое — вылившееся в публичные истерики лизки шнуровой...
Даже с новым годом — ни одна зараза не поздравила, явятся, не запылятся — как
погода получшеет, с невинными мордочками...
Наезжают только исправно рыболовы-компуторщики, солидные, 40-летние, да
средне-вьюный поклонник мой из калифорнии погостил пару дней в генваре, наладив
мне интернет и прочее, теперь за месяц с гуком — послал за 250 емель, из них
больше половины — “литературных”
В копенхагене поэт витя максимов (застрявший там 10 лет назад), от тоски по
родине (и обнаружив полный сет в королевской библиотеке — а королева маргрет
родилась 16 апреля 1940, как и я) — начал активно интернетить “лагуну”, начав с
1-го тома
А в израиле — сумасшедшие русско-еврейцы образвали сайт памяти илюши бокштейна и
принялись с тома 2А, где он и я
Ругаться приходится непотребно, хотя ребятки дивные, и на расстоянии влюблённые
в меня и дела мои
Гуляю по интрнету сутками, нашёл поэтов в братске и ангарске (и графоманов в
днепропетровске), в курсе всех московских сплетен, ругаюсь с ванькой ахметьевым,
соредактировавшим с владиком кулаковым под “свадебным генеральством” покойного
генриха сапгира — талмуд “самиздат века”, где меня хватает (фот и упоминаний),
но представлен я двумя стишками-страшками: “руконог” и “ночь на лысой горе”,
этакой стивен кинг от поэзии...
Ругаюсь, впрочем, я не за это (не за себя), а за малограмотно представленных
питерских поэтов –
О! — пошлю ваньке свою страничку про васю филлипова: он в интернетной версии
расширяет имена и подборки, вася там у него уже есть, читал
Пишу — по статье в 2-3 дня, то о довлатове (эпистолярный роман с игорем
ефимовым, многорекомый), то об ахматовой (сегодня), то о делах литературных
вообще
Набралось этого добра (непечатного) — на добрый том антологии, хорошее б было
лит.наследство внучкам (цену себе как лит.эссеисту — я знаю), но они и у вас
нескоро читать выучатся, а не читая — как продашь? (разве — кота в мешке...)
Поэтому, не дожидаясь их перезрелой половозрелости (надежда только на со дня на
день могущих объявиться правнуков!), пущаю всё это потоком — в интернет, благо
два сайта на меня работают...
Но ещё столько добавок предстоит к антологии — заготовок-то — на пяток томов! —
и всё это приходится держать в опухающей голове
Мышь ползает поверху и тщетно пытается разобрать архивы (находя решительно не
то, что нужно — то фотки первой борзунечки, нежки, то — своих друзей юности,
приплакивает — а лучше б нашла мои утерянные материалы...)
Пенсионерка из Челябинска хочет, чтобы ее похоронили под
Киркорова
[01.03 13:32] 80-летняя пенсионерка из Челябинской области Клавдия
Котучина хочет, чтобы ее похоронили под песню Филиппа Киркорова «Небо и земля».
«Мне много лет, и скоро я могу уйти из жизни. Я партийный человек и против того,
чтобы меня отпевали. Когда будут выносить гроб, пусть заведут любимую песню
Филиппа, чтоб я с ним простилась. Дочери уже наказала», — пишет в письме
80-летняя поклонница Киркорова.
Английскую королеву разрешено называть «сукой»
[01.03 14:23] Английскую королеву теперь можно называть «сукой».
Однако подобные вольности позволены только неграм. Такое решение вынесла
комиссия по выработке и соблюдению норм на британском телевидении. Было
признано, что на негритянском жаргоне это слово (применительно к женщине) не
только вполне допустимо, но и имеет одобрительный оттенок.
кавалером ордена Гражданской чести —
мать 19 детей Елена Шишкина
ну, это вам читать не обязательно, это примечания в “поэму Ада”,
мне надо как-то сохранить — покамест — в “писме вам”... всякие заготовки — и о
киркорове я писал, и о жаргоне, пригодится и мать 19 детей...
ЛЕНТА РУ: ИЗ ЖИЗНИ “Работник супермаркета заставлял воровок
раздеваться”
Юльке беломлинской, моей ученице — это очень бы понравилось! Во французской
тюрьме она уже побывала, когда воровала харч для сквата Хвоста (о чём мамочка,
известная писательница Вика Беломлинская-Платова — ещё не знает; мне было
изложено — немедля)
У юльки, засранки — <...> но держится молодцом — издаёт книжицы (матерю!) и
устраивает вечера
Она вообще-то молодец, хотя и дура
Собирается привезти мне Риту Бальмину, известную израильскую эротическую
поэтессу (соглашаюсь слушать её эротику — только в голом виде, в баньке)
Поэтесса эта, с кошерной эротикой — мне отлично известна (и книжечку через
кого-то передавала, и в “Зеркале” — или “Солнечном сплетении”? — её уже
обосрали...)
Но почему бы не развлечься...
« И избушка та на курьих ножках стояла. Повелел он ей:
«Повернись-ка ко мне передом, к лесу задом». Избушка так и сделала. Заходит и
видит: лежит на печке яга-костяная нога, нос в потолок врос, попа жиленая.
(Инвективные выражения используются мной не из-за их самоценности, а для
наиболее достоверной передачи Вам состояния вычислительной среды.)»
(А.Тюрин, “Дорога на Буян”, интер-версия)
а это уже — н.а.некрасову, по поводу его “жиленой жопы”... (том не
помню, какой)
кстати, тюрина “фюрер нижнего мира” — очень рекомендую! — читан в 98-м и цитат
надрано — невидимо
когда писалась неоконченная и брошенная эпическая поэма “лизка коновалова” (как
свалила девушка той осенью в гишпанию — так и я у неё из сердца вон, но шлёт
приветы-презенты и поздравительные открыточки, не отвечаю)
а тюрину — щас отъемелил, он не то в мекленбурге, не то в петербуре (что у
нынешних российских писателей в обычае)
... засасывает как в воронку
мыш уже перестала считать цветы (выдал ей — месячную пензию, чтоб не плакала: а
то и на д.р., и на новый год — обходилась бех подарков)
теперь засадит весь сад, но явно ничего не вырастет
я же посажу только чёрную редьку, крапиву и дыни
утро уже, светает — температура детская: —6, —10, снежок лёгкий
тороплюсь дописать вам краткое писмецо, чтоб мыш днём отправила
вчера отписал дщери 2 матерных (и патерных) странички, она же — не писала с
октября, что обычно
устаю я здорово: погода к прогулкам не располагает, по неделе не вылезаю из дома
(из койки в койку, пролежни уж на бедре), лежу и пишу, читать нечего: связался с
интернетным магазином “озонРу” в москве — ТРИ НЕДЕЛИ у них уходит на подготовку
заказа, плюс пару месяцев международная пошта...
но тихо, тепло, уютно, жратвы полные холодильники, курево закупаю оптом
наезжает только старичьё малоразумное: передавал через вику помянутую юльке
книжку гениальной наркоманки анечки а., из израиля (загнувшейся в 29 от
сверхдозы, 14-ти лет уехавшей из питера) — мадам-прозаик (кандидат на букера),
поклонница кушнеров-рейнов (зачитывает меня до посинения), визжала: «“ак не
только я могу, а —–моя младшая дочка!” старшая — при этом понимает, что “так” —
не может...
прозаик же вася-юлик агафонов (коего “книгу свиньи” мыш слала вам, для
ловчановского — нешто не дошла?.. жаль) — вообще стихов не читает, а больше
мемуары, будучи поклонником бунина-шмелёва
и это “лучшее”, что меня тут окружает
поневоле взвоешь
с геночкой трифоновым — я мог хоть о литературе поговорить (у него ни старшая,
ни младшая дочки —–не могут писать лучше анечки а.!)
с халифом — можно говорить только о халифе — вышел наконец и в совке его “ЦДЛ”
(через четверть века по первоиздании тут, и лет 30 — по написании), 25 лет назад
я и написал рецензию — которую завернули все кошерные емигрантские издания (а
некошерных — ещё не было), сейчас — стребовал с меня заново, написал — но боюсь,
что и эту не напечатают
зато снимаются фильмы о довлатове (редкостной мерзости —
соловьёв-клепикова в центре экрана, фильм скорее о нём, и вдова ленка там
светит...)
печатается переписка с ефимовым (тоже припахивающая)
ну а я пишу на всё это “рецензии” (не для печати, разве — в интернет)
с зайцевым-публичным — похоже крепко заглохло: в ноябре было письмишко “нельзя
ли что за бесплатно”, чтоб “положить начало коллекции” — ответил хулиганским
предложением купить ещё сет антологии, поставить в пустой комнате, а по стенкам
развесить рецензии на неё и распечатки интернетных сайтов...
вы всё ещё (по полному незнакомству с совком и его нравами) надеетесь на
какие-то публикации, на сохранение архивов — а я-то знаю, чем ВСЕ ОНИ пахнут, в
той или иной мере — власть предержащие
есть и всегда были — идиоты-бескорыстники (и знавал их немало), но только — не в
эшелонах власти
скорее совсем в других эшелонах
а вы — то в “звезду”, то в публичку, то в пучкинский дом (а мне ли не знать,
участнику возни вокруг архива мадам акхматовой — чем этот “дом” пахнет)
Я С НИМИ НЕ ИГРАЮ
как не играл — и там
знаю лично и поимённо, что за ....... сидит в “звезде” и “неве” (кого в харю, а
кого — и по сучьим текстам), кроме корректора оленьки назаровой, моей
незавершённой любови — она так выше корректора и не прыгнула, значит —
ПОРЯДОЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК
а чем пахнут братья гордины — сужу по их гнусным писаниям, мне с ними и .....-то
(пардон) западло садиться, не то что — печататься у них
и андрюху арьева как облупленного, и сашу-самуила лурье — со всей этой публикой
было пито и трёпано
ЗНАЮ Я ИХ
А вы к ним — с моими стихами, на тарелочке...
Почему и бешусь
Ну читайте вы мои стихи в удовольствие, раздавайте хоть синичкам, хоть чижикам —
но зачем же в совковые конторы тащить...
Вот на это и возникаю
Ладно, асенька, прощаюсь, а то ещё чего наговорю
Я вас люблю, невзирая на самодеятельность, и желаю всего наилучшего —
спокойствия в душе
не дёргайтесь, творите тихое милое дело, о васе лучше думайте, хотя книжка уже —
есть
поклон вам от мыши дрыхнущей, и старушки-борзунечки (ещё
бодренькой), а от меня уж всяко
и поклон всем кого любите
ваш ККК, преклоннозрелый
P. S. СПАСИБО за внучку
№32
4 апреля 2001
да, асенька, давненько замолчались
как я и чуял: с львом овсеевичем
болячки и похоронки сыплются как из рога изобилия, что даже стало
“привычным”
17 марта мне отъемелил уляшев из “формики” про витюшу
хоть и ругался я на него несчётно (за оболдуйство и враньё) — но частица ж:
“ты крупица, я крупица
нас с тобою двое
из таких крупиц водица
бережок намоет
бережок намоет...” —
как пето было москвичом женькой бачуриным треть века тому
а учителки — “всегда правы” (“но бойтесь тех, кто скажат: я знаю,
как — надо”), имел несчастье быть сыном, матушка была всегда права, даже когда
не права
это уже клиническое
не ссылайтесь на “божий суд” — боженька-то тут причём?..
сказано: “я поэзию на евреев и русских не делю. бродский и бобышев
мне равно антипатичны” (эпиграфом в 2Б)
кроме того, титул “антисемита” — я с гордостью ношу и тут
чтоб потом мою вдову не обсирали (как ося — вдову эзры паунда)
по возвращении с сент-томаса в 87-м(?) было писано:
“ничего не остаётся, кроме как публично признать себя антисемитом”
(гоголь-достоевский, розанов-кузьминский)
“айвенгу” тут перечёл — вот где “антисемитизм” почище “тараса
бульбы”!..
уписялся
чушь всё это, асенька
кому как хочется считать меня — пусть так и считают
с удовольствием подыграю
а что стихи говно (и МОЖНО Б и ДОЛЖНО Б — другое, меньше но лучше)
— из глебушки я, перебрав ТРИ ТЫСЯЧИ из боренькиного архиву — выбрал 300, из них
30, добавил десяточек — и вот вам глеб
но у меня и опыт (поневоле) — слава те
столько говна перелопатить, чтоб набрать полсотни-сотню поэтов (а потом ещё
лопатить ихнее говно)
а на меня — меня нет
ну и ладно
сколько ошибок было в сочинении ксении?.. (молчите, училочка?)
достаньте ей лучше по списку (что слал ей в писме) — авторов про звериков
и в первую голову — непереизданную и по сю Нину Раковскую “Верные друзья” —
гениальная книжка 50-х (подарил зачем-то — из-за иллюстраций — свою джону
боулту, не спросишь теперь)
овчарки — не мой секс (как говаривал старик дар), равно и
ротвейлеры-доберманы
кроме кавказской — жил у меня тут щенок, прелесть
ну всё равно, зверик
изъять же нужно — весь диск (слал вам для ознакомления), трухи там
— 90%, а и пусть валяется хоть в публичке
моё дело — писать
и почему вы все так жаждете играть с бывшим совписом — понять не
могу
я с ними и .....-то рядом предпочитал не садиться
а то обезумевший охапкин — жалуется на засилье “жидов” в “звезде-п...де” — так
на фига туда слать, некрофилу-минетчику яшке гордину и либералу-алкашу андрюхе
арьеву
слал бы мне — не издам, так хоть прочту
но он (они) ещё и денег хочут
и играют — с совписом
о, Господи...
инсульт, инфаркт — всё это дико грустно
реально только убытие
но и о нём не хочется думать
не знаю, асенька — “пытаться” сделать “что-то” — при абсолютной
проигрышности заведомой — я и там не “пытался”
ну, сводили пару раз в “неву” (силком) к милому алкашу толику аквилёву и
либерально-извивавшемуся соломону-саше лурье (в 1969-70), ну, отдали как-то в
“день поэзии” — был вызван на чашку кофе ниночкой королёвой, в гавань:
“я — гавань, в меня вошёл большой корабль
я — гавань в красных флагах” –
напечатано ею всерьёз
все стихи мои (а и выбирал — “квассицизм”) были в плюсиках, не прошли
а что там “изменилось”?
мне вот аж кузьмичёв “приветы передаёт” (ВРЕДактор “чистых” —
сосноры, глеба, кушнера), но и вяч.кузнецов, пролет.поэт — слал сборнички мне и
осе (осю я пожалел, не передал)
и все они живы, и при местах (или на пенсии: “получив персональную пенсию...” —
галич)
КОММУНЯКИ и ЛИБЕРАЛЫ их поддерживавшие — не перевешаны на столбах
и мне от них — ничегошеньки не нужно (даже если это “нужно народу” — по вам)
поэтому и умоляю вас: читайте, множьте, давайте читать другим — но
не “пропихивайте меня в печать”, ихнюю, я без них 60 лет прожил
зайцеву я тут отписал, новое “предложение” (по частям) — пока
молчит
приложу для смеха-ознакомления и это писмишко
а вообще, асенька, чирикайте с ласточками (они милы) и не берите в
голову проблем “глобальных”
сейчас вот ругаюсь со своими сайтщиками (антология в сети — том 1, без визуала,
и пятая часть 2А, с оным)
попросите у кириллыча глянуть:
//aptechka.agava.ru/bluelagoon/ — vol.1,
//www.geocities.com/kkkuzmin — the main page
//www.spb.ru/ptchela — pp.45-61
год уже “веду переговоры” об однотомной с “формикой” питерской —
нарисовались лишь по поводу смерти кривулина (а так — ещё год помолчали б)
словом, жизнь кипит
а мы тихо сидим и ждём весны (погода вокруг нуля)
и мыш тут подхватила гриппок от гостей малочисленных — лежит наверху и
кушать-пить не просит (пойду проверю, как вы — л.о.)
ловчановскому днями кинул емелю, лирическую
геночке отписал — враз по получении писма
вам вот тоже, прям сейчас и распечатаю
остаюсь искренне и нежно ваш –
антисемит и анархист,
батько кккузьминский-махно
держитесь и крепитесь
Зайцеву В.Н.
РНБ
Садовая ул. д. 18
С-Петербург191069
11
марта 2001
Уважаемый Владимир Николаевич!
На моё писмо от 5 января с.г. в ответ на Ваше писмо за №500/2000 от
30.10.2000 -
я не получил, естественно, никакого ответа.
Равно и ответов на без конца задаваемые вопросы — о сортировке, описи и т.п.
Да, собственно, и не ожидал: что отечественная, что американская «совковость» —
знакомы, за полвека столкновения с оными.
Казённых депеш за помянутые полвека (ну, 40 лет) — я так писать и не научился,
даже с издателем моей антологии -приходилось нанимать человека для «перевода» с
человеческого языка на канцелярщину.
Меня тут опять снимают с пособий, единственный патрон Нортон Т.
Додж — предлагает заниматься техническими переводами для заработка (с какого на
какой?), а переговоры с Вами — всё в той же стадии, начальной, как и пару лет
тому назад.
И столь же неопределённой (невзирая на Ваш летошний личный визит).
Виденные Вами летом издания-рукоделки (под 200 наименований)
-уходят во Флориду, коллекционерам русского авангарда Сакнерам, за живые и
зелёные.
800 стр. рукорасписанных (и рукораскрашенных) ксерокопий полного
архива-монографии кинетиста Нуссберга (группа «Движение», 1960-70-е: на 1975 г.
было ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ машинописных стр. одной только библиографии о них, в основном
-западной) — тоже уходят, в коллекцию Нортона Т. Доджа.
На монографию В.Я.Ситникова (около 700 стр., большую часть фотоархива Вы и не
видели) — вероятно, придётся монтировать уже отснятый полнометражный фильм:
Загданский отснял всё в Париже, «китцбюльскую картину» в Вене, Нину Стивене и
брата Н.Я. в Москве — и даже «до-монгольского Спаса» в музее Рублёва,
подаренного туда Васей...
И т.д. — поминаю лишь виденное Вами.
«Архив Лукницкого, все эти «клочки бумаги, серой, скверной
бумаги»... выкуплен за 220 тысяч долларов и передан в Пушкинский дом.
Передававший бумажки и книжки вице-премьер правительства назвал архив
уникальным. Событие было приурочено к дню рождения Пушкина. Что на одной из
страничек Ахматова по случаю ругает Пушкинский дом «гнусным заведением» и
«лавочкой», не бросает на все мероприятие тени: то — тогда, а это — сейчас.»
(А.Найман, «Рассказы о Анне Ахматовой», М., «Вагриус», 1999, стр. 429-30)
Мой архив является, вероятно, не столь уникальным (поскольку не
пахнет прокладками мадам Ахматовой), но определённую ценность имеет, не
исключено, и он.
«Но воз и ныне там», выражаясь дедушкой Крыловым.
Поскольку, как Вы изъяснили, библиотека не имеет в данный момент
^фондов для закупки столь обширного собрания, могу Вам предложить альтернативный
вариант: ЧАСТИЧНОЙ и ПОСТЕПЕННОЙ закупки моего собрания. А именно: чемодан за
чемоданом будут поступать на территорию Российской Федерации, привозиться в Вашу
экспортно-закупочную комиссию, оцениваться и ОПЛАЧИВАТЬСЯ, после чего последует
очередная партия.
Так будет куда как легче и мне: составить опись всего имеющегося —
нехватит и моей оставшейся жизни, квалифицированной помощи мне ждать неоткуда
(как, опять же, следует из Вашего последнего писма, от 30.10.2000).
Если таковое предложение Вас устраивает, не откажите в любезности
известить меня оффициально и писменно (в течение месяца), тогда апрельский гонец
и повезёт «первый чемодан».
Поскольку там у меня имеется вполне половозрелая дщерь (35 лет), то она и будет
оффициальным представителем меня на всех этих экспортно-закупочных.
Но, повторяю: спешите с ответом (в течение месяца), потому что
архивы постепенно УХОДЯТ, и вопрос о «возвращении таковых в Россию» — вряд ли
когда будет поднят.
P.S.& NB: Ещё одно имя, постоянно возникающее на
политическо-культурном горизонте, интимными беседами с г-ном Путиным, в прессе,
скульптурными ансамблями и постановками в Мариинском — г-н М.Шемякин, также
представлен у меня немаловажной «единицей хранения» (обнаружил тут его парижские
дневники и дневники его матери, не считая нашей с ним переписки и прочего), но
вопрос о включении ЖИВОПИСИ и ГРАФИКИ (равно и ФОТ) — так и не получил
надлежащего ответа от Вас. (Вопрос же задавался — неоднократно).
На чём прощаюсь и жду Вашего незамедлительного ответа.
Искренне Ваш —
Константин К. Кузьминский-Махно
№33
30 майя 01
Асенька, ласточка
я уж думал, вы совсем обиделись
а не надо
учителка — есть учителка: конформизм без предела (даже — в нон-конформизме): и
“звезда” — журнал, а не ..., и публичка — не публичный дом, и рецензия — что-то
значит...
а по мне — как у трактирщика паливца: “цена всему этому — говно”
и публичке, и “звезде”, и всему “печатному”
вычетом — “непечатного”: будь то робкий-зыбкий местечковый мемуар
новозыбкова — или где оно там? — оно “трогательно”, в своей незаконченности,
незавершённости, неопределённости
инкрустацией к моему нежно любимому менделе мойхер-сфориму, незабываемому
“путешествию вениамина третьего”
так, безделушки, рукоделие — ан в масть
акварельный рисунок в мозаичном панно-мюриале
начал читать — отложил, не потому что “плохо”, а — на потом, по
кусочкам, так — иногда раскрыть
и писал уже — так же — о первой
как высказался анри волохонский о илюше бокштейне: “впрочем, он не вредный”
(высшая похвала от ироничнейшего анри)
... но зачем же звонить в публичный дом? — они и сами там с усами:
зайцев мне понятен и ясен, как стёклышко
никуда оне не пропадают, оне — выжидают
и ответ воспоследовал: согласны, чтоб “чемоданами”
остаётся проблема: найти чемодан, набить чемодан, послать чемодан
а мыш вся в огороде (и при спинных болях), наверх поднимается — только чтоб
убрать за гостями
не до сортировки-разборки
вообще, как-то, “ни до чего”: весна как-никак, ирисы всякие и
фикусы, прудик вот тут выкопали (и с фонтанчиком), а кувшинок-лилий никак не
заказать, надо ехать — на чём?..
— вот, кстати, вам ГЛАВНЫЙ резон, почему нельзя — сюда: и из нью-йорка то ко мне
народец в машины набивается (а когда — нет?), на трамвайчике-автобусе никуда не
доедешь
столетние старухи-американки — не вылезают из-за руля, им легче ноги потерять,
чем колёса
вся америка — лошадная, только мы, уроды — без
так и сидим, безвылазно
с пензиями, вроде, уладилось — подсократили, но жить вполне можно
от юки — писмецо с месячишко назад, так, “семейные разборки”
звонить нет сил, да и не люблю я телефоны (одно расстройство)
люди же посылаемые — не все по вкусу (отказала тут журналисту максимке, который
всего лишь — пишет книгу обо мне, но он зато повидал кучу друзей, эрля и ширали,
набрал и так изрядно материалу)
ловчановский чего-то тоже замолк
один геночка трифонов радует — хоть в любви признавайся
письма его — хоть опять в “пчелу” (но целиком!) переписку нашу
в остальном же “новости” оттуда неутешительные: дохнет и пост-моё
поколение: кривулин, да и шир с охапкиным — по больничкам сплошь
и от гиневского тоже не слышно, беспокоюсь
с сестрицей наладил емелю (у соседки интернет), но не почтамт же
она
жду вот днями (???) гельку донского из питера, с книжкой молота, и
отдать ему в печать мини-альбомчик мой с гариком элинсоном, “бред белых ночей”
но улита едет (уже пару месяцев)
честно говоря, все “возможные” контакты в питере — меня как-то не
вдохновляют: или маломощные изданьица, или — казённый совок, воняющий кирзой и
портянкой (гордино-арьевской)
рекомендую — настоятельно — прочесть книжицу гордина о бродском, где он
велегласно удивляется моему с бродским “знакомству”
лень искать эту парашу “в двух частях” (первая — о “классиках”, вторая — о
бродском), перелистнул, плюнул, пообещал (мысленно) при встрече — съездить
гордину в хайло, и — забыл
а вы этой ..... помоечной — желали стишки мои в “звезду” навесить
ведь как же: редактор “либерального” издания, печатного
а — по морде? —
не, никто ему не даст: некому
... так вот и живём, резвлюсь с тутошней слабосильной молодёжью
(но хоть не скурвились ещё, сосунки)
лежу, страдая ишиасом (4 месяца уже)
всё как по классике (см. — о геморрое у гончарова, чехова), прям моя лирика
“профетическая”, от января 1962 — “я вам незамедлительно покаюсь” (хотя оный
обнаружился лишь поздним летом 64-го), но поэты — всегда пророки (даже в случае
почечуя)
я так себе напророчил — ослепший глаз, за 2 года “до”
ксюхе отписал изрядное писмище 25 апреля (в ответ на её, не “под
диктовку” писанное — и вполне не слабо!), но ответу ещё нет — месяц всего
“... а “общаться” можно даже телепатически (только плохо слышно),
живьём конечно лучше — но как? — далековастенько, остаются — писма
вот ту же асеньку — я живьём-то видел один раз, в нью-йорке, году в 91-м, да и
то — один вечер, проездом от сына домой — и ничего, более чем “общаемся” и даже
— ругаемся
но и до того — узнала она меня “по книгам” (да куча общих друзей), так что тоже
как бы общались
и впечатление такое, что полжизни вместе прожили
а всё — писма
и не бери в голову, когда пишешь — стиль или ошибки, это когда мы даже и говорим
— то как-то не до грамматики
грамотно надо писать — только казённые писма (отчего и стараюсь их не писать,
тошно)...” — цитатой из онаго
7 стр. — внучке, 12 — дщери, теперь — жду...
если и получили (и ответили), то писмо — ещё идёт
а позвонить им — сил нет, не могу говорить
все мозги — в какой-то бредятине, занимаюсь ежели — то рутиной, писать что-то
стоющее — ни сил, ни желания, ни ПОВОДА
третий год без “влюблённости”, трезвый, циничный и злой, всё какие-то проекты не
свершённые, тянущиеся — та же рутина
писать я могу — когда впадаю в состояние идиотизма, по какой-нибудь музе-сирене,
а вычетом 9-летней лизки из кёнигсберга (достойной пера) — таковых в округе не
наблюдается
но это уж придётся переплёвывать набокова и даже себя, а я на такое ещё не
готов, люис-кэрролствовать (маклаить, кларкать или азимить и т.д.)
... юке же писал:
“... фамилия для визы — фигня, справься у ловчановского (для чего тоже и слал),
пока ты будешь разводы с королёвым разводить — семь раз помереть успеем
вот внучкам бы выправить дедовство — поднять в ЗАГСе твою запись — но это
опять-таки к ловчановскому
и не боись “перенапрягать” его, мы с ним разберёмся
думаю — уверен — что при любой носимой (тем паче замужней) фамилии — достаточно
заверенной (и переведённой) выписки из ЗАГСа, делов
то же и к внучкам, и тем более
а приглашение-визу — необязательно оформлять на нас, найду и ещё на кого,
гостевую
почесалась бы (9 месяцев назад!) — можно было б и ксюху на лето к нам, а так —
улита когда ещё доедет...”
и не знаю: позвонит ли сергею, или опять — “постесняется”...
“... 10 лет мы числились “раздельно живущими” (чтоб получать побольше, как
одиночкам), сейчас приходится “воссоединиться”, но зато мышь-гражданка —
становится вашей законной мачехой
как там всё это оформляется — спроси у ловчановского, как тут — вечно впустую
спрашиваю у молота...”
... спросила? — а мне откуда знать?...
можно б, конечно, и позвонить (не деньги!), но что-то смутно и “не
говоряще” на душе, какая-то хмарь, памха...
ковыряюсь в старых (не изданных) книгах — то ли порчу их, то ли
“совершенствую”, не знаю, а книг, как писал — есть, с полдюжинку
и всё так же неясно: что с ними делать?..
как и вообще
ланно, закруглюсь (может мыш — не взирая на болячий зуб — допишет
чего?), и попрощаюсь
гляну только в писмо ваше — что там вопрошено-неотвечено
да, спасибо за лифлетку благодатова — приветы-поклоны ему (НИКТО
мне, естественно, о выставке — не писал, да и — некому...)
а с почтой — полный маразм: толик домашёв пишет, что писмо моё шло “22 дня”, вы
— “от 4 апреля ... получила 7 мая”, что творится?..
“профессиональную” прозу, асенька, я уже 40 лет не читаю (разве —
детективы), а “непрофессиональную” — отчего же
писмо ваше — от 21-22 мая, дошло (3-4 дня назад?) —
сверхскоростное
у нас как-то “меняется адрес” (пока не пойму — как), но почтарь
Рэнди утешил: будет доставлять и по “старому”, ему ли меня не знать
вот, вроде, и всё
остаюсь — нежно и неизменно ваш — ККК-(набоков)-Махно
№34
1 аугуста 01
Асенька, ангел мой абсурдоидальный!
Не надо вешать мне лапшу на уши –
Юка — была дочерью потомственного алкоголика, с прадеда по отцу, и, по донесению
МНОГИХ и разных (включая себя, в письмах и по телефону) — квасила чуть не
ежедневно. (А последнее писмо — просто черновик, по пьяни, от июня с.г.)
Оставаясь при этом (как и папочка) человеком коммуникабельным и притягательным.
И интересным. (Всё-таки, Юка — не Вьюсова, мир несколько побогаче?)
И надеюсь, кстати, что “негативный пример” — оттолкнёт от этого хотя бы внучек.
(Проф. Дж.Э.Боулт, глядючи на папеньку — спиртного в рот не брал, и даже — сыру,
которым тот закусывал).
Но это — как судьба.
Даже смерть Довлатова — я не намерен был бесплатно отдавать в
совковые хранилища (пусть, хотя бы — заплатили вдове, одной из, или дочкам).
Потому что они-то — зарплату (пусть нерегулярно) — получают. А Довлатов и я —
не.
А то потом какая-нибудь академическая сволочь, вроде Петра Сазоныча Выходцева,
днюющая в архивах — попользуется.
Парнис тут перепечатал (“отредактировав”! — и извиняется в автографе) статью
Пунина о Хлебникове из тома 2А Ант., со ссылкой — но и в индексе инициалы,
скажем, Выходцева он не перепутал, Григория же ЛЕОНОВИЧА Ковалева — обозначил
“Г.А.Ковалев”, ведь Гришенька-слепой был не член, не академик, и никак им не
коллега...
Отношение у меня к “Пушкинскому дому (в Академии наук)” — ещё похуже, чем у
Ахматовой, которую сдали туда — посмертно.
С Зайцевым-публичкой в марте-апреле договорились, что пошлю
“чемодан” через Юку — но и гонец не повёз, и Мышь не приготовила, так что идея
передачи (ПРОДАЖИ, для тех же внучек) архива “по частям” — накрылась.
Сейчас вот жду друга-талмудиста, накатать окончательную телегу Зайцеву, на каких
условиях и как (и — за сколько!) я согласен. Надоело — ДВА ГОДА переливаем из
пустого в порожнее, НИ НА ОДИН конкретный вопрос — они мне не ответили. Так,
“хотим”, и вообще...
Ловчановскому, звонившему больше недели назад — отправил немедля
подробное писмо-емелю на тему моих семейных дел, статусов и пр. Ответу пока
нету.
Аналогично, нет ответу и на писмо Надежды Римской, ближайшей подруги Юлии
(волнующейся за остатка архиву, девушка — из Пушдома), ей я отписал, как это у
меня принято, тож немедля.
И она, и Ловчановский, и вы (и даже Сергей, по телефону) — в голос
— “забирайте Ксению в себе” (что понятно), непонятно только — КАК?
В ам.консульстве в Питере — заворачивают 2/3 приглашённых — родственников, не
родственников, требуют семейных фот и видео (данные — от ДВАЖДЫ за год
приезжавшего Гельки Донского, который и привёз мне год назад видео от Юлии,
первое).
Мы — оба — финансово несостоятельны (не “гаранты”), и, перебрав все возможные (и
невозможные) варианты — сейчас пробую два.
Осталось за малым — уговорить невесту...
В двух, написанных “не под диктовку” писмах — Ксюха изъявила (довольно
апатичное) желание “съездить погостить”, но — не боле. Особого рвения я не
заметил. По телефону же, в 2-3-х разговорах — произнесла, в общей сложности, не
боле 15-ти слов (7-8 из них — “да...” и “нет...”)
Мышь ей послала писмо (через Надежду, беспокоющуюся), я и набирал, для емели.
А я уж и не знаю, “как” писать...
Пара адвокатов по выезду — изъяснили тут, что глухо, и надо
нанимать, минимум, “Цицерона” для этих дел. Цицеронов нема...
С Королевым и бабушкой — у меня (за год) не образовалось никаких
контактов, говорил я, в основном, с Юкой (пару раз с Сергеем и Ксюхой, по паре
слов), ей же и писал. Ответы были — “разные”, по части документов и пр. —
“собирались пойти”. Год.
Ника тоже — собиралась к гинекологу-частнику в 64-м, но тот в тот день не
принимал. Отметили рождение (зачатие) в “Кавказском” — как сейчас помню, оставив
на дверях записку Валерочке Андрееву: “Прихади, дарагой, мы в “Кавказском”...
Потом Ника прособиралась к онкологу, пока рак от сиськи не дошёл до мозга — и
это тоже всё “фамильное”...
“И тогда вы сумеете сделать вызов Ксении.” (А.Майзель)
Даже в наши времена, с пачкой вызовов — выпускали далеко не всех, иные сидели
годами в отказе, в нынешние же — далеко не всех впускают... А молодых — и паче!
Вызовов я могу прислать вагон, но открыть счёт в банке (на себя, на Мышь или на
Ксению) — только когда Зайцев-публичный перечислит какие-то деньги на него, с
чем он явно не торопится. Обещав — ровно ГОД назад 70 кусков зелёных, за “всё”
(что — всё? — ответу нет и по сю). В ноябре он, правда, “передумал”. В апреле —
согласился принять первый “чемодан” (“желательно — с Шемякиным”), для оценки...
Так что, Асенька, благими намерениями...
“Сергей Иванович” (неведомый мне даже по фамилии, неофициальный
отчим внучек, “гражданский муж”, прячущийся от армии, почему и беспаспортный) —
и мне кажется “человеком чести”, но скорее — помянутым вами “князем Мышкиным”
(не читал, но наслышан), и с той же энергетикой-прагматизмом.
То, что “зажившегося” Тиги он “выгнал” (оставив на хранение картины) — мне ещё
Юка жаловалась. Но картинку его (“Кошка”), собственность Юки, которую я МОГ БЫ
ПРОДАТЬ (для тех же внучек), Юка — не хотела отдавать (“она ей нравилась”),
присланный гонец-фотограф — не мог добудиться пьяного грузина, Юка — “не на что
было отпечатать отснятые фото картин” (февраль с.г.), и т.д., и т.п. (Теперь —
как бы и “Кота” не уволок... Картинка-то — его...)
Выцарапанную с великими трудами литографию Шемякина (6—7 000 $ U.S.) она, не
смогши продать, собиралась повесить на комиссию в грузинском кабаке его друзей
(в последнем разговоре).
Мою легендарную афишу 1973-го, заляпанную внучками — “реставрировали” полгода
(отец внучек, художник — отказался, даже за деньги) — “уже запродана” за $ 3 000
тут и тутошних, минимум... (Но пока — всё ещё “там”).
А вы там, Асенька, про 50 для визы-паспорта...
Внучки у меня далеко не нищие — подруга пишет про валявшиеся среди пустых
бутылок на Кировском дневнички 1940-х некоего Н.Н.Пунина...
Не считая моих архивов и немалых картинок, и не считая обещанных Зайцевым — не
миллионов, но тысяч...
Не, не буду посылать вам это писмо — не поймёте, вы человек
возвышенный, а я — сугубо земной и материальный, отчего и смог сотворить
антологию... Не говоря — ПЕРЕПРАВИТЬ весь материал за кордон, и выехать самому.
А обратно... Если Зайцев не почешется тряхнуть “президентский
фонд” (те же гэбэшные деньги), чтоб тем же внучкам было на что штаны покупать, и
даже писма мои — вам — надлежало б в их собственность (пусть хоть жопы правнукам
подтирают), а не этой пушдомовской-публичной сволочи, выходцевым и аверинцевым,
и не для согревания ручек беспомощным и безропотным библиотекаршам —
“хранить”-то они хранят, трепетно, но — КОМУ они выдают? — а той же совковой и
пост-совковой сволочи, вистуновым и дристуновым, чтоб потом опять очередного
гену-трифонова засадить...
О чём я вам писал, писал и писал... Вы же — в “Звезду”! (да лучше
последней бляди с Московского — в рифменное, чем сосущим Сороса гординым и
арьевым, ......, ....., проститутам и подонкам... и ФАЛЬСИФИКАТОРАМ — читайте
яшку онаго, пол-книги про бродского, свежую, и в “педрополе” — я-то — читал...)
“Но есть же там и хорошие люди!” — Есть. Та же Оленька Назарова — и по сю
сидящая в корректорах, редактором ей не быть.
Полина Беспрозванная, редактирующая безгонорарную “Пчелу” (её я “благословил” в
67-м, зачтя стихи по телевидению, в моей единственной передаче).
Есть.
Но есть и президент <...> и есть 90% моих друзей, продавшихся за чечевичную —
те, которые ещё не в дурдоме для хроников (Охапкин) и не по госпиталям (Ширали),
и не в батюшках (Куприянов)...
И вот вам абзац (не мой) — не поленюсь! — о круглолицем
мальчике-абсурдисте Димочке Макринове (ант., 4А):
“Диму Макринова я когда-то считал в некотором роде учителем жизни. Я и крестился
благодаря ему. Поначалу, когда он только поступил в духовную академию, я ощущал
в нем некое просветление. Мне показалось, что в нем даже возникло что-то вроде
святости. Но спустя полгода он вместе с приятелями-батюшками зашел ко мне, и они
начали рассматривать мои пластинки. “Ага, Хендрикс. Сатанинская, сатанинская
музыка”. Дальше — больше. Он еще раз появляется. И вдруг я слышу от него слово
“жид” — причем как оценочная категория. Раньше я от него ничего подобного не
слыхал. “Что такое с тобой?” — спрашиваю. “Как же, как же”, — говорит. И
начинается апология антисемитизма... После этого он просто перестал для меня
существовать. Позже я узнал, что он оказался отменным церковным карьеристом.
Самая последняя история такова: его должны были поставить в сане епископа на
Нововалаамском подворье. А оно считалось не слишком престижным местом. Вдруг
Макринов исчезает и не выходит на работу. Его разыскивают, никто не знает, где
он. Спустя неделю выясняется, что он уже служит в сане епископа в Русской
Православной Церкви За Рубежом...”
(Владимир Ибрагимович Эрль /Владимир Иванович Горбунов/, в интервью с Максимом
Гликиным, апрель 2001; неопубл.)
Это “сплетня”? Нет, это горькая правда, увы.
(И плевать мне на “антисемитизм” и евреев — и Эрлюша уж русее некуда, но за саму
идею — надлежит морду бить. За то, что такое в голову приходит — о евреях или
чучмеках, татарах или цыганах, неграх или венграх.)
Юка отказалась встретиться с Максимкой (“вечно мне папочка
каких-то мальчиков посылает” — подлинные слова, или хотя бы интонация), денег
он, впрочем, не вёз. Хотел поговорить, делая книгу интервью — моих и обо мне...
Вот ПИСМА мои вам (а не дурацкие подборочки ранней недо-лирики,
отбракованные мною же) — надо не в “пушкинский дом”, а — в пакет, и — в
наследство внучкам (правнучкам). Отдать кому помоложе, и сохранят.
Как Ника — сохраняла запечатанной (дедом её ещё) переписку
Ахматовой с Пуниным (и даже я, “литератор”, этот пакет не вскрывал — так,
подержал в руках, взвесил). Правда, куда он делся — Нику уже не спросишь, а
“мужа моей жены Валерочку, машиниста автокрана, который пел тенором” — и
спрашивать как-то не хочется...
Никого мне там спрашивать не хочется.
Я и сам в состоянии (и договорился с каналом) — содержать внучку,
а то и обоих — давая им 50-100 тутошних в месяц. Остаётся только вопрос — через
кого (впрочем, и он решён). А там — пусть штаны-магнитофоны покупают, Цоя
слушают (а подонистый был пацан, хоть и талант), это их свободный выбор.
Выбор народа — Киркоров и Пугачёва, и тут на них ломились — билеты по
стольнику... В каждом — и по сю — номере НРС реклама в лист, цветная, этой и им
подобной попсы — Ротару, “Лесоповал”, Задорновы-Малинины, всех я просто не в
состоянии упомнить.
И писал ведь вам как-то — выдирки из тутошней прессы...
А меня за эти 3 недели, со смерти Юки (в ночь её — правил 150 стр.
4А, всё, что успели тамошние энфьюзиасты за год отсканировать, “Формика” и
Кривошеев, взявшись “переиздвать” антологию), заколебали интервьями-приездами:
Донской из Питера, с проектами книжиц и фотами моих картин (трое суток, ВПУСТУЮ,
мило, но так — сотрясение воздуха, с 1961-1973-го...);
Грант из Нью-Йорка, с командой в 6 человек — полтора часа я блекотал на радио
русское; передали, слово в слово, в прошлый четверг, и оно же пойдёт в НРС;
Гликин из Москвы, с книгой интервью, двое суток;
Американец ирландских кровей, ебанашка и эрудит, 4 часа;
Анетта-“волошинка”, киевлянка с дочкой-искусствоведкой, из Нью-Йорка, маг и
видео с 9 вечера до пол-шестого утра, и 2 её приятеля-технаря;
2 галлерейщика русских с Лонг-Айленда, москвичи-воркутинцы, по 40 лет,
выставляющие “митьков” — до 3 часов утра вчера (вернули Бурлюка, дал
шемякинского скульптора на продажу — повис);
остальных не помню, соседей там (Беломлинских, Агафонова, Некрасовых,
Шнурова...), это как бы сабо самой, да ещё кто-то —
а, Максим с Машкой — архитектор и “инопланетянка” с Пушкинской,
и вроде кто-то ещё...
И за те же 3 недели — емели Надежде, сестрице Жеке, Ловчановскому
— ответные на проблемы с внучками
Да почта, по счастью — не обильная
И второе ваше писмо — милое, лиричное, со вздохами (и ахами)
Рад хоть Лев Овсеевич на ногах
А Ловчановский — с весны в явном каком-то закруте, сам чувствую
Слал для него через Юку 500, на обещанный компутор — в аккурат пригодились на
похороны (куда ушли ещё 1 500 — Юку уже не спросишь), Сергей спрашивает,
“сколько у нас денег?” — у ... Ксюхи (по телефону, в разговоре со мной)
Ну и так далее (Хлебниковым)...
Донской улетел в пятницу (27-го), повёз малый полтинничек Ксюхе
(“в собственные руки”), а у меня нет сил звонить полностью потерянному
“Мышкину”...
Следующий гонец (но он ещё не звонил) вроде собирается к сентябрю
Кто там будет, и что там будет — ещё звонить-обговаривать
Кстати, неча меня “сватать” к внучке — я-то, лучше всех, знаю —
ЧТО ждёт нас тут, ежели протянем ещё десяток лет: сил всё меньше и меньше (а
работы — наоборот), и сейчас-то, безлошадные (но пока ползающие) — живём
милостями привозящих — 5 минут назад сосед Юлик-Вася (слал вам его
“КнигуСвиньи”, для Ловчановского — а получили ль? — год с лишком назад...) взял
у Мыши 52 д. — на 2 блока сигарет (кончаются), завтра смотается на мотоцикле за
12 миль
Соседей я стараюсь не напрягать, а уж гостей из метрополии (Нью-Йорка) нагружаю
заказами: и хлеб, и колбасу, и даже БУЛКУ нормальную — приходится везти оттуда
Мышь еле справляется с домом (и уборкой за гостями — никто, второпях уезжая —
даже постелей не стелет, не говоря за стирку), ползает-таскает, тасует архивы
(на 50% неразобранные и по сю)
Я — пишу и пишу
И просил Зайцева — прислать-командировать девушку, в помощь (предлагая оплатить
прожитьё и деньги на сигареты-булавки, 200 в месяц, из своих)
Девушек у него в публичном доме нет, он хочет — архивы
Вот пусть и командирует — внучку, оформив её каким младшим
библиотекарем-коллектором
О чём мне ещё предстоит писать с Мишей Левиным (издателем Венички и Высоцкого, и
спасителем антологии) писмо, поскольку пан-директор — по-русски не понимает
За 2 года — отправлено полдюжины писем, НИ НА ОДИН ВОПРОС — не получил
вразумительного ответу: что входит в архив — бумаги? Книги (какие)? Микрофильмы?
Фото? Видео-аудио? Живопись-графика? Скульптуры? — НИ ХУЯ (пардон!) за 2 года
мне не ответили и не объяснили
Как — сортировать-паковать архив? Как — составлять опись (образцы)? Что?
Нет, идёт лирическое кудахтанье, в форме казённых отписок, а я, хоть и был
“библиотекарем” в Горьковке университетской, и даже заведывал целой библиотекой
на заводе лако-краски им. Менделеева — как-то не очень в курсе
библиотечно-архивных дел
Не говоря что 90% фот и рукописей (микрофильмов) могу определить
только я, и даже Мышь — не в состоянии
Только 3 проданные картинки Шемякина (по дешёвке), 2 малых маслица
тутошних и 1 графика — принесли мне ровно 1/7 (14% от предложенной Зайцевым
стоимости “всего”, остального).
А спустил я его, по дешёвке, в Канаду — после звонка Юке, когда выяснил, что им
нечего жрать, месяца полтора назад. Послал парочку тыщ (чтоб не сразу всё
пропили, и на компутор тоже).
Россия, конечно, нищая страна — почему и находит миллионы (долларов) на
памятники шемякина-церетели-клыкова-глазунова-и-рукавишникова-и-?-неизвестного!
(показуха и — “выбор народа”), на архив же всей жизни, трети века — зачем
искать? Сами сдадут-принесут. За так. “Сохраняя русскую культуру” — для
выходцевых и кошелевых-коршуновых (знаете такого? — не мешало бы знать, депутата
и — ?)
А офортик там того же Эрнста Неизвестного, уникальный и хулиганский — ну что ж,
тоже по цене бумаги, на вес.
И это только по “именам” (относительным, впрочем).
Антология у меня как-то обошлась и “без бродского” (без двух “б”, включая и
девочку-димочку) — и ничего, как-то можно читать.
А у меня вся “малая садовая” (альманах и.безродного) не опубликована, и “вся
москва”, и ставрополь (немалый и немаловажный), и ещё — на пару-тройку ТОМОВ,
добавочком к антологии
Ну и — пару-тройку томиков уже моего, неопубликованного (но
написанного), и томов столько же — писем
А они у меня (в отличие от вас, Асенька) — и в оригиналах, и в моих ответных
(копиях или на компуторе уже), так с сотенку имён — от Дара до ещё полусотни
поэтов-писателей и художников
Выложил я Зайцеву на стол — 1000 стр. рукописей-фот
неопубликованной монографии В.Я.Ситникова, ещё столько же (ящик) ксероксов
вручную раскрашенных-исписанных монографии Л.В.Нуссберга, полистать
А на втором этаже — за сотню ручной работы изданий моих (и полусотни
поэтов-художников), с дюжину которых — воспроизведены на цветных вкладках
антологии “Самиздат века” (“из коллекции Е.Витковского” — я ему, сомнительному
человеку — никак не дарил, но — имеет)
Полный комплект этих книжиц (имеющийся только в библиотеке Йейля, да в паре
других, университетских) стоит — при начальной цене 10-25 долл. экз. — помножьте
на 100, минимум: я как-то эти книжицы не считал, я их — ДЕЛАЛ
Осталось 2 почти полных сета — “для публички”, и один в разнобое
Но это книжицы тиражом 10-20 экз., не боле, а есть десяток-другой — и в ОДНОМ
экземпляре, мои клееные-крашенные рукоделки, а ля Кручёных — они почём?
И ждут, полгода уже, коллекционеры из Майями (и платят!), но Мышь не может
доразобрать-доделать даже 2-й сет
Многие (%%25) книжки не доделаны или не сшиты — по её же вине, и 10, и 20 лет
тому назад (“как-нибудь потом, надо хоть один экземпляр сделать!” — это “потом”
так никогда и не наступало)
Шинкарёв — увёз единственный экз. своей книжки, я трое суток стоял у
копировалки: 90% брака, бумага была не стандартная, остальной тираж — не
доделан, или порван мной, в озверении
Медведева — без обложек (ксерокс на глянце мазал 90%), не доделана с
1986-го(87-?)
Многие книги (и рукописи, и графика) — загублены “в процессе хранения”, Мышью —
суёт, не глядя, мнёт-рвёт, и т.д. (да и полки нормальные — часть — лишь 2 недели
назад построены, 100 за работу, и это дёшево!)
Я уже и “не жалуюсь”, я — привык
Взрываюсь раз в 2—3 месяца, но потом — плюю
В Америке это никому не нужно, но — хоть сохранят (для
командируемых сюда совков-искусствоведов, вроде Оськи Киблицкого и Петровой, или
Боровского)
В музее Нортона (свыше ТЫСЯЧИ имён нон-конформистского искусства “от Сталина до
Горбачёва”, 1953-1987, добрая четверть — с моей подачи или от меня) не разобрано
и не атрибутировано — процентов 30: директор и 2 куратора НЕ читают по-русски,
занимаясь “соц-артом” — булатовым-кабаковым-брускиным, а третий куратор, Алка
Розенфельд, племянница Собчака (отчего и “сам” открытие почтил) — все 3 года
сдаёт экзамены и защищает докторские-кандидатские, ей некогда
Ну и понавесили в прошлом ноябре — политической спекуляции Ламма и Орловых, а
Ситников — одним рисуночком, Нуссберг же отсутствовал вообще (быв представлен
своими двумя мондавошками-ассистентами, лауреатами госпремий ныне — Инфантэ и
Колейчуком)
Но то же творится и в Русском, и в Третьяковке, и в музее Андрея
Ерофеева (братика “знаменитого однофамильца Венички”, порнографа-чернушника,
активно популяризируемого на Западе — Пригов-Ерофеев-Сорокин), а в музее Лёни
Талочкина “при РГГУ” — картинки висят, но музейного статуса — не имеют (пишет
мне Лёня — тож, переписочка)
Вам это — нужно знать? И вообще, кому это нужно?
Это не нужно знать никому.
Надо нести писмо-рисуночек Мыши на хранение под номером (лень смотреть) в
пушкинский дом
А переписка моя — с Асенькой Львовной Майзель (или Д.Я.Даром) —
кому и куда?
Только в наследство внучкам, при их скорозрелости — им уже скоро внуков кормить:
Настёна сама дококетничается, а Ксюху — любой цоеман уложит, под музыку
Бабка их, Ника, была светлейшим человеком — но где архив, где
коллекция (было — полк солдат прокормить, всю отечественную — хранитель
Павловска А.М.Кучумов — жив ещё! — по каждой вещичке плакал, у меня в 67-м
“выторговывал” — корзиночку-маркетри, павловский фонарик рубинового стекла, бюро
графа Воронцова, люстру из дома Раевских, жирандольки рубинового стекла ж — Ника
же предлагала дурацкий мозаичный стол, новодел венецианский конца 19-го, и ещё
что-то, столь же “ценное”)
В 75-м — всё это стояло на Дворцовой, когда я Юку и Ваську на моторке в белые
ночи катал
В 86-м на видео на Кировском — стояла разбитая фисгармонь (не Никина), в
сгоревшей квартире, а вокруг полной Юки (без внучек) увивался шутом пьяненький
А.Королев, уже экс-муж. Мебелей-картин уже не было.
В 2000-м в писме — Юка мне сообщала, что братик Вася — продавал люстры
(мастерской Ланкри, 1820-е, патинированная бронза, огневая позолота, или
хрустальную архитектора Львова? или — елизветинскую, лепную? Екатерининскую? —
на Дворцовой, при мне, их было — 5, всё хотел их по углам повесить, а в центре —
павловский фонарик, руки не доходили, а потом и я ушёл, в 68-69?-м) — по
ДВАДЦАТЬ долларов, штука
Чемодан рукописей присноблаженной ААА — Валерочка увёз “на
Всеволожскую”, и с концами
Это когда начался мордобой по поводу наследства ААА между Ириной Пуниной и
Анатолием Генриховичем Найманом (купно с И.А.Бродским), и был задействован
блудный лагерный сын, Лёва Гумилев
Меня (хоть я и не ААА, а ККК) делить никому не придётся, в
академики-лауреаты я всяко не вышел, а собранное — ну, с Зайцевыми поторгуемся
ещё, а вообще — видно будет
Вот и пол-полночи уже, встал в час, в пять начал писать вам, да
перекусил там (с Юликом поделивши свежие огурчики, 2 шт.), уже пора и в
интернет, хотя емель от С.Л., Н.Р. и Жеки — всяко не будет, они отписались, что
“надо внучку приглашать”, а как — это уже мне придумывать
Писмо это — для скорости-економии — пошлю емелей на С.Л., заодно и
прочтёт
Мышь читает, матерясь, расшифровку моих интервью Максимкой,
половина слов “не моих”, ну а уж что ВСЕ имена и названия изданий-журналов
перевраны — к этому не привыкать, и это ещё — лучшая работа из читанных
Беда в том, что Гликину — 30 лет, и для него всё, что я говорю — китайская
грамота и древняя история средних веков
А ученик Григория Левина (“Магистраль”), между прочим. Друга Самойлова и т.д. Но
это я, поневоле, и их поколение (20-х) знаю: они всё же ПЕЧАТАЛИСЬ, в отличие от
поколения моего
При этом, по журналистской привычке “не перепубликовывать” — помещает мои устные
и адаптированные пересказы антологии, уже опубликованного (впрочем!)
Бить-ругать его бессмысленно (как и вас, с Боренькой), он искренне думает, что
делает нужное дело — и делает!, а то, что это блёклая тень от антологии — так он
же её не читал (вычетом 1-го тома на интернете, с ЧУДОВИЩНЫМ количеством
опечаток-обчиток: при сканировании — сам имею дело, мучаюсь — до 5% таковых,
хуже чем у машинисток в “самиздате”, тут моя поклонница, начав читать — кучу
нашла)
И говорил-писал ему, и сам он тут второй раз за год приезжает, и идеи вроде
“правильные” (живая речь) — но не в пересказе же напечатанного!
И съездил в апреле в Питер, опросил-записал кучу людей: Эрля,
Ширали, Чейгина, Козлову-Буковскую (ныне метрессу), Лиду Гладкую, но...
То ли он вопросы не так задавал (как с Юкой), но в интервью моих друзей обо мне
— ни слова, разве “поправка” какая: “у Кости Кузьминского смешались даты, к
обериуту Петрову я пришёл в таком-то году” (более — ни слова, у Эрля), или “в
отличие от Кузьминского я называл Гнедич не “тёткой Танькой”, а “старухой
Гнедич” (у Ширали)
Никто, почему-то, не рассказал ничего обо мне (о котором, как бы, книга)
Может, меня и не было, а были — они? Я их, вроде бы, помню.
Вот так и работаем, Асенька — как с вами. Друг друга не слыша.
А письма — что ж, потом какой академик заработает на докторскую.
По битнику Гэри Снайдеру — 14 диссертаций написано, сам же жил (живёт?) без
света и прочего в лесу в Калифорнии, нашёл тут себя — в списке писем его/ему, мы
с ним дивно в Техасе пообщались...
Сегодня Боря Лурье, ещё живая легенда 60-х, “ноу!артовец”, прислал в подарок 4
больших принта и пару каталогов, с афтографами — дружим-работаем с ним с 95-го,
аж сюда приезжал. Я его передал своим ученикам (как и Аллена Гинзберга
покойного, и Ричарда Костелянца). — Имена, скажем, равнозначные (но покруче, и
“без блядства”) — Оскару Рабину и какому Евтушенке-Вознесенскому, по аналогиям
ежели.
Завтра допишу — не горит
Уже давно завтра, оно же позавчера (4-5 вечера)
2 писма-соболезнования — от поэтов Охапкина и Трифонова
И уже обратно — завтра (час заполночь)
(так и не дописано, и не будет. 10 августа 01)
включаю (на усмотрение) в письмо ловчановскому — может, с
писмишком?
Всяко — обнимаю, целую ручки
ККК (унд мыш и моника)